Очищение огнем - Джессика Марч

Раздались короткие гудки. Неужели она ошиблась? Кей взглянула на письмо от Митча, лежавшее в сумочке, чтобы проверить номер телефона на бланке: «Милликен-Джессап Коммодитиз Брокерз», все верно, черным по белому. Письмо пришло неделю назад. Кей не могла поверить, чтоб Митча уволили – он мало писал о себе, но всегда хвастался успехами. Она еще раз проглядела письмо. Вот это место:

«Только сейчас получил прибавку – и теперь могу содержать жену в роскоши…»

Кей, решив, что, должно быть, просто наткнулась на новенькую телефонистку, снова набрала номер.

– Не вешайте трубку, пожалуйста, – поспешно попросила она, услышав женский голос. – Вы только сейчас сказали, что мистер Карлошик здесь не работает. Не можете сказать, почему он уволился? Сам или…

– Никто не уволился, мисс. Я здесь уже полгода и ни разу не слыхала ни о каком Карлошике.

Кей окончательно перестала что-либо понимать: значит, все эти годы он лгал?

– Митч Карлошик? – в отчаянии выпалила она. – Вы никогда о нем не слышали?

– Ах, Митч! – воскликнула телефонистка, явно поняв, о ком идет речь. – Ну конечно, Митч! Мистер Куэрел? Наверное, именно он вам нужен?

Тонкая ироническая улыбка появилась на губах Кей при воспоминании о визите в дом Карлошиков и о брошенных Митчу отцом обвинениях в том, что тот не обращает внимания на соседских девушек и хочет отсечь себя от собственных корней. Очевидно, старик был не совсем не прав.

– Да, наверное, это он, – сказала Кей вслух.

– Митч сейчас в «яме».[32] Вызвать его оттуда почти невозможно.

– Может, все-таки попытаетесь? Я звоню из другого города.

Она так долго ждала, что пришлось потратить почти всю мелочь, и когда уже была готова сдаться, послышался какой-то треск и мужской голос прокричал:

– Хэлло!

Кей показалось, что это Митч, но слышимость была ужасная, словно там, где он находился, шла драка – десятки людей орали, перекрикивая друг друга.

– Митч! – обрадовалась она. – Это Кей!

– Иисусе, Кей! – заорал он в ответ. – Потрясающе! Едешь в Чикаго?

– Да! Откуда ты знаешь?

– Иначе не звонила бы. Когда тебя ждать?

– В пятницу и…

Она хотела что-то добавить, но тут Митч, не слушая ее, завопил, словно переходя на чужой язык.

– Я! Я покупаю соевые бобы! Семь в июле! И десять в августе!

– Митч! Что происходит?

– Извини Кей, я в яме, здесь говорить невозможно. Но я буду ждать тебя и специально освобожусь.

Разговор прервался.

Кей, вероятно, должна была рассердиться на такое обращение, но вместо этого почувствовала облегчение – хорошо, что бизнес у Митча на первом месте. Может, будет не так сложно поддерживать чисто дружеские отношения.

ГЛАВА 21

В ночь перед отъездом Кей почти не спала и, собирая вещи, все время ощущала в желудке гнетущий комок беспокойства. У нее никогда еще не было такого зловещего предчувствия опасности, хотя девушка все время пыталась уговорить себя, как глупо испытывать этот непонятный иррациональный ужас каждый раз при воспоминании о той ночи, когда отец едва не изнасиловал ее.

Однако, как только самолет поднялся в воздух, все беспокойство куда-то исчезло. Кей захватила с собой портфель, уселась в кресло и начала делать предварительные заметки к дипломной работе по сексуальности человека, которые хотела показать Лоре. Но скоро сказалась бессонная ночь и девушка начала зевать. Сняв с сетки над головой подушки, она решила вздремнуть. Самолет сделал короткую остановку в Кливленде, но ее глаза открылись только, когда колеса коснулись земли. Вошло несколько пассажиров, самолет взлетел, и Кей снова отключилась.

Кто-то потряс ее за плечо. Соседка, пожилая женщина, встревоженно глядела на нее.

– Не спите, дорогая. Лучше послушайте!

Вокруг царила суматоха. В воздухе стоял слабый, но едкий запах. По салону разносился голос стюардессы.

– …С подушкой на коленях… наклонитесь так, чтобы верхняя часть туловища оказалась на подушке… обхватите колени руками… Как только самолет окончательно остановится, из аварийных выходов будут спущены эвакуационные лотки-скаты.

– Что случилось? – спросила Кей.

– Кто-то курил в туалете и устроил пожар, – объяснила соседка. – Мы недалеко от Чикаго, но придется делать вынужденную посадку.

– О Боже, – вздохнула Кей. Так вот что означало ее предчувствие!

Самолет продолжал лететь, но никак не мог выровняться; запах в салоне становился сильнее, по проходу пополз дым. Две стюардессы раздавали подушки пассажирам. Где-то впереди плакал ребенок. Как ни странно, Кей не столько испугалась, сколько обозлилась. Она не хотела умирать – ведь еще столько не сделано! Как она жалела сейчас, что не действовала решительнее, не была смелее, не достигла большего!

Пожилая женщина монотонно-механически бормотала молитвы:

– Святая Мария, матерь Божья…

Кей невольно спросила себя, кому должна молиться она? И неожиданно перед глазами всплыла мучительная картина – она и мать в heiau… разложенные по земле hamakua, Пеле, богиня вулканов, повелительница огня. Может, именно к ней и стоит обратиться?

«И, черт побери, разве ты не в долгу у меня? – требовательно спросила про себя Кей. – Разве моя мать не принесла тебе страшную жертву?»

В динамике раздался мужской голос. Ровный. Успокаивающий.

– Леди и джентльмены. Говорит капитан Лофмер. Мы подлетаем к аэропорту «О Хэйр Интернэшнл». Посадочную площадку уже освободили. Добро на посадку получено. Сейчас будем садиться. Наклонитесь вперед и оставайтесь в таком положении, пока самолет не остановится.

И после секундной паузы добавил:

– Благослови господь всех вас.

Кей согнулась, вжавшись в лежавшую на коленях подушку, чувствуя рокот выпускаемых шасси, слушая тонкий вой выдвигающихся закрылков. Слава Богу – благодарение Пеле – все системы, кажется работают. Но дым становился все гуще, так что в двух шагах ничего не было видно. В горле першило, глаза щипало.

Пожилая женщина больше не молилась, и Кей, даже не смотря в ее сторону, услыхала тяжелое хрипение, словно та задыхалась.

Кей коснулась ее плеча.

– Вам плохо?

Соседка с трудом повернула голову.

– Астма – прохрипела она.

– Дым – это хуже всего, да?

– И… и напряжение, дорогая, – прошептала женщина, тяжело, неровно дыша. – Так что ничего не поделаешь.

И, к огромному удивлению Кей, женщина улыбнулась, очевидно, полная решимости держать себя в руках. И хотя девушка улыбнулась в ответ, но все же промолчала, боясь, что соседке от попыток говорить станет хуже, и, протянув руку, сжала ее пальцы и почувствовала слабое ответное пожатие. Через секунду самолет, неуклюже попрыгивая, уже катился по взлетной полосе. Двигатели взвыли в последний раз – скорость быстро снижалась. Одна из стюардесс громко закричала: