За третьей гранью - Джезебел Морган

«Я ничего тебе не обещал,.. ведьма. Ах прости, ты же не ведьма… Ты же вообще непонятно кто! Вернее, никто».

Я прикрыла глаза, стараясь сдержать рвущиеся с языка обидные слова. Ещё не всё потеряно, может быть, я смогу всё-таки убедить его помочь мне… Ага, а теперь повтори это ещё раз, может, удастся заставить себя поверить в это. Подлизываться и угождать этой смазливой скотине, чтоб проникся, какая я добрая и хорошая, и открыл мне портал в будущее… Ненавижу угождать кому-либо! Ненавижу и не буду! Уж лучше сдохнуть в этой дыре, чем переступить через свою фамильную гордость. «Почему ты именно меня просишь о помощи?» – внезапно спросил Брунгальд. «А почему только вампиры свободно проходят сквозь время?»

«Потому что для нас его нет, – улыбнулся хозяин. – Время – всего лишь условность, выдуманная людьми». «Так ты поможешь мне?» – радостно встрепенулась я.

«Нет, – огорошил меня вампир и снова улыбнулся, по-мальчишески светло и задорно. – Просто очень забавно смотреть, как тебя бросает из крайности в крайность».

«Ах ты сукин сын», – задохнулась я от ярости. У меня чесались ладони дать ему хор-рошую пощёчину. Но я понимала, что, во-первых, он уклонится, а во-вторых, это его ещё сильнее развеселит. Слабое желание поплакать испарилось, даже не помахав платочком на прощание. Осталась только холодная, отстранённая ярость и снисходительная жалость к этому почти всесильному существу, вынужденному разгонять свою скуку за счёт других.

Я всегда верила, что я сильная. Что позволять жалеть себя – ненужное унижение в чужих глазах. А ещё я верила, что никогда и ни у кого не буду ничего просить.

Вообще, если задуматься, жизнь – прикольная штука. То мы прикалываемся над ней, то она над нами. Только вот её приколы почему-то всегда очень жестокие.

Я смотрела в искрящиеся смехом светлые глаза вампира и понимала, что я его ненавижу. Ненавижу сильнее, чем толстяка-садиста, избившего меня. Тот хоть получал удовольствие от физической боли, Брунгальд – от душевной. Этот голубоглазый изверг загнал меня в ловушку, выстроенную из моих комплексов и предубеждений, и теперь с удовольствием наблюдает, как я бьюсь головой об стены, пытаясь найти несуществующий выход.

Низко опустив голову, чтобы отросшие волосы скрыли блестящие то ли от непролитых слёз, то ли от гнева глаза, я по широкой дуге обогнула вампира и, приоткрыв дверь, обернулась. Он стоял посреди комнаты с улыбкой глядя мне в след и чуть ли не лучился от удовольствия, как кот объевшийся сливок и не получивший полотенцем по брюху.

«Знаешь, Брунгальд, ищи-ка ты себе другого клоуна. Я уже не смогу, да и не буду веселить тебя, – тихие и спокойные слова давались с трудом, больше хотелось обматерить его, ударить пару раз посильней, унизить, оскорбить… Но это не тот случай. Эти приёмы помогут против слабейших, тех, кто сильнее меня, можно унизить только жалостью. – Только тебе и вся цирковая труппа не поможет. Ты веселишься, унижая других. Но этим смехом ты в первую очередь унижаешь себя».

Я вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Я не успела сделать и десяти шагов, как из спальни Брунгальда донёсся сдавленный рык, сменившийся громким ударом и злорадным треском. Дверь распахнулась, по тёмному дереву прошла длинная трещина, на пол посыпались крупные деревянные обломки – похоже, вампиру придётся сколачивать себе новое кресло.

Снова начала кружиться голова, и я остановилась, прислонившись лбом к стене, пережидая боль. Вцепившись в шершавые камни стены, осторожно побрела в сторону своей комнаты с твёрдым намерением улечься на кровать и изображать из себя недееспособный трупик. О желании сеять разумное, доброе, вечное уже было забыто, ведь своей главной цели – испортить настроение хозяину – я уже добилась.

Теперь проблему моего возвращения можно считать закрытой – вампира мне уже уговорить не удастся, упрётся, зараза, из вредности, а других представителей разумных рас, способных отправить меня в родной конец XXI век, в этом городе я не знаю и вообще сильно сомневаюсь, что они тут есть.

Предаваясь самосожалению и оплакиванию своей загубленной жизни, я сама не заметил, как упёрлась лбом в стену. Вынырнув из глубин подсознания, где отсыпался мой разум, я удивлённо огляделась. Грубо и неаккуратно сложенная стена, с которой я чуть не столкнулась лбом, преграждала ничем не примечательный коридор. Крупные пористые камни были скреплены светлой субстанцией, слабо напоминающей извёстку и так же слабо исполняющей свои строительные функции. Я задумчиво ковырнула ногтем щель между камнями, вниз с тихим шелестом зазмеилась тонкая ниточка песка. Внимательно рассмотрев препятствие на своём тернистом пути к вожделенной кровати, я пришла к выводу, что на официальном плане этого дома, если таковой имеется, эта стена не значится, и, следовательно, Брунгальд возводил её сам (уж больно косо и криво лежали камни – только у хозяина криворукость сочетается со строительным энтузиазмом).

Естественно, недомогание было забыто, подавленное многократно превосходящим противником – любопытством. Я осторожно толкнула стену, проверяя её на прочность. Замазка рассохлась, и камни почти не крепились друг к другу, и у меня был шанс разрушить эту стену. Конечно же, я не преминула им воспользоваться! Надо же знать, что прячет наш вампирчик от моих ясных глаз! Может, там он держит бедных людей, у которых по ночам кровь пьёт? И нас туда готовится на цепь посадить?!

Я с нажимом помассировала виски. Чушь какая. Да, вредно биться головой об стену, стена может не выдержать. Я осторожно попинала её ногой, помня об отсутствии сапог, толкнула плечом. Пара камней чуть сдвинулась, раздался тихий протяжный скрип и шорох осыпающейся замазки. Я смахнула со лба слипшееся пряди, во время сообразив, какой шум поднимется, если стена вдруг ни с того ни с сего грохнется. Ну и пусть, с неожиданной злобой подумала я. Пусть вампир поволнуется, побегает… Сам виноват. Развлечений ему не хватает? Ну так за мной не заржавеет, устрою я ему «лёгкую и весёлую» жизнь…

Я уперлась руками в стену и что есть силы толкнула. На этот раз камни поддались, заскрипели, выдвигаясь из пазов. Я заметила, что наиболее податлив самый крупный, пористый булыжник вдавился в стену почти на половину собственной ширины. Я усилила нажим и камень с натужным скрежетом вывалился по ту сторону стены. Раздался глухой звук удара и с утихающим рокотом повторился несколько раз, пока не смолк в отдалении. Похоже, сразу за импровизированной стеной начинается крутая лестница. Что ж, если мне удастся доломать это нагромождение камней, смогу проверить своё предположение.