Гавань ветров - Джордж Мартин

– Дай же ей хоть рот открыть! – со смехом перебил Колль.

– Ничего, – сказала Марис. – Мы с Вэлом старые друзья и хорошо понимаем друг друга, верно?

Вэл холодно улыбнулся.

– Ну ладно, – сказал он. – Выкладывай, что за причина.

– Тайя, – коротко ответила Марис. – И как восстановить то, что распалось на Совете.

– Слишком поздно! – Вэл продолжал хмуриться. – Тайя повешена. Мы пытались настоять на своем, а теперь ждем продолжения.

– Если еще ждать, так и правда будет поздно. Мы не можем ставить под удар существование школ и Состязаний, которые будут доступны только нашим противникам. Ты дал козырь Корму и его приспешникам, когда ушел с заседания и начал действовать без поддержки Совета.

– Я сделал то, что сделать было необходимо, – возразил Вэл. – А число однокрылых растет с каждым годом. Пусть Правитель Тайоса сейчас смеется, но это не будет продолжаться вечно.

– Вечно – это слишком долго, – сказала Марис и умолкла. Мысли так быстро проносились в голове, что она боялась заговорить, – слишком легко оттолкнуть Вэла. Да, они давно знают друг друга, но Вэл остался таким же обидчивым и вспыльчивым, и его поведение на Совете лучшее подтверждение тому. Ему нелегко признать, что он ошибался.

– Мне надо было согласиться, когда ты послал за мной, – сказала, наконец, Марис. – Но я вела себя эгоистично. А вдруг мне удалось бы помешать этому расколу.

– Пустые слова, – оборвал ее Вэл. – Что сделано, то сделано.

– Но так ли уж все непоправимо? Я понимаю, ты чувствовал, что обязан что-то предпринять, но ведь последствия могут оказаться хуже, если ничего не делать. Что если летатели решат отобрать у тебя и остальных однокрылых крылья?

– Пусть только попробуют!

– А как ты им помешаешь? Будешь драться с каждым по очереди? Смешно. Правители станут поддерживать летателей при помощи своих стражников.

– Если произойдет такое… – Вэл уставился на Марис, его лицо застыло в зловещей неподвижности. – Ты еще успеешь увидеть крах своей мечты. Неужели она так много значит для тебя и теперь, когда ты знаешь, что сама уже никогда больше не будешь летать?

– Нет, вопрос гораздо важнее моей мечты или моей жизни, – сказала Марис. – Ты и сам это знаешь. Ведь ты, Вэл, тоже думаешь не о себе.

В хижине воцарилась глубокая тишина. Даже пальцы Колля застыли на струнах гитары.

– Да… – словно вздохнул Вэл. – Но что… что я могу сделать?

– Отменить запрет, – тотчас предложила Марис, – пока твои враги не использовали его против тебя.

– А Правитель отменит казнь Тайи? Нет, Марис, этот запрет – единственное наше оружие. Другие летатели должны присоединиться к нему, или раскол между нами сохранится.

– Ты же понимаешь, что это жест бессилия! – сказала Марис. – Тайос не нуждается в однокрылых. Прирожденные летатели будут доставлять послания как обычно, а у Правителя хватит крыльев, чтобы посылать свои. И никакого влияния запрет не окажет.

– Зато мы сдержим слово, покажем, что не прибегаем к пустым угрозам. К тому же за запрет голосовали все однокрылые и один я не вправе его отменить, даже если бы и захотел. Ты понапрасну тратишь время.

Марис презрительно усмехнулась, но в душе у нее пробудилась надежда. Вэл начинал сдаваться.

– Не притворяйся передо мной, Вэл. Ты – это все однокрылые, именно поэтому я позвала тебя сюда. Мы оба знаем, что они поддержат любое твое решение.

– Ты серьезно просишь меня забыть, что сделал Правитель? Забыть Тайю?

– Тайю никто не забудет.

В воздухе прозвенел тихий аккорд.

– Порукой тому моя песня, – сказал Колль. – Я буду петь ее в Порт-Тайосе через день-два. Другие певцы подхватят, и скоро она зазвучит повсюду.

Вэл посмотрел на него недоверчивым взглядом.

– Ты будешь петь эту песню в Порт-Тайосе? Или ты сошел с ума? Ты разве не знаешь, что одно упоминание имени Тайи в Порт-Тайосе приводит к ругани и дракам? Спой эту песню там в любой харчевне, и, бьюсь об заклад, на следующий день тебя найдут в канале с перерезанным горлом.

– Певцам многое позволяется, – заметил Колль. – Особенно хорошим. Услышав имя Тайи, они могут разразиться насмешками, но, дослушав мою песню, почувствуют совсем другое. Пройдет немного времени, и Тайя станет героиней, трагической жертвой. И это будет благодаря моей песне, хотя мало кто поймет причину, а уж вслух и вовсе не признается.

– Такой надменной самоуверенности я еще не видывал, – пробормотал Вэл.

– Это ты его надоумила? – Он посмотрел на Марис.

– Мы это обсуждали.

– А вы подумали о том, что его почти наверняка убьют? Кому-то, может, и понравится слушать о благородстве Тайи, но какой-нибудь пьяный стражник, разъярившись, захочет заткнуть лживый рот певца, чтобы не выдумывал небылиц, и размозжит ему голову. Это вы обсуждали?

– Я сумею за себя постоять, – не сдавался Колль. – Не все мои песни по вкусу слушателям, особенно вначале.

– Каждый сам распоряжается своей жизнью, – сказал Вэл, пожав плечами. – Если ты протянешь подольше, возможно, твое пение что-то и изменит.

– Я прошу, чтобы ты прислал сюда побольше летателей, – заявила Марис. – Однокрылых, которые хотя бы сносно умеют петь и играть.

– Ты хочешь, чтобы Колль подучил их к тому дню, когда у них отнимут крылья?

– Его песня должна вырваться за пределы Тайоса как можно скорее, – сказала Марис. – Мне нужны летатели, которые сумеют запомнить и передать ее слова и мелодию певцам повсюду. Пусть они разнесут ее как весть от нас. Пусть вся Гавань Ветров узнает про Тайю и будет петь песню Колля о том, что она пыталась сделать.

Вэл задумался.

– Хорошо, – наконец вымолвил он. – Я тайно пришлю сюда моих друзей. За пределами Тайоса эта песня может и завладеть воображением слушателей.

– И ты разошлешь послание, что запрет с Тайоса снят?

– Ни за что! Одной песни мало, чтобы отомстить за Тайю.

– А ты ее знал? – спросила Марис. – Тебе известно, чего добивалась Тайя? Она пыталась помешать войне и доказать Правителям, что у них нет власти над летателями. Но запрет отдает нас на милость Правителей, потому что разделил нас и ослабил. Только действуя дружно и сплоченно, летатели обретут силу, чтобы противостоять Правителям.

– Скажи это Доррелю, – холодно произнес Вэл. – Меня не вини: я созвал Совет, чтобы мы действовали сообща и спасли Тайю, а не изъявляли покорность Правителю Тайоса. Доррель перетянул Совет на свою сторону и ослабил нас. Поговори с ним и послушай, что он тебе ответит!

– Я так и сделаю, – спокойно сказала Марис. – С'Релла уже летит на Лаус.

– Чтобы познать его сюда?

– Именно. И не только его. Ведь я полететь к ним не могу. Искалеченная старуха, как ты выразился.