Битвы магов. Книга Хаоса - Роман Гринь

— Скорж! — закричала колдунья, — разорви уже эту тварь и прекрати портить интерьер, а то пойдешь удобрением на клумбы.

— Стараюсь, госпожа! — донесся из глубины дома его замогильный голос.

— Так на чем мы остановились?

— Эээ… коньячку бы.

— Обойдешься, — тут же ответила колдунья. — Она прошептала какое‑то проклятие, и я почувствовал, как холод парализовал меня почти полностью. Тепло жизни покидало мое тело, покидало навсегда. Я пытался пошевелить рукой, сплести хоть какое‑то заклятие, но ничего не получалось. Мое тело не поддавалось, я не мог выдавить из него ни малейшего движения.

— Значит, последних желаний не будет? — засмеялась колдунья, зная, что я не в силах произнести ни слова.

Я просто должен был сражаться, но сил не было, они покидали мое тело так быстро. И вдруг, уже совсем отчаявшись, я почувствовал, как меня охватывает жар. Могильный холод исчез без следа, я просто захлебывался в пламени, что будто сжигало все мое тело. Меня никогда так не лихорадило, казалось, что кровь в венах кипела. В горле пересохло, я чувствовал какую‑то ненасытную нечеловеческую жажду жизни и всех ее наслаждений. Я посмотрел на колдунью. Только сейчас я понял, как же она была красива. Такая стройная фигура, пышная грудь, эти бедра.

— Я хочу… тебя… — прохрипел я, сам не узнавая свой голос, — прямо здесь и сейчас. Я разорву твою одежду, я буду наслаждаться твоим телом очень долго…

— Чего? — колдунья явно удивилась, и даже немного потеряла концентрацию, — как ты вообще еще можешь говорить после моих проклятий оцепенения?

Говорить? Да я не только говорить могу. Я сделал шаг и еще. Мое тело снова двигалось и подчинялось мне. Или не мне? Я весь пылал, мысли путались, а в голове было столько желаний. Наконец‑то свобода, после такого долгого пленения.

— Хочешь меня? — засмеялась колдунья. Но, улыбка быстро исчезла с ее лица. Женщина задрожала, из ее губ вырвался легкий стон, а руки скользнули по немного набухшей груди. — Что это такое? Что это за магия такая? — произнесла она каким‑то чужим голосом. — Ты инкуб что ли?

— Нет, — я засмеялся, я хохотал во всю, хоть ничего смешного и не происходило, но я буквально согнулся от смеха, а из глаз уже прыснули слезы. Давно я так не веселился. — Все кончено, для вас обоих, жалкие чароплеты, — сказал я тоже чужим голосом, жар совсем путал мысли. — Вы открылись, и теперь мы забираем ваши тела.

— Что? — пролепетала магичка и упала на колени, — она облизала губы и ее рука сначала сжав грудь потянулась вниз, скользнув между ног. — Камень на ее шее пылал.

— Демоны, — сказал я, пытаясь собраться с мыслями, но они разбегались, словно тараканы, и прятались по темным углам сознания, — четыре, как одно целое. Они… едины… Они пытаются воссоединиться. — Жар буквально испепелял меня.

— Демоны? О чем ты? — колдунья сидела на полу и тряслась. Она казалась такой беззащитной, такой беспомощной. Та, что только что была безжалостным монстром, теперь напоминала скорее маленькую растерянную девочку.

— Неважно! Забудь! — я подошел к женщине и обнял ее, чувствуя, как жар расходится по всему телу. Это пламя. Эта сила, способная сокрушать миры и подчинять целые народы, как я мог не пользоваться ею раньше.

— Все уже неважно, милая! — я взял голову волшебницы в руки и заглянул в ее глаза, полные слез. — Мы воссоединились, любимая сестричка! И ты будешь моей женой в вечности. Мы сокрушим всех, кто станет у нас на пути, и будем купаться в их крови. — Я объяснял ей то, что казалось таким очевидным. Неужели она этого не понимала? Неужели, я сам этого раньше не понимал? Как же мы были слепы. Но, теперь, все будет по — другому. Наш экстаз, наше неземное наслаждение продлятся вечно, и никто и ничто нас не остановит.

— Братик! — колдунья смотрела на меня с такой нежностью и теплом. — Поцелуй меня! Я ждала этого вечность. Воссоединись же со мной навеки!

Я жадно припал к ее губам, как жаждущий странник к водоему с прохладной кристально — чистой водой. Губы моей сестры или жены пылали, как и мои. Это было потрясающе. Но не было ни малейшего шанса насытиться. Больше! Нужно много больше! Нужен пир в честь нашего восхождения!

— Эй, вы чего тут устроили? Не самый подходящий момент. — Услышал я издалека смутно знакомый голос.

Черная кошка смотрела на меня с таким удивлением, и казалось, испугом. Что ж, так и должно быть. Трепещи перед ликом своего владыки! Скелет за ее спиной вдруг изменил свою цель и бросился на меня. Я не совсем понимал, что здесь происходит, и где я вообще нахожусь. Но к счастью моя любимая сестра среагировала молниеносно. В один прыжок она оказалась возле скелета, и мощным ударом кулака разнесла его в дребезги так, что раздался неприятный хруст костей.

— Так будет с каждым, кто тронет моего любимого, — она хохотала и пылала жаром, который я чувствовал даже на расстоянии. Как же она прекрасна в своем безумии, ее невероятно сексуальное тело сильнее тела человека, мага или даже высшего вампира. Мы новый вид! Мы для того, что бы править! И наша беспощадная, но справедливая диктатура продлится до конца миров!

— Странник! — глаза кошки округлились от удивления и страха, кажется, она обращалась ко мне. — Странник, ты одержим! Они забрали ваши тела. Но это еще не конец! Борись!

Странник? Кто это такой? Почему, это существо обращается ко мне, своему владыке без должного уважения? Это заслуживает наказания. Думаю, мучительная смерть в агонии будет в самый раз для такого проступка.

— Странник, борись! — снова закричала эта странная кошка, отступая.

Если я и собираюсь с кем‑то бороться, то только с этим надоедливым созданием. Впрочем, бой будет не долгим. Я почувствовал, как невероятная сила растекается по моему телу. Я, как дикий зверь, чуял, как кровь бегает по венам живого существа из плоти и крови, что трепетало передо мной. Когда‑то оно было демоном из нашего мира, но сейчас имело материальную оболочку. Я чувствовал удары его сердца, видел как пульсирует артерия на шее. Я разорву ее, и искупаю свою любимую жену в этой горячей соленой крови. Это будет не самый худший способ отметить наше восхождение. Хотя, жертв, конечно, нужно больше, намного больше.

Моя любимая подходила ближе к кошке.

— Нет, дорогая, — остановил я ее, — ты уже убивала сегодня, а я еще нет. Не будь жадиной. Эту тварь разорву я.

— Как скажешь, любимый, — моя возлюбленная отошла от кошки и пропустила меня вперед. Только сейчас я заметил, что на шее у сестры пульсировал синий камень. Он, почему‑то, казался смутно знакомым и очень важным. Но мысли о нем, словно не хотели задерживаться в голове. Они ускользали, как и часть воспоминаний, словно, стали слизкими юркими угрями, что выскальзывали из рук и уползали в темные углы, куда мне идти не хотелось. Зачем мне в ту темноту, если у меня есть это адское пламя, этот экстаз, это безумное наслаждение.