Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

Его член пульсировал, готовый проникнуть.

— И опять ты не надела трусики, — сумел выдохнуть он, сжимая ее грудь.

Она прикусила его нижнюю губу.

— Рад?

— Умираю от удовольствия.

Улыбаясь, он толкнула его и, перекатившись, села верхом.

— Не входи. Пока еще нет.

— Не буду, — пообещал воин.

Она возвышалась над ним, как сирена, ради обладания которой он был готов умереть. Раз, другой она скользнула по всей длине его плоти, по-прежнему не позволяя ему войти. Откинула голову назад, отчего волосы ее заструились солнечным ореолом.

— Хочу вкусить тебя, — проговорила она.

— Я весь в твоей власти.

— Знаю.

Она медленно сползла, не останавливаясь до тех пор, пока не оказалась точно над его плотью. Зубы девушки мелькнули белой полоской в свете луны, прежде чем она приняла его в рот.

Бедра воина подались вперед по собственному разумению, проталкиваясь до основания во влажный жар. Он не собирался, не хотел причинять ей боль, но не сумел сдержаться.

«Еще. Надо еще».

Они с демоном вместе напевали эти слова, и краем сознания, он понял, что тот все еще был с ним, что демон Боли никуда не был перемещен.

«Еще, еще, еще»

Он вплел пальцы в ее волосы, пока она скользила вверх вниз вдоль его члена, дразня языком головку, всасывая и спускаясь к основанию. Рейес прокусил себе щеку, пуская кровь.

— Даника, — выдохнул он.

Она резко обрушилась вниз, в то же время шаря рукой по простыням позади себя… замерла… он простонал… она занесла руку вверх, возобновляя движения… он изогнулся навстречу… затем она всадила кинжал прямиком ему в плечо.

Он кончил с криком, изливаясь ей в рот. Все тело воина содрогнулась.

Новый рев сорвался с его губ, наслаждение и боль соединились в гремучую смесь, с которой он был не в силах бороться. Не желал бороться.

Она проглотила все до капельки. А когда он наконец-то утих и замер, он поднялась, облизывая губы и улыбаясь, как довольная кошечка.

Кровь лилась из его плеча, создавая прекрасную картину.

— Ты ударила меня кинжалом, — сумел выговорить он, проглатывая вставший в горле ком.

Внимательно рассматривал, не уверенный в том, что читалось в ее лице. Она не казалась опьяненной жаждой крови или даже готовой поранить его вновь.

Она выглядела чертовски довольной своим поступком.

— Знала, что ты сможешь отобрать первый кинжал, потому нацепила на щиколотку запасной, надеясь, что ты слишком будешь занят, чтобы беспокоиться о столь удаленной части моего тела.

Его губы изогнулись.

— Ловко.

— Необходимо.

Оставаясь на четвереньках над его животом, она продолжала смотреть на него.

Боги, он любит эту женщину.

Рейес видел страсть, бурлящую в изумрудных глубинах ее глаз. Его собственное желание вернулось, рождая пожар в крови. Плоть вновь затвердела, отчаянно стремясь к его возлюбленной.

— Ты больше не будешь отказывать мне в моем праве, — проговорила девушка. — То, что я причиняю тебе боль, не изменит меня. Клянусь. Мне нравится знать, что я делаю что-то для тебя. Нравится знать, что я доставляю тебе удовольствие. Знаю, что ты хотел нежности, подозреваю, что ты мечтал об этом с момента соединения с демоном, но ты должен знать — я должна знать — что смогу дать тебе боль и жестокость, если такая потребность появится.

— О каком праве ты говоришь? — потребовал уточнения он, так как эти слова засели в его голове.

— Я — твоя, а ты — мой. Я позабочусь обо всех твоих потребностях. Ты не пойдешь к другой женщине. Никогда.

Ее слова эхом звучали в его сознании, как ответ на тысячи молитв.

— Даника, ангел.

Он схватил ее за предплечья и потянул на себя. Его руки легли на ее талию и приготовили для проникновения.

Так горячо, столь влажно.

— Подожди. Мне нужен презерватив.

— Хочу ощутить тебя. Всего тебя.

Он замер, а сердце пустилось в бешеную скачку.

— А если получится… ребенок?

— Ты против? — мягко поинтересовалась она.

— Некогда был бы. Но теперь, с тобой… — ему нравилась эта мысль. Он хотел этого: наблюдать, как округляется животик Даники по милости его ребенка. — А ты не против?

— Думаю… думаю, я бы хотела этого.

— Ты не считаешь, что я буду ужасным отцом?

— Шутишь? Ни одного ребенка не будут так любить и оберегать.

Он застонал, и этот звук был исполнен наслаждения. Настоящего, глубокого и непреодолимого наслаждения.

— Больше не отталкивай меня. Никогда.

Прикрыв веки, она тоже издала исполненный удовольствия стон.

Он не мог отказать ей. Он будет присматривать за ней, убеждаясь, что ее никогда не захватит жажда крови, а если такое случится, то она будет утолять ее лишь с ним.

Он сделает все необходимое, чтобы завоевать доверие ее семьи.

Он будет ограждать ее от Аэрона, всегда, защищать от Ловцов, демонов — самих богов. Как-то. Каким-то способом он сделает это.

— Ты уверена, что хочешь меня? Лучше будь уверена. После этого я не отпущу тебя.

Черты ее лица смягчились.

— Будущее может быть туманным, но я уверена в тебе. В нас.

Никогда он не слышал более прекрасных слов.

— Больше не буду отталкивать тебя, — пообещал он. — Моя. Ты — моя.

— Твоя.

Одним рывком он погрузился в нее. Его разум мгновенно успокоился, демон утих.

«Исчез?» — подумал он. — «Нужно проникновение, физическое соединение, чтобы отослать демона прочь?»

Рейес прекратил думать, когда руки Даники легли ему на грудь, впиваясь ногтями, жаля. За всю свою жизнь он не мог вообразить более идеального мига.

Мига, когда сердце его будет биться от любви, а не ради боли.

Она принадлежала ему. Он — ей.

Он не мог отказаться от нее; просто не смог бы сделать этого. Она была важнее, чем воздух. Он — ничто без нее. Он будет вместе с ней. Она причинила боль, но все же осталась его Даникой, его ангелом. Доброй и чистой и настоящей. О, да он будет с ней.

Решение породило поток радости внутри него, который устремился и к его возлюбленной. Мужчина отыскал и начал ласкать ее клитор. Это все, что ей было надо, чтобы шагнуть за грань удовольствия.

— Рейес!

— Ангел, мой ангел.

Он кончил так же бурно, как и раньше, перекатываясь поверх и целуя ее, глубоко проникая языком. На этот раз он остался с ней. Вероятно, связь между ними настолько окрепла, что не позволила ему перенестись сквозь портал.

Внезапно кинжал впился в его спину. И не Даника сделала это, потому что ее руки запутались в его волосах.

Он закричал от шока и, разорвав поцелуй, обернулся.

Аэрон стоял над ложем их любви с распростертыми крыльями и светящимся багрянцем взглядом. Этот кинжал был предназначен Данике.