Клинок ведьм - Малфорд А. К.

Пыль осела, и на поляну вышла Баба Аиру. Она нежно коснулась лба ближайшей к ней сурааш, и дрожь ее утихла. Одна за другой к Верховной жрице потянулись с мольбой и другие Забытые.

Руа и Ренвик потрясенно оглядывались. Они выжили в этой битве… они сняли проклятие. Баба Аиру повернулась к Руа и мягко улыбнулась. К ней тянулась сурааш, прося взять ее за руку. Пальцы жрицы засветились слабым голубым светом, она держала несчастную за руку, пока не прекратились ее судороги. Руа никогда не видела такого волшебства. Казалось, Баба Аиру впитывает в себя последствия проклятия.

Руа подошла к ней и удивленно пробормотала:

– Вы пришли.

– Мой народ нуждался во мне. – Голос Бабы Аиру был таким ровным и спокойным, словно мог впитать весь ужас, наполнивший воздух над полем битвы. Верховная жрица поклонилась Руа: – Как и твой народ.

Руа окинула взглядом груды бледных, безжизненных тел вокруг себя, и ее глаза вновь остановились на Тадоре. Он хрипло дышал, его лицо бледнело, как у Валорна до этого. Рядом раздался вздох, полный боли, и рядом с Тадором опустилась на колени Анерин. Великан поднял дрожащую руку и огладил ее щеку, а затем оглядел всех стоящих вокруг него синих ведьм.

– Не смейте меня спасать. Никто из вас – не смейте. – Тадор поморщился, в его горле забулькала кровь. – Ваши жизни стоят дороже, нежели моя.

– Нет, – прошептала Анерин, и у нее из глаз хлынули слезы.

– Позаботишься об Эхирис вместо меня?

Анерин кивнула и прикусила подрагивающую губу. Глаза Тадора начали стекленеть.

– Нет, нет, нет! – раздался сзади крик Бри, за ним последовал звук пощечины. – Тал, давай же, пошли!

Руа вздрогнула. Талхан полулежал, прислонившись к скале, над ним склонилась Бри. Лицо его было осунувшимся, из губ текла тонкая струйка крови. Руа внимательно осмотрела воина, его сестра расстегнула кожаную броню и обнажила колотую рану на груди Талхана.

Руа замерла: рана, размером с метательный ножик, была очень глубокой. По бледной груди Талхана текла кровь. Бри в отчаянье прижала окровавленные, дрожащие ладони к ране. Как он продолжал бороться так долго? Он вырвал стрелу из бедра, его грудь быстро поднималась и опускалась.

Фенрин подбежал к Талхану, зубами откупорил пузырек и влил колдовское зелье в рану в центре груди Друга.

– Слишком поздно, Фен, – прохрипел Талхан. – Прибереги это для других.

– Давай, Тал, – прорычал Фенрин, отпихивая дрожащие руки воина. – Я могу спасти тебя.

Светящиеся темным бронзовым светом пальцы Фенрина вдавили зелье в грудь Талхана, призывая магию ускорить исцеление. Коричневые ведьмы воздействовали на свои зелья и эликсиры, а не непосредственно на тела пострадавших. И теперь Фенрин вливал все больше и больше сил в зелье в груди Талхана. На лбу у него выступил пот, мышцы рук напряглись. Тело Бри, сидевшей рядом, сотрясали беззвучные рыдания – от обычно стойкого, спокойного воина не осталось и следа.

В панике и растерянности она устремила золотистые глаза на синих ведьм, а потом увидела, как глаза Ренвика светятся голубым. Она сжала кулаки до побелевших костяшек и прошептала:

– С ним все будет в порядке?

– Я не могу сказать, – вздохнул Ренвик и задумался.

– Что значит не можешь сказать? – зашипела Бри.

– У него есть два будущих. – Ренвик подошел к Талхану и присел рядом. Золотые глаза воина уставились так, будто перед ним был незнакомец.

– Ты хочешь знать, что я видел? – спросил Ренвик, а затем склонился к Талхану и что-то прошептал ему на ухо. Орел кивнул и слабо улыбнулся.

– Ты знал? – спросил Ренвик.

Талхан судорожно вздохнул:

– Надеялся.

Они долго смотрели друг на друга, казалось, ведя какую-то свою, безмолвную беседу. Наконец Талхан поморщился, взял Ренвика за руку и пожал ее, словно они заключили сделку. Это было обещание – хотя Руа и не понимала, чего именно.

