Обреченные на битву - Александр Сухов

– Итак, уважаемый Хранитель, – деловым тоном начал юноша, – наверняка в твоем распоряжении имеется подробный план предстоящей операции. Со своей стороны мы готовы его выслушать и обсудить. Хочу добавить, что даже если бы беда грозила лишь одному жителю этого мира, наша боевая «пятерня» ни при каких обстоятельствах не отказалась бы от предстоящего задания.

– Вот это уже совсем деловой подход, – одобрительно отозвался Хранитель. – Что касается предстоящего мероприятия, вероятность его успешного исхода, по нашим оценкам, составляет восемьдесят шесть процентов. А теперь перейдем к подробному рассмотрению самой операции…

Апофеоз

Битва обреченных

Данай проснулся, будто от толчка в плечо. Он оторвал голову от подушки и внимательно осмотрелся. В окошко проникало вполне достаточно лунного света, чтобы хорошо рассмотреть помещение спальни. Рядом, водрузив свою невесомую ручку на его грудь, сладко посапывает Илма. Время от времени девушка счастливо улыбается, иногда упрямо сжимает свои пухленькие губки – похоже, в своем сне на кого-то здорово обижается. Несколько мгновений Дан любовался своей возлюбленной и, не удержавшись, даже чмокнул в щечку.

Неожиданно на него накатило. В памяти всплыл образ странного куполообразного помещения с постаментом в центре и висящим над ним Хранителем. Тут же в голове юноши застучал набатом громкий аларм, напоминая о предстоящей операции.

В одно мгновение сон будто рукой сняло. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он соскочил с постели и, подхватив одежду, на цыпочках покинул комнату. Спустившись по скрипучей лестнице в гостиную, он обнаружил там сидящих за столом огра и эльфа. Ангелан еще не вышел из ванной комнаты, а Храп возился на кухне. В двух словах Данай обменялся с подчиненными впечатлениями о коллективном ночном сне и, убедившись в том, что Хранитель приснился не только ему, успокоился. Дождавшись, пока чародей освободит помещение, Дан выполнил все положенные гигиенические процедуры и вновь показался в гостиной. К тому времени посреди стола появилась огромная сковорода с поджаренной на сале яичницей, а рядом – объемистая емкость с местным аналогом кофе и блюдо с уцелевшими с вечерней трапезы плюшками.

Поскольку по причине сложившихся обстоятельств участия во вчерашнем ужине Данай не принимал, желудок юноши громким урчанием потребовал, чтобы его наполнили в самом экстренном порядке.

Во время завтрака молча работали челюстями. Чего зря болтать – все присутствующие и так прекрасно понимали, какая ответственность возложена на их хрупкие плечи благодаря стараниям хитроумных Хранителей. Каждый думал о своем, о самом сокровенном.

Храп размышлял о том, удастся ли когда-нибудь ему потратить свои кровные миллионы. Почему-то именно этот вопрос в данный момент больше всего волновал гнома.

Перед Ангеланом предстал тщательно, но безуспешно вычеркиваемый из памяти образ прекрасной Аннахи. Сегодня девушка смотрела на него не как обычно – с укором и болью, сегодня она была определенно в приподнятом настроении, будто в ожидании чего-то светлого, очень хорошего.

Ронсефалю припомнились те благодатные времена, когда он еще был Ульварином. Танцы на лесной поляне всю ночь до упаду, медвяный привкус губ его избранницы, потешные дуэли между юными сверстниками Кланового Бойца, чарующее мельтешение крылатых светлячков в кронах деревьев.

Канат, может быть, впервые за все долгие годы службы вспомнил Малую Дрыбу, семейство Винклей и брошенную им ради карьеры военного красавицу Грет. Конечно же, девица не проливает слез по сбежавшему изменщику. Скорее всего, она давно уже замужем, нянчит малыша, а вполне возможно, даже и не одного. Огр тяжело вздохнул и поглубже запихнул нос в кружку с бодрящим напитком, чтобы товарищи, заметив грустное выражение его физиономии, не расценили сей факт как проявление трусливого малодушия.

Лишь Данай жил сиюминутными впечатлениями, не углубляясь в анализ прошлой или предстоящей жизни. Душа его пела и требовала активных действий. В нем проснулся древний предок, готовый ради своей избранницы передвигать горы с места на место, побивать вражеские орды, укрощать самое могучее и дикое зверье, короче, совершать немыслимые безумства, изобретать которые весьма горазд изворотливый человеческий разум.

Сразу же после того, как разведчики покончили с завтраком, в голове каждого из них раздался механический голос Хранителя:

– А теперь все во двор. Координаты точки выхода я уже сообщил Ангелану.

– Минуту, кэп. – Выходя из-за стола, огр указал рукой на стоящий в углу пластиковый ящик зеленого цвета. – Мы вчера притащили полторы сотни зарядов для подствольника и четыре дополнительных пусковых устройства. Что будем с этим делать?

Не успел Дан рта раскрыть, как все снова услышали голос вездесущего Хранителя:

– Применение в районе намеченной операции термоядерных, фотонных, кварковых, а также прочих взрывных устройств повышенной мощности способно привести к самопроизвольному срабатыванию флуктуатора. Поэтому будет лучше, если фотонные бомбы, кои вы именуете «изделие номер восемь», останутся в этой комнате.

Данай задумчиво посмотрел на ящик и, почесав в затылке, помотал головой:

– Мы не можем просто так бросить его здесь. А вдруг местным магам взбредет в голову поэкспериментировать с загадочными цилиндрами? – И, переведя взгляд на огра, громко скомандовал: – Ну-ка, Кан, хватай ящик под мышку, мы его оставим в точке выхода. Надеюсь, на северном полюсе его никто и никогда не сыщет…

Для создания субпространственного перехода магу группы много времени не потребовалось. Через пару минут недалеко от дома, предоставленного в их распоряжение гостеприимными аборигенами, мерцал призрачно-бирюзовым светом хорошо знакомый каждому жителю Великой Империи овал портальных врат.

Только теперь до сознания Даная дошло, что он уходит отсюда навсегда, что больше ему не суждено встретиться ни с Тойво Хаккиненом, ни с Матти Виртаненом, а самое страшное, он никогда не увидит свою Илму. Ужасная душевная буря, сопоставимая по мощности с тропическими ураганами негостеприимной Ферры, поднялась в душе юноши. Ему вдруг захотелось плюнуть на все, бегом подняться на второй этаж, разбудить девушку и хотя бы попрощаться с ней по-человечески. Однако огромным усилием воли ему пришлось подавить возникшее желание, поскольку он понимал, что горестные проводы окажутся сильным моральным стрессом для обоих и вполне способны надолго выбить его из привычной колеи, что в конечном итоге может привести к провалу всей задуманной операции. Именно по этой причине Хранитель настаивал на немедленном и тихом уходе диверсионной группы из Лахти.