Обреченные души (СИ) - Сергей Нокс

- Я благодарен вам за моё спасение.

- Как и я тебе когда-то. Эрабор, у меня к тебе важное дело.

- Я готов выполнить что угодно, Ваше Величество, - заявил рыцарь.

- Во-первых, пока не вернёмся домой, не называй меня так и вообще не обращайся ко мне на «вы», пусть все думают, что мы давние друзья, ни к чему кальхеймцам знать о том, что я правитель Сноуглэйд, - попросил король шёпотом.

- Как скажите Ваше…, ай виноват, как скажешь Форас, - исправился Эрабор.

- Отлично. А теперь самое главное, у тебя есть силы отправиться со мной в Западный Кальхейм к правителю здешних земель, так называемому конунгу?

- Запросто, я, признаться, чувствую себя даже лучше, чем раньше.

- Неважно, договорюсь ли я с ним о войске или нет, потом мы отправляемся на север к диким племенам, которые чуть ли не до безумия суеверны. Они безукоризненно верят в то, что человек, обладающей хоть какой-то магической особенностью посланник богов, низвергнутый в этот мир для исполнения какого-то там несуществующего предназначения, - объяснил Фрост.

- Но как мы добьёмся их расположения?

- Твоими шрамами, - раскрыл замысел Фрост.

- Что в них такого особенного? - стало невдомёк Эрабору.

- Лекарка сказала, что яд напавшего на нас хищного ящера остался у тебя в крови, непонятным образом твоё тело изменилось. Едва твоё сердце начинает биться быстрее, как яд образует свечение, которое видно сквозь кожу, - объяснил король.

- Да уж… моя жизнь становится всё интереснее, - встав на ноги, пошутил собеседник. - А есть вероятность, что я умру или сойду с ума или ещё что-нибудь более пугающее? - заволновался Эрабор

- К сожалению, мы больше ничего не знаем, - ответил огорчённо Фрост.

- Ну что же, как велено Эзолусом прожить, пусть так и будет, - утешил себя Эрабор.

- Я рад, что ты жив и тебя не пугает то, что сталось с тобой. Сделай всё, что тебе необходимо и спускайся к реке, мы будем ждать тебя там, - распорядился Фрост, после чего быстро покинул комнату.

Эрабор не заставил себя долго ждать, не прошло и получаса, как он бодрой походкой спустился к реке, где его уже ожидали Огильд, Скогур, Салтус и его король. За рыцарем суетясь, бежала Айсэль.

- Я пойду с вами! - категорично заявила она. Фрост представил рыцаря своим недавним знакомым и затем все шестеро отправились к конюшням; оседлав лошадей, они отправились на север.

- Форас, конунг Вельтор Трауг любит всё блестящее, звонкое и грандиозное, пообещай ему что-нибудь эдакое, и он не сможет отказать, - посоветовал Скогур.

- Но, возможно, у нас могут возникнуть трудности из-за ежегодно намечающегося празднества, на которое съезжаются все ярлы Кальхейма, - с хмурым видом сообщит Огильд.

- Значит, обещать придётся много, - спокойно ответил Фрост.

Целый день плутая по промозглыми лесными тропинками, к вечеру путники достигли деревни Штромпильц.

- Ненавижу это дрянное место, - выругался Салтус.

- Да уж, я бы предложил держаться от этого места подальше, - посоветовал Скогур.

- А что не так с этим место? - поинтересовался Фрост.

- Эта деревушка известна отнюдь не торговлей вина, здесь чуть ли не каждую ночь дебоши в тавернах, и всегда из заведения кого-нибудь выносят с перерезанным горлом или выпотрошенным брюхом, - пояснил Салтус.

- За горсть серебра местные торговцы мать готовы продать, что уж говорить про воров и убийц, которые собираются здесь покутить, - буркнул Скогур.

- Лучше нам не привлекать к себе внимания, если не желаем ввязаться в драку, - предупредил Огильд, стараясь не смотреть на подвыпивших бородатых мужиков, престающих к молодой крестьянке.

- Неужели мы ей не поможем? - удивился Эрабор, хватаясь за рукоять меча.

- Здесь закон правды и чести не самый лучший закон. Напади мы сейчас на них, их прибежит ещё больше и тогда нам точно не сдобровать, - сказал Огильд, остановив рыцаря.

- Здесь на окраине есть гостиный двор, оставим лошадей там, - предложил Салтус.

Дорога, огибавшая деревню, вскоре привела путников на пригорок, а оттуда, спускаясь, поползла вдоль леса в сторону пристани. Гостиный двор, обнесённый стеной из леса, обычно пустовал. Путники беспрепятственно оставили лошадей и, вновь вернувшись на дорогу, продолжили идти вдоль кленово-ясеневой чащи и бурлящей реки. Вскоре они, гремя сапогами, зашагали по пристани к небольшому деревянному домику, стоявшему на бревенчатых сваях в нескольких шагах от берега. Пока Скогур настойчиво барабанил в дверь, казалось, что крыша сползает набок, стёкла трескаются, издавая неприятный хруст, а старое гнилое здание трясётся настолько сильно, что вот-вот рухнет, словно карточный домик. Через несколько минут упорства Скогур наконец-то получил ответ владельца в виде неразборчивого бормотания и мычания. В следующий момент из окна вылетело весло и упало к ногам Огильда, едва подошедшего к товарищу. Фрост резко остановился и удивлённо посмотрел на своих спутников. Затем из дома донёсся храп.

- Брось мне ещё одно весло или я вышибу дверь и утоплю тебя! - пригрозил здоровяк, передав брошенное весло Огильду. В следующий момент с недовольным бормотанием и ругательствами пьяный паромщик исполнил волю Скогура.

- По лодкам! - скомандовал Салтус, забрав весло у товарища.

Скогур едва лишь забрался в лодку, как лёг набок и тут же уснул. Огильд, не смыкая глаз, остался управлять, всю дорогу о чём-то напряжённо думая. Фрост любовался ночной красотой восточного кальхейма: рекой, по которой плыли кувшинки и неизвестные загадочно светящиеся лилово-голубые цветы, отвесными заросшими кустарниками берегами, с которым свисали, словно кудри, вьющиеся растения с алыми глазками. Айсэль задремала на коленях у Эрабора, который любовался природой, размышляя о том, что с ним произошло, Салтус, будто лишенный чувств, преспокойно управлял лодкой. Путники проплывали мимо могучих деревьев, чьи разросшиеся корявые исполинские корни то вырывались из земли, то словно руки тянулись к воде. Нередко встречались огромные речные камни либо с заточенными и обломанными, либо с гладкими и округлыми вершинами. Ближе к утру и Фораса, и Эрабора одолел сон. Вскоре ночная чернота начала отступать пред небесной фиолетово-лиловой ратью. За ней неспешно двигалась раскаленная золотая колесница, окружённая алым пожаром.

Огильд опустил подбородок на весло и задремал. Через несколько минут ветер играючи притронулся к его волосам и утомленному сонному лицу. Криольд тут же открыл опухшие покрасневшие глаза и вовремя выровнял лодку, едва не налетевшую на речные камни. Кальхеймец чуть снова не заснул, но на этот раз его оберегли тёплые золотые лучи.