Щеки Талхана наконец порозовели – магия коричневого ведьмака потекла по его венам. Все кругом, затаив дыхание в ожидании, наконец смогли вздохнуть. Талхан был ранен очень тяжело, но теперь появилась надежда, что он все же выживет.

Ренвик встал рядом с Бри и обернулся к Анерин и Тадору. Его безжизненные глаза смотрели на кружащего в небе ястреба. Тадора больше не было.

И вечно спокойного Ренвика тоже – он, опустошенный, упал на колени рядом с лучшим другом. Руа присела рядом с ним и даже не обратила внимания, что острые камни впились в колени. Она притянула Ренвика к себе и обняла, он зарыдал у нее на плече.

Тадор был его единственным другом в королевстве, населенном злобными фейри. Руа прижалась к своему суженому и, всхлипывая, пообещала отомстить за него.

Они найдут Огастуса Норвуда. Они остановят его и помешают его ужасным планам осуществиться. Один ее друг оказался на краю гибели, другой – упал за этот край. Они все подобрались так близко к смерти. Все кругом молча осматривали павших в битве. И единственный звук нарушал тишину – тоскливый крик ястреба, кружащего в небе.

Глава тридцать первая

Глубокой ночью они столпились вокруг стола в таверне Валтена. Зал был длинным, у крайней стены пылал камин. На деревянной поверхности стояли пустые подносы, и только на нескольких тарелках оставалось пара орешков да кусков жареного картофеля. Все вино в таверне было выпито.

Все смеялись и болтали в той немного безумной манере людей, лишь чудом избежавших смерти. Талхан потребовал, чтобы ему тоже разрешили присутствовать и теперь сидел на стуле в окружении тяжелых одеял и подушек, которые Хейл стащил из комнат наверху. Теперь Талхан спал – и его не могли разбудить ни рев, ни гогот, которые, казалось, слышно было даже на небесах. Так фейри провожали своего погибшего товарища.

Этот праздник жизни фейри казался Руа чужим. Реми тоже выглядела немного сбитой с толку. Ведьмы оплакивали своих умерших торжественными молитвами и бормотали песнопения над пламенем свечей. Фенрин уже удалился в свою комнату – он казался более расстроенным, чем остальные фейри. Анерин дремала, привалившись к плечу Бри.

Их солдаты заняли все свободные комнаты во всех постоялых дворах и тавернах в Валтене. Армия Высокой Горы должна была отдохнуть и восстановить силы перед возвращения в Ексшир. Но им придется подождать, пока не расчистят западный тракт, да и Талхан был слишком слаб для долгой тряски в карете.

Руа опасалась, что в городе найдутся сторонники Валорна, но весть о его гибели быстро облетела все дома Валтена. Как только они прибыли в город, то первым делом разожгли Огонь фейри. Берн сообщил, что Ексшир в безопасности, как и Лирейская котловина – об этом ему доложил Берекрафт. Нило подтвердили, что в Южном королевстве нет никаких признаков присутствия Огастуса, на Западе тоже все было спокойно. Из Свифтхилла им не ответили, несмотря на многочисленные попытки связаться. Чем-то все это обернется для Западного королевства, думала Руа. Они послали гонца из Валтена в столицу, чтобы узнать, действительно ли королева Запада была убита. И долгие часы без ответа заставляли Руа предполагать худшее.

Ренвик рассмеялся, и Хейл бросил карты на стол, ворча:

– Как ты это делаешь?

– Я бы сказал, это удача, – проговорил Ренвик с пьяной улыбкой, – но мы оба знаем, что это мастерство.

Король Высокой Горы раздобыл где-то в городе колоду карт – и Руа поняла зачем. Ренвик потерял сегодня близкого друга.

Реми наклонилась к Руа.

– Ты и этот клинок… вы великолепны вместе.

Баба Аиру была права: магия ведьм связана с Бессмертным клинком, и, если пользоваться им в гневе или страхе, он сделает ее жестокой и заставит совершать опрометчивые поступки. В такие моменты она была не лучше Валорна, но… Руа посмотрела на Ренвика, потом на Анерин, на Бри и Талхана. Сейчас она чувствовала, как что-то тихонько греет ее изнутри, а не охватывает безумным пламенем. Это что-то всегда было в ней, колодец, из которого она могла напиться. Там всегда было больше гнева, боли и страха, но Руа была уверена, что отныне там станет больше любви и тепла. Внутри нее была сила, которую она использовала, чтобы стать Мхениссой.