Трудовые будни Тёмных Властелинов (СИ) - Чернышова Алиса

И она, всё же, разревелась. Игорь шагнул вперёд, но руки его прошли сквозь неё.

Дерьмово это — быть призраком.

Игорь посмотрел на друзей, стоящих поодаль. Серьёзно, почему бы вам не подойти, а?!

— Прости, — вздохнула она вдруг. — Я чувствую себя такой виноватой перед тобой.

А это ещё о чём? Если кто тут и виноват, то только он.

— Мы с Боней… между нами кое-что произошло, — пробормотала она. — Он хочет, чтобы мы начали встречаться.

Ого! Игорь улыбнулся. Он не особенно удивился: Богдану она нравилась всегда, но он был хорошим другом и ни за что не встал бы между Игорем и его девушкой. Но теперь…

— Хуже всего, об этом все узнали. Слышал бы ты, что обо мне говорят, — она криво улыбнулась, глотая слёзы. — Ну да, не прошло и полгода с твоей смерти, как я прыгнула в койку к твоему лучшему другу… Его мама сказала, что и на порог меня не пустит. Твоя мама, правда, посоветовала мне не обращать внимания, но звонить тоже перестала… Но хуже всего коллеги, конечно. Они здороваются со мной сквозь зубы, смотрят так… По всем курилкам шепчутся, что я от одного директора перебежала к другому, чтобы не потерять статус.

Вот же!

— Нашла, кого слушать! — крикнул он, но до неё слова не донеслись, конечно.

— Я иногда думаю, что бы ты сказал мне, — пробормотала она. — Злился бы ты на меня? Я отказала Боне, конечно. Это всё — неправильно, и я просто…

Игорь покосился на Йорамору.

— Я могу как-то подать ей знак?

— Уверен? — усмехнулся речной бог. — Я так понимаю, нужно как-то намекнуть, что ты на неё не злишься?

— Разумеется, — Игорь даже скривился.

Как ей вообще могло в голову прийти обратное? Если он умер (для этого мира как минимум), то что ей теперь, лечь и помереть тут же? Он сам пошёл дальше, если уж на то пошло.

В этом весь смысл — идти дальше.

— Как скажешь… — Йорамора щёлкнул пальцами.

Поднялся ветер, сильный и пронзительный. Он всколыхнул траву, разметал цветы, заставил её запахнуть кардиган и поёжиться. Но суть, конечно, была не в этом: Игорь видел, как несётся над надгробиями какая-то бумажка, и, кружа, цепляется за один из букетов.

Ветер утих.

Девушка наклонилась, чтобы убрать мусор, да так и застыла, просто таращась на вырванную страничку из какой-то старой книги, в которую, кажется, что-то раньше заворачивали. Игорь тоже заглянул.

Почти все слова были размазаны, размыты, стёрты, их невозможно было прочесть.

Осталось лишь несколько слов, которые поддавались расшифровке. Вместе они сложились в такую фразу:

"Я люблю тебя и помню. Нет никакой вины. Нам пора идти дальше"

Она смотрела, хлопая глазами.

— Спасибо… — прошептала она растерянно. — Надеюсь, тебе там будет лучше…

"Будет, — подумал Игорь. — Я нашёл своё счастье и хочу знать, что ты тоже счастлива. Странно, что ты в этом сомневалась."

— Нам пора, — сказал Йорамора. — Мы не можем долго тут задерживаться.

— Ладно, — сказал Игорь, бросая последний взгляд на близких, и всё же не удержался. — Так оно и бывает, да? Так выглядят приветы от ушедших?

— А ты чего ждал? — хмыкнул Йорамора. — В техногенном мире иначе не бывает. Но так, быть может, даже лучше. Всегда можно верить, что шелест листвы, порыв ветра, шёпот падающего снега — это всё прощания. Или весточки. Но зацикливаться на этой идее тоже не стоит. Знаешь, парень, я пережил стольких друзей, любимых и родных, что имею некоторое представление о предмете. И освоил два высоких искусства: уходить и отпускать. Они, по сути, нужны во всех сферах жизни, но немногим подвластны — увы. Как твоя рана, кстати?

Игорь прислушался к себе и с удивлением осознал, что фантомная боль исчезла.

— Больше не чувствуется, — сказал он.

— Вот и хорошо…

А в следующий миг Игорь всплыл, кашляя, под многострадальным мостом, который — всё же — не утонул. Он посмотрел во встревоженные драконьи глаза и легко улыбнулся: невидимый камень, всё это время давивший на грудь, исчез.

