Рука Трауна-1: Призрак прошлого - Тимоти Зан

И почувствовала резкую вспышку смущения мужа.

— Ну да, — буркнул Хэн. — Из-за меня.

— Вовсе не из-за тебя, милый, — попыталась она его успокоить. — Совет решил, что действия стражников могут расцениваться как самозащита. К сожалению, не все рассматривают это именно так.

Хэн фыркнул.

— Клановое мышление.

— Да, я знаю, — сказала Лейя. — Я тоже не вижу смысла в том, чтобы родственники или члены клана несли ответственность за действия одного из своих. Но реальность такова, что клановая ответственность является центральным догматом многих культур.

— Может, и так, — неохотно признал Хэн, — но лересаи все равно надо отшлепать. Если вы им это спустите, то этим вдохновите всех, у кого зуб на ботанов, на подвиги. Во славу справедливости.

— Они уже вдохновились, — сказала Лейя. — Дюжина правительств других планет зарегистрировала в сенате уведомления, что в скором времени они представят свои собственные списки претензий к ботанам.

— А иначе — что?

Лейя пожала плечами.

— По сути, это завуалированная угроза.

Хэн непристойно хрюкнул.

— Солнышко, ты знаешь, с каким почтением я отношусь к ботанам, но это уже просто смешно. Фей'лиа, конечно, помчался к Гаврисому с воплями о помощи?

— Ему не пришлось этого делать, — сказала Лейя. — Диамала и Мон Каламари заявили, что пошлют свои корабли к Ботавуи, чтобы защитить ее от дальнейшей агрессии.

Хэн присвистнул.

— Шутишь! Какие именно корабли?

— Большие, — ответила Лейя. — Звездные крейсеры Мон Каламари и несколько боевых кораблей Диамалы — класса «туманность» и «выдержка». Они утверждают, что защищают невиновных. Прочие твердят, что они — просто последние жертвы хитроумных комбинаций ботанов.

— И я бы не стал с этим спорить, — сказал Хэн. — Бел Иблис уже доказал, что именно ботаны стояли на поддельным требованием о переговорах Ди'тай'ни?

— Веских доказательств нет, но сам Бел Иблис абсолютно уверен, что это была уловка с целью удержать его и его экспедиционный корпус в пределах прямой досягаемости Ботавуи, — Лейя поморщилась. — Между этим и диверсией, которую лересаи организовали с лазерами Разбойного эскадрона…

— Что, они признали ?! — подскочил Хэн.

— Не только признали, но они еще и гордятся этим по самые уши, — сказала Лейя. — Видишь ли, они считают великой доблестью удержать посторонних от вмешательства в собственные свары, где им, этим посторонним, может не поздоровиться.

Хэн фыркнул.

— Готов спорить, Ведж, узнав об этом, весь пылает от благодарности.

— Да уж, — эхом фыркнула Лейя. — Так пылает, что с него искры во все стороны сыплются. Сам Император бы позавидовал. Проныры поколотили кого-то из механиков, те теперь боятся к ним подходить, а машины вообще обходят за километр.

— И Ведж не разнял?

— Шутишь? Он был зачинщиком.

— Молодец, — порадовался за соотечественника Хэн Соло.

— А Гарм прямо заявил Гаврисому, что Новая Республика не будет пешкой в чужих политических играх.

— Звучит как цитата, — сказал Хэн. — А ну-ка, повернись, — он принялся массировать ей шею и плечи.

— Цитата и была, — сказала Лейя, с наслаждением чувствуя, как усталые мышцы постепенно расслабляются под заботливыми руками мужа. — Хорошо как…

— Так и должно быть хорошо, — натянуто усмехнулся Хэн. — Знаешь, со стороны ботанов было не слишком разумно ссориться с таким человеком, как Бел Иблис.

— Уверена, они это понимают, — сказала Лейя. — Это говорит о том, как здорово их припекло, раз они пошли на такое.

Они скорее почувствовала, чем увидела, как Хэн покачал головой.

— Это безумие, Лейя. Им всем что, наплевать, что Траун вернулся?

— Конечно, нет, — сказала Лейя. — Половина из них просто не верит в то, что это действительно Траун. Они считают, что Диамала подстроила все это, чтобы отпугнуть остальных и заставить их разжать клыки на горле ботанов. Другая половина допускает, что возвращение Трауна может быть правдой, но не верят, что Империя еще может им чем-то реально угрожать.

— Тогда они все — круглые идиоты, — проворчал Хэн. — У Трауна определенно есть что-то в рукаве. Готов спорить на «Сокол», что есть.

— Согласна, — вздохнула Лейя. — С другой стороны, в сложившейся ситуации ему и предпринимать-то ничего особенного не нужно. Каамасский вопрос скоро развалит Новую Республику на сотни враждующих лагерей.

— А каамаси ничего не могут сделать, чтобы остановить это? — спросил Хэн. — Не может быть, чтобы им все это было по нраву.

