Конт - Ирина Успенская

— У нас вражда с Черным Ястребом. А враг моего врага — мой друг.

Они спустились с гор и теперь ехали рядом с Волком. Пожилой горец бросал косые взгляды на сына, но Иверт делал вид, что они незнакомы. Берт сидел у него за спиной и, похоже, спал. Оська же сразу нашел общий язык с молодыми воинами и без умолку болтал, сидя впереди одного из игушей. Со стороны их компании постоянно раздавался смех. Горцы вели себя свободно, не остерегаясь, что их могут услышать, словно находились на своей земле, а не во владениях враждебного племени.

— Мы хорошо потрепали Ястреба, — продолжил разговор Волк. — Он требовал за твоего слугу его мать. Когда Молчун это услышал, он взбесился. Таким злым видел его только когда мы дрались за женщину. Славные были времена. Мы были молоды, кровь бурлила, семя рвалось наружу, девы раскрывали свои объятия.

— А сейчас? — весело спросил конт.

Вместо ответа вождь громко рассмеялся. Виктория наслаждалась общением. Как давно она вот так запросто ни с кем не разговаривала. И как же это приятно — просто поболтать ни о чем. В теле ныла каждая косточка, но в душе орали сумасшедшие коты. Оська затянул незамысловатую, но задорную песенку из серии «что вижу, то пою», в которой прошелся по Ястребу и его глупым воинам. Наградой ему был дружный смех, даже Иверт улыбнулся. Вдали показалась Кровь.

— Здесь мы расстанемся, Бешеный Алан. — Вождь смотрел открыто и заинтересовано. — Я должен тебе за сына. Жду в гости на второй день новой луны. Горцы умеют быть благодарными.

— Я приду, — кивнул конт.

— Присмотри за моим малышом, — подмигнул Волк, и небольшой отряд игушей с гиканьем и свистом унесся в сгущающуюся темноту.

Оська перебрался на коня конта, и через минуту они догнали уехавшего вперед Иверта.

— Почему ты не вернулся домой? — поинтересовался Алан.

— Уйду, когда отдам тебе долг, — последовал лаконичный ответ.

Виктория про себя довольно замурлыкала. «И пусть нельзя, но все равно приятно!» — подумала она.

Их ждали. Двор был полон людей — Взывающий, дети, воины, слуги. Берта сразу же подхватили и понесли в мыльню. Женщины охали и ахали, некоторые плакали, глядя на исхудалого, избитого первого красавчика замка. Зато Оська произвел фурор среди местного населения. Но надо отдать должное шуту, он чувствовал себя среди людей, как воробей на зернохранилище. Малыш встал в позу, перекинув через плечо цепь, словно это была парчовая тога и, отвесив любопытным поклон, представился:

— Оська! Шут кира Алана Бешеного!

Вот так! Поставил перед фактом. А нужен вам шут, конт Валлид, или нет, никого не интересует. Виктория усмехнулась и, поманив Рэя за собой, приказала одному из слуг, с открытым ртом глазеющих на островитянина:

— Отведи шута на кузню, пусть с него снимут железо, затем в мыльню, и найди ему одежду.

Они с капитаном отошли в сторону.

— Потери?

— Пятеро раненных, трое убитых. Кабы не Волк, хуже было бы. Этот гад засаду устроил.

— Что он хотел?

— Нанни.

— Зачем она ему?

— Сказал, давно на нее глаз положил, женой, мол, взять хочет. Брешет, уррод! — Рэй стукнул кулаком по ладони. — Мы потом пленного поспрашивали, говорит, за Нанни хорошие деньги предлагали. Они и на Кровь пошли из — за нее.

— Ты отправил в Роган людей? — заволновался конт. Возможно, Ястреб не один желающий заполучить кормилицу.

— Сразу. Десятка от Сонного дерева ушла.

— Рэй, отчего ты такой хмурый? — Виктория уже хорошо изучила своего наставника и видела, что есть еще что — то, о чем Рэю очень не хочется говорить.

— Алвис ушел. — Капитан отвел взгляд, словно это он выпустил ксена.

От него осязаемо пахло чувством вины. Или это ей только кажется?

— Ну и Вадий с ним! Ушел так ушел! Я знал, что он уйдет, Рэй, не вини себя.

— Не в этом дело. Я тоже знал, что нам не удержать Длань.

— Тогда в чем дело? — Они подошли к мыльне, и Виктория вдруг почувствовала, как чешется грязное тело и отросшая борода. Ей нестерпимо захотелось помыться. И побриться. И поесть. И выпить. И лечь.

— Помогли ему, — хмуро произнес Рэй. — Сбежать помогли, — со вздохом добавил он. — Ольт выпустил.

ГЛАВА 12

Без тени нет света, без света нет тьмы.

За рассветом приходит закат, добро и зло едины.

Разве зло — волчица, убивающая на пропитание детям?

И добро ли отец, избивающий отрока,

чтобы поучить его житейской мудрости?

Люди учатся, заблуждаются, находят пути.

Ирий помогает контролировать тьму духа,

а Вадий не дает угаснуть жажде людской к жизни.

В мыльне никого не было, и конт устало опустился на лавку в раздевалке, откинувшись спиной на деревянный шкаф. Вытянул гудящие ноги и прикрыл глаза. Немного посидеть, помыться, перекусить и поспешить в кабинет, где уже собрались мастера. А еще нужно встретиться с рабами, допросить Ольта и вынести приговор, послать гонца с хорошими известиями в Роган к Нанни, обсудить с Семоном и братом Туридом программу обучения детей, расспросить Берта и пообщаться со своим новым шутом. Только пару минут передохнет…

…В парилке было жарко и влажно. На верхней полке, под самым потолком, лежал на спине Иверт. Виктория отчего — то смутилась и хотела незаметно выскользнуть в моечную, но горец повернул голову и приветливо махнул рукой, легко соскальзывая на пол. Его тело блестело от пота, и Виктория сразу же почувствовала сильное желание дотронуться до него. Провести кончиками пальцев по шее, спуститься на грудь… Иверт кивнул на лавку, предлагая конту лечь, а сам начал придирчиво выбирать веник из кучи замоченных в небольшой деревянной кадке. Она не стала ждать повторного приглашения и улеглась на живот, чувствуя, как по телу пробегает волна возбуждения, концентрируясь внизу живота. Иверт поддал пара и легко провел по спине горячими ветками, обдавая тело ароматом сушеных трав. Он работал веником плавно, как веером, едва прикасаясь к телу. Несколько раз прошел по ногам, ягодицам, спине — от ног до головы и обратно, гоняя горячий ветерок и только после этого хлестнул с протяжкой по раскрасневшейся спине.

Виктория всегда любила баню и теперь наслаждалась, с каждым ударом веника чувствуя, как на смену усталости приходит нетерпеливое предчувствие.

— Вставай, — скомандовал Иверт, и последний раз взмахнул, разгоняя над распаренным телом горячий воздух.

Забросив веник в кадку, горец потянулся к стоящему в углу ведру с холодной водой.