Он мог идти дальше, не оглядываясь. И дорога, если честно, того стоила.

Интерлюдия 2, краткая. О тяжкой доле попаданок и несправедливом мире

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если женщине ломают крылья, она начинает летать на метле.

Гениально сказано, не так ли? Равиэль прочитала эту цитату в числе многих других, которые следует накрепко запомнить современной женщине. И вот теперь, угодив в мерзкий, жестокий, недружелюбный мир, она в полной мере поняла глубину этого высказывания.

Да, каждая женщина должна его запомнить, как аксиому!

Взять хоть её, Равиэль.

Она вот раньше была открыта этому миру и хотела окружающим только добра. Но кто ценил это? Кто ценил её ум, попытки помочь, волю к свободе и индивидуальность? Ох уж это одиночество гения! Никто не понимал её — ни родители, ни парни, никто! А ведь она хотела совсем немногого — жить счастливо со своим принцем. Но что в итоге? Почему всё так? Почему она в итоге здесь?!

"Глупый вопрос", — сказал бы маменькин сынок Эт. Теперь-то стало понятно, в кого он вырос таким мерзким, равнодушным, лицемерным уродом, разбивающим чужие сердца.

Ничего! Однажды и он получит своё. Каждый получит своё! Каждому несправедливому миру не повредит немного справедливости. И, если уж она не приходит сама, её нужно создать. Как же иначе?

Равиэль прикусила губу, чтобы сдержать тошноту. Ну и вонь… Кто-то спросил бы: почему маленькие, добрые девочки превращаются в монстров и стерв?

Да потому что мир вокруг таков. Потому что люди — дураки, потому что нелюди — мерзкие уродцы, зацикленные на своих идиотских истинных парах жертвы инстинктов и придури. Потому что мир несправедлив. И, коль уж он несправедлив, тебе надо и самому становиться таким же.

Под ногами хлюпала кровь. Её магия разметала незадачливого любителя мерзких намёков на ошмётки. Ну и его спутников — заодно.

Повезло, что в своём мире она любила трэшовые ужастики — всегда можно представить, что просто стала героиней одного из них.

Они все мертвы…

Но это не её вина, нет! Этому придурку не стоило к ней лезть. Что значит: "Ты же сама согласилась?". Она согласилась поужинать с симпатичным магом, только и всего! Он не выглядел особенно богатым и едва ли мог бы быть её принцем, но да как же извечное женское "возбудим и не дадим"? Он должен был держать руки при себе, а не лезть к ней на первом же свидании, как свинья! Впрочем, о чём это она? Все мужики одинаковые: похотливые, тупые, примитивные скоты.

Им от бабы только одно и нужно.

Но она, Равиэль, не такая, как все. Она не позволит больше помыкать собой! Да, она использовала боевые чары, базу которых выучила у волков. Да, она знала, что ещё не умеет хорошо с ним обращаться и не удержит вектор. И что? Чьи это проблемы? Это — вина того мерзкого мужика, который сейчас хлюпает под ногами. Бр-р, мерзкая жижа!

Равиэль тряхнула головой. Жаль, что она не умеет призывать огонь — неплохо было бы сжечь всю эту мерзость.

Но хорошо, что похотливый маг научил её пользоваться самоходной машиной. Теперь-то понятно: это для того, чтобы потереться рядом. Но, в конечном итоге… раз уж мужчинам нужно лишь одно, на эту слабость их и надо ловить. Не так ли?

Равиэль брезгливо спихнула труп с водительского сидения.

Жди, Академия Магии! Трепещите, принцы! Попаданка с Земли идёт к вам!

Интерлюдия 3. Два демона и два зеркала

— Так что вы скажете об этом, Милорд? — Глава Ордена Масок и Зеркал почтительно склонил голову, ожидая ответа.

Тот, кого в обычной жизни нынче называли Наместником Чу, задумчиво посмотрел на самого верного из своих сторонников и невольно задумался о бренности бытия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот так летаешь, развлекаешься, радуешь мир вокруг своей непостижимой природой, а потом — бац! — подобрал в какой-то межмировой заднице полудохлого малолетнего колдунишку. Пожалел его — почти сдуру, просто не смог устоять перед обаянием внутренней силы да азарта. И что, спрашивается, в итоге? Сам не заметил, как осел на одном месте, стал нянечкой для разного возраста несмышлённых деток и основателем, только не смейтесь, величайшего темномагического Ордена за всю историю Гахаана.