Зарождение добровольческой армии - Сергей Волков

Нельзя не вспомнить защиту подступов к Новочеркасску 2–м офицерским батальоном Добровольческой армии в последние дни жизни A. M. Каледина. Когда после смерти Каледина начались на Дону восстания и в конце апреля 1918 года, при втором освобождении казаками Новочеркасска, на фронте у Хутунка создалось тревожное положение, на выручку явился отряд полковника М. Г. Дроздовского, и его броневик, эскадрон и батарея обратили большевиков в бегство. В «Донской Летописи» отмечено, что «население города особой овацией встретило доблестного М. Г. Дроздовского и его отряд, которому Новочеркасск был обязан неожиданной и незабываемой помощью».

Вспоминается присылка в феврале 1919 года генералом Деникиным, по просьбе войскового Круга и атамана, корпуса генерала Кутепова в Донецкий бассейн в критический момент развала Донского фронта…

Не забыли добровольцы и участия в Ледяном походе, состоявшего из Донских отрядов Партизанского полка генерала А. П. Богаевского, хорошо они помнят и ту помощь, которая была оказана донцами Добровольческой армии, когда она после гибели своего доблестного вождя Л. Г. Корнилова подошла, истекающая кровью, измученная, обремененная громадным количеством раненых и больных, к Донским пределам… Дон ее приютил, разместил раненых и больных в своих лазаретах. Бывшая в тот момент небоеспособной, она получила возможность отдохнуть и пополниться.

Как это ни странно, но вожди Добровольческой армии, бывшие быховские узники, сами едва избежавшие участи трагически погибшего Верховного Главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина, сами пережившие тяжкий период перехода от власти над дисциплинированными солдатами к собственному бессилию и беспомощности, когда бывшие воины превратились в разнузданную банду, генералы и общественные деятели, группировавшиеся вокруг вождей и вошедшие впоследствии в состав «Особого Совещания», не понимавшие сложившейся на Дону очень сложной общей обстановки, высказывали свою неудовлетворенность деятельностью атамана и его правительства, говорили о «недопустимости полного отсутствия дерзания», «медлительности в деле спасения России», «нерешительности Донского правительства».

На одном собрании группы общественных деятелей, где были и генералы, A. M. Каледин им ответил: «А вы что сделали? Я лично отдаю России и Дону свои силы, не пожалею и своей жизни, но весь вопрос в том, имеем ли мы право выступить сейчас же, можем ли мы рассчитывать на широкое народное движение? Развал — общий. Русская общественность прячется где‑то на задворках, не смея возвысить голос против большевиков. Войсковое правительство, ставя на карту донское казачество, обязано произвести точный учет всех сил и поступить так, как ему подсказывает чувство долга перед Доном и перед Родиной».

Генерал С. В. Денисов, [198] один из плеяды принципиальных противников калединского правительства и самого Каледина — убежденного сторонника народоправства, продолжающего и после смерти оставаться во многих отношениях живым укором для деятелей другого типа, — в своих записках о Гражданской войне на юге России, извращая сообщение генерала Лукомского, пишет: «Донское правительство, подыгрываясь под настроение разлагающихся казаков, настаивало на переходе Добровольческой армии в Ростов, считая это за терпимое пока явление. С душевной грустью вынужден был согласиться на это и атаман Войска Донского генерал Каледин». Давая совет генералам временно уехать из Новочеркасска, атаман хотел до некоторой степени парализовать пропаганду, которая внушала фронтовикам, что приехавшие в Новочеркасск генералы — «кадеты» — хотят восстановить «старый режим»; в этом же направлении действовала и городская демократия, неправильно истолковавшая августовское выступление генерала Корнилова; помогала ей невольно и горячая офицерская молодежь, не отдававшая себе отчета в создавшемся положении: из окон общежития № 1 на Барочной улице проходившие казаки слышали пение «Боже, царя храни»… Это помогало пропаганде большевиков, подливая «масла в огонь»… Учитывая все это, атаман и войсковое правительство не подчеркивали — и других просили не афишировать — присутствия генералов и офицеров Добровольческой армии (тогда Алексеевской организации) в Новочеркасске и молча, без слов, помогали им и их зарождавшимся формированиям.

Когда атаман и войсковое правительство, объявив Дон независимым от советской власти, получили, по соглашению с Государственным банком, на нужды борьбы 30 миллионов рублей, половину этих общегосударственных сумм, то есть 15 миллионов, они передали Добровольческой армии и помогли ей стать на ноги.

У Добровольческой армии, Войскового Круга, атамана и правительства была общая главная цель: благополучно довести страну до Учредительного собрания, которое и должно будет решить все общероссийские главные вопросы, в том числе и о форме правления. Атаману и правительству пришлось ограждать Добровольческую армию и в других отношениях. 30 декабря 1917 года Донской областной крестьянский съезд, в котором, кроме представителей коренных крестьян, участвовали и «иногородние» и представители городов, то есть половина населения Донского края, принял постановление — требование о разоружения и роспуске Добровольческой армии как организации контрреволюционной.

И атаман, и его помощник М. П. Богаевский настояли на пересмотре решения. Они доказывали, что основная цель, поставленная себе Добровольческой армией, — довести страну до Учредительного собрания, то есть та же, что и у Донского правительства и у Крестьянского съезда; цель же местного характера — защита вместе с нами Донского края от большевиков, объявивших войну Дону и ведущих эту войну. С большим трудом A. M. Каледину и М. П. Богаевскому

удалось добиться отмены принятого съездом решения и прийти к компромиссному соглашению: Добровольческая армия, пока она будет находиться на Донской территории, должна быть под контролем Объединенного Донского правительства и, в случае установления наличности в армии элементов контрреволюционных, эти элементы должны быть немедленно удалены за пределы области. (Декларация коалиционного правительства от 5 января 1918 года. — Н.М.) Чтобы разубедить неказачью часть коалиционного «паритетного» правительства в том, что вожди Добровольческой армии не являются сторонниками «старого режима», казачья часть решила устроить частное совещание и пригласить на него генерала Алексеева и членов неказачьей части правительства, кроме профессора Кожанова и приват–доцента Боссе, подозрительных по большевизму.

Частное совещание состоялось 18 января в кабинете председателя правительства М. П. Богаевского. Сохранилась подробная запись этого совещания, откуда я и привожу наиболее существенные выдержки. Открывая заседание, М.П. Богаевский в краткой речи охарактеризовал цели и задачи, поставленные себе Добровольческой армией, особенно подчеркнув при этом помощь, которая была оказана Дону при взятии Ростова и при обороне границ области совместно с немногочисленными донскими защитниками. После этого эмиссаром неказачьей части правительства доктором В. В. Брыкиным, донским казаком, был задан генералу Алексееву ряд вопросов, причем некоторые из них были не совсем тактичные, и требовалось много такта и выдержки, чтобы дать достойный ответ и вместе с тем рассеять сомнения слушателей, убедить их.