— Конечно, не по нраву, — согласилась Лейя. — Но пойми, Каамас — это больше предлог, чем подлинная проблема. Все кричат, что болеют всем сердцем за справедливость и интересы Каамаса, но на самом деле для большинства из них это только боевой клич, чтобы свести старые счеты.

— Ну да, — кисло признал Хэн. — И что мы делать будем?

— Мы можем и должны сделать только одно, — твердо сказала Лейя. — Лишить их этого предлога. А для этого нужно выяснить имена ботанов, замешанных в уничтожении Каамаса, и предать их суду.

В настроении Хэна что-то изменилось.

— Угу, — пробормотал он. — Ну… Каррде же над этим работает…

Лейя нахмурилась.

— Ты с ним сегодня разговаривал? Я думала, его уже нет на Корусканте.

— Насколько я знаю, так и есть, — кивнул Хэн. — Нет, я просто шепнул парочке знакомых контрабандистов, что хочу переговорить с Маззиком.

— О чем?

— Просто хочу проверить, действительно ли эта Шада Д'укал на него работала, — ответил Хэн. — И почему она на самом деле от него ушла.

Лейя улыбнулась.

— Неужто о Каррде беспокоишься?

— Ну уж нет, — бурно запротестовал Хэн. — Он сам о себе позаботится.

— Да все нормально, любимый, — попыталась она его успокоить, поглаживая по коленке. — Мне он тоже по душе.

— Ну мне он не так чтобы совсем уж по душе, — не унимался Хэн. — Я хочу сказать, он иногда может быть той еще головной болью.

— Как и ты, дорогой, — напомнила Лейя. — Знаешь, мне иногда кажется, что если бы ты не примкнул к Альянсу, то стал бы кем-то вроде Каррде.

— Может быть, — усмехнулся Хэн. — Но без бородки и усов.

— Благодари Великую силу, что тебе повезло, — строго сказала Лейя. — Ну ладно. Я тебе рассказала, как провела день. А ты чем занимался, кроме болтовни с контрабандистами?

— Да так… Думал в основном, — сказал он. — Я сидел тут и думал, что пора нам на время убраться отсюда.

— Какая прелестная мысль, — мечтательно шепнула Лейя. — Но Гаврисома хватит удар, если я сейчас улечу.

— Ну тогда эта идея уже сама по себе того стоит, — воодушевился Хэн. — Никогда не надеялся увидеть Пыхтелку в ударе!

Лейя грустно улыбнулась.

— Замечательная идея, Хэн, правда. Но ты же знаешь, что мы сейчас не можем это себе позволить.

— Ты слишком легко сдаешься, — шутливо упрекнул ее муж. — Бьюсь об заклад, ты можешь что-нибудь сварганить.

Лейя мягко отстранила его руки, массирующие ей плечи, и сердито обернулась.

— Ох, что-то ты слишком самоуверен, — с подозрением сказала она. — А ну признавайся, чем ты еще сегодня занимался?

Он одарил ее одним из своих невинных взглядов.

— Я ? Да ничем особенным. Так ты принимаешь пари или нет?

— Хэн, прекрати! — тоном строже сказала она. — Куда ты заказал нам билеты?

— Да так, ничего важного, — теперь под его невинностью проглядывала усмешка. — Я просто подумал, что неплохо было бы нам немного развеяться, прогуляться до сектора Канчен, на Большой Пакрик, например…

Лейя порылась в памяти. Да, был такой сектор Канчен, а Большой Пакрик — его столица, но больше ничего не вспоминалось.

— И что там такого интересного для нас? — спросила она.

— Абсолютно ничего, — продолжал прикидываться астродроидом Хэн. — Ну кроме разве что ежегодной конференции сектора, на которую власти Новой Республики должны прислать своих представителей — знаешь, дипломатическая вежливость, и все такое.

Лейя вздохнула и продолжила вытягивать подробности.

— А что там за проблемы, что им понадобилась я в качестве посредника?

— А вот в этом-то вся и прелесть, — уже откровенно ухмыляясь, заявил Хэн. — Нет там никаких проблем. Все мирно. Совсем, то есть абсолютно. Мы терпеливо отсидим парочку занудных хуралов, а потом отправимся в какое-нибудь тихое уютное местечко и оттянемся.

— Ты уверен, что там найдется это тихое местечко?

— Найдется, — сказал Хэн. — У Большого Пакрика есть планета-близнец, Малый Пакрик. Там вообще ничего нет, кроме ферм, нескольких курортов и девственной деревенской жизни.

Это предложение определенно становилось все заманчивей и заманчивей.

— Фермы, ты сказал?

— Ага, — подтвердил Хэн. — Фрукты всякие, високосник… и леса, и горы, и тишина, о которой ты столько мечтала. И ни одной минокке на Корусканте не надо знать, куда мы отправились.