От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны - Тэлфорд Тейлор

Конечно, Германия потеряет все свои завоевания, но фатерланд[93] останется нетронутым. Пройдет только какое-то время, прежде чем союзники осознают, что они нуждаются в Германии, если хотят спасти Европу от «азиатских орд».

Одним из слабых мест Гитлера было полное непонимание природы и психологии как англичан, так и американцев. Он не имел понятия (да и не поверил бы в это) о том, какие теплые чувства по отношению к русской армии и русскому народу испытывали в то время в Англии и Соединенных Штатах…

Конечно, между союзниками были различия, но они были единодушны в одном: в абсолютной необходимости перенести войну в самый центр Германии и полностью уничтожить ее военные силы и способность вновь вести войну. У английского и американского командования были различные точки зрения на то, как лучше это осуществить, но никто, и тем более фельдмаршал Монтгомери, не сомневался в том, кто примет окончательное решение — то есть Верховный командующий генерал Эйзенхауэр. <…>

Решение вопроса о том, где контратаковать союзников, заняло какое-то время. Один район особенно привлекал Гитлера. То были покрытые густыми лесами холмы в Арденнах, там, где соединяются Люксембург, Германия и Бельгия, исторический путь вторжения, по которому германская армия с триумфом шагала в 1870, 1914 и 1940 годах; и чем больше он смотрел на карту, тем больше ему нравились эти места. Решение было принято: снова Арденны. <…>

Германский план

Следует напомнить, что Арденнское наступление было спланировано во всех его деталях, включая участвующие в нем воинские соединения, график времени и цели, самим фюрером.

Наступление должна была осуществлять совершенно новая группа армий, о самом существовании которой союзникам было неизвестно. Две ее танковые армии должны были прорваться через слабую оборону Арденн и продолжать движение на северо-запад, раскалывая позиции союзников. Это должен был быть «блицкриг» по классическому образцу вторжения в Россию, только на этот раз цель была сравнительно близкой — побережье Ла-Манша.

Чтобы наверняка добиться успеха, Гитлер планировал все сам, каждую деталь, и хотел перенести свой главный штаб из темного леса в Восточной Пруссии на Западный фронт. Отсюда он собирался лично руководить каждой фазой наступления; он покажет своим генералам-пораженцам, как выигрываются войны благодаря смелым решениям.

Для видимости и потому, что это должно было хорошо подействовать на моральный дух солдат, надо было убедить старого, но весьма уважаемого фельдмаршала фон Рундштедта вернуться на службу и принять номинальное командование: фактически ему мало что пришлось бы делать в современном сражении.[94]

Командование группой армий было возложено на тогдашнего гитлеровского фаворита фельдмаршала Моделя, а 6-я танковая армия, которая должна была возглавлять это крупное наступление, была сформирована из любимых эсэсовских дивизий фюрера; командующим этой армией был назначен один из старейших товарищей Гитлера — Йозеф (Зепп) Дитрих.

Ядром эсэсовских войск были семь отборных дивизий, сильно соперничавших между собой. В конце 1944 года все они были танковыми дивизиями, заново экипированными новейшими танками.[95] Четыре из этих отборных дивизий были отобраны для того, чтобы возглавить наступление в Арденнах: «Лейбштандарте», «Рейх», «Гитлерюгенд» и «Гогенштауффен». Средний возраст вместе с офицерами — 18 лет.

В 1944 году Зепп Дитрих был отозван с Восточного фронта и назначен командиром 1-го танкового корпуса СС на Западе, ввиду предстоящего англо-американского вторжения. 7 июня он получил приказ отбросить союзников к морю, но, располагая лишь двумя дивизиями, был не в состоянии сделать это; тем не менее, следуя приказу Гитлера, он не отступал, и в результате 1-й танковый корпус СС был практически уничтожен в последующей битве в Нормандии. Дитрих, который к тому времени уже имел некоторый опыт ведения танковой войны, потерял уважение к Гитлеру как к великому военачальнику: «Только одного человека надо винить за эту бессмысленную, невозможную операцию — этого сумасшедшего Адольфа Гитлера», — сказал он после Фалезского разгрома, но уже после окончания войны.

Но и Гитлер не имел иллюзий в отношении способностей Дитриха как генерала. Пропагандистская машина Геббельса возвела его в ранг легендарной фигуры, конкурирующей с самим великим Роммелем; но Гитлер, вероятнее всего, согласился бы с оценкой Геринга: самое большее, что может Дитрих, — это командовать дивизией. И Гитлер принял меры предосторожности, назначив начальником штаба у Дитриха одного из наиболее способных военных германского генерального штаба — генерал-майора Фрица Кремера. Хотя Кремер и перешел в войска СС, он был настоящим, профессиональным военным и должен был удерживать Дитриха от слишком грубых ошибок.

Было важно, чтобы это крупное наступление, которое меняло весь ход войны, осуществлялось в глазах немецкого народа преданными нацистами, что опровергло бы слухи о большом числе немцев, замешанных в попытке совершить покушение. Поэтому все отступало на второй план перед оснащением новой 6-й танковой армии СС.[96]

Прикрывать фланги и тыл 6-й армии СС и затем развивать прорыв дальше должна была 5-я танковая армия, скомплектованная из семи смешанных «фольксгренадерских»[97] и опытных танковых дивизий, сформированных из остатков прежней 5-й танковой армии, которая была разбита в Нормандии, а командующий ее был взят в плен.

Для его замены Гитлер послал за «боевым» генералом, находившимся на Восточном фронте, — одним из лучших тактиков танковой войны, генералом Хассо фон Мантейфелем, который как раз перед этим блестяще проявил себя, успешно контратаковав русских в Латвии.

Этот кадровый прусский офицер-аристократ относился к тем немногим, к которым Гитлