Цепной пес империи - Андрей Гудков

Майя была лишь одной из множества девушек, похищенных из колоний. Их усыпляли и доставляли в Райхен не через порт, а тайно выгружали в небольших бухтах поблизости. А затем хранили, как вещи, на складах Райхена. Это было возможно потому, что их погружали в сон, напоминающий зимнюю спячку некоторых животных. Люди, охраняющие склады с грузом, не знали, что в них лежит. Но люди — не животные, время от времени их надо было будить, кормить и заново усыплять. Для этого их доставляли на тайные квартиры к волшебникам и колдунам. Схема работала как часы и до побега Майи сбоев не давала.

Саму Майю держали отдельно. Насколько я понимал, она была единственная с Печатью Дара. Остальные были просто рабынями, которых для пока неизвестных мне целей доставляли из колоний.

Эта схема стала бы невозможна без покровительства таможенников, жандармов и столичных чиновников. Их я тоже нашел. Перепуганных, поднятых с постелей людей допрашивали прямо в их квартирах. Перед десятком людей придется извиниться, но зато эти органы правопорядка стали немного чище.

Чисто ради интереса я стал очень аккуратно искать, не было ли у них покровителей выше. Как оказалось, были. Одним из них оказался Валерий. Про других пока неизвестно.

К сожалению, больше я ничего не смог ни узнать, ни тем более сделать. Помощников в городе у меня осталось мало, и они не железные.

После короткого разговора за завтраком с Данте я пошел навестить одного своего знакомого. Он был в своем роде легендарной личностью. Среди местных моряков и портового люда уже давно гуляет пословица: «Таможенники приходят и уходят, а Джон Мельник остается».

Раньше он был одним из самых удачливых и ловких контрабандистов в мире. Его никто не мог поймать. Сложно подсчитать, сколько раз он обводил вокруг пальца таможенную стражу. Все знали, что он контрабандист, но ни один судья так и не смог его посадить. Никто никогда так и не сумел доказать его вину.

К тому времени, когда я столкнулся с ним, он уже лично не водил корабли, а руководил целой сетью контрабандистов. И ссориться с ним — себе дороже и мне, и людям повыше меня. Но пару раз мы все же сталкивались. После этого я понял, что у него есть свои твердые принципы и что с ним все же лучше дружить, чем воевать. А он уяснил, что ради интересов империи я могу закрыть глаза на закон, который он научился обходить, и просто прирежу его. После этого пару раз мы помогали друг другу. Друзьями или хотя бы товарищами не стали, но при встрече здоровались.

Я нашел его на одном из пирсов порта. Дул сильный ветер с моря, и Джон стоял на краю пирса и мечтательно смотрел вдаль. Возможно, вспоминал вольную и лихую молодость.

— Хорошая сегодня погода, — сказал я, подойдя к нему.

— Да, неплохая, — невозмутимо заметил он. — Как жизнь, Маэл?

— Бывало и лучше.

— А что так?

Ветер, повинуясь моей воле, стал еще сильнее, а главное, полностью отрезал нас от окружающего мира. Теперь нас никто не мог подслушать. Джон заметил это, но не подал виду.

— Мне нужно знать кое-что по твоей части.

— Говори, помогу, чем смогу, если это не навредит моим интересам, — невозмутимо сказал он.

— Дело более чем серьезное. Мне нужно знать все про людей, которые промышляли мотыльками.

— Маэл, я ничего об этом не знаю, — с деланым огорчением покачал головой Джон.

— Мельник, это не продажа сигар или сахара в обход таможни. И не торговля неучтенным алкоголем. Это работорговля. Тебе напомнить, что за это есть только одно наказание? Тебе напомнить, что дела такой важности контролируются одновременно и Ассамблеей, и Сенатом, и Советом магов?

— Не пугай мышь сыром, — с усмешкой заметил Джон. — Я не при делах.

— Значит, ты об этом знаешь, — улыбнулся я. — А значит, скажешь мне.

— Захотел выслужиться? — едко спросил Джон. — Не дают покоя лавры вечного победителя? Есть дела, куда даже тебе не стоит соваться. Это дело слишком выгодно.

— Понятно. Значит, Валерий не послушался моего совета. Я знаю, что он этим занимается. Значит, ты на него работаешь. — Я внимательно посмотрел на окаменевшее лицо Джона. Он хорошо владел собой, но не настолько. — Нет, не работаешь. Состоишь в доле.

— Зачем ты лезешь сюда? Я слышал, что сыщика, который что-то разнюхал, не так давно убили.

— Я знаю, — холодно сказал я. Еще бы мне не знать. — Сказать тебе, почему я лезу в это дело?

— Сейчас ты меня чем-нибудь напугаешь, — с иронией сказал он.

— Ты сам испугаешься, — посулил я. — Как ты думаешь, какая судьба ждет этих рабынь? Бордели, работа прислугой, рабство у богатых людей? Нет, их ждет алтарь и нож демонопоклонников. Ну все еще будешь радоваться деньгам, полученным за участие, Джон Мельник?

— Вот демон, — выругался Джон. — Почем мне знать, что ты говоришь правду?

— А все очень просто. Если я сказал правду, то зарежу тебя прямо здесь. А некромант допросит твое тело. Но ты можешь надеяться на то, что я пошутил.

Джон с еле заметным испугом оглянулся на стоявшую рядом Арью. О том, что я блефовал, он не знал. Арья уже слишком устала для подобных ритуалов. Да и в любом случае живого человека допрашивать легче, чем мертвого.

— Откуда ты вообще узнал, что я замешан в этом?

— А я и не знал до разговора с тобой, — честно признался я. — Просто ты единственный контрабандист, с которым я знаком в Райхене. Можно сказать, я, не глядя в карты, сорвал банк.

Я не врал. Действительно не знал, что он замешан. Но я умел достаточно хорошо читать эмоции по лицам людей. И задавать правильные вопросы.

— Сожри твои потроха морской демон! У тебя же на меня ничего нет!

— Нет, — кивнул я. — Вообще ничего нет. И если бы речь шла о простой работорговле, я бы, возможно, был вынужден отступить и пойти другим путем. Но у меня мало времени, и речь идет о культе демонов в столице империи. Если я скажу об этом кое-кому, на тебя без долгих слов выпишут любой ордер, и ни один судья даже не заикнется о доказательствах. Но я пока пришел просто поговорить.

— Хорошо, я расскажу. Если ты мне дашь слово.

— Какое именно?

— Ты дашь слово не убивать меня, не калечить и не говорить никому о том, что я тебе рассказал. Это мое условие.

— Справедливо, — согласился я.

Я достал кинжал, проткнул палец и быстро принес клятву. Теперь, если я нарушу ее, мне придется возиться с надоедливыми темными духами. Особого вреда они не причинят, а для магов и вовсе безопасны. Но маги крайне редко нарушают данную клятву.

— Я был в доле, но мне никогда не нравилось то, что я делаю. Однако соблазн оказался слишком велик. Моя роль была важной, только я мог годами обманывать таможенников и доставлять мотыльков в Райхен. Для этого мне подарили океанские корабли, понимаешь, Маэл, корабли! Я годами корячился на лодках, мечтая когда-нибудь скопить на старый галеон или что-то вроде этого. А мне подарили пять великолепных клиперов! Только ради этого я бы продал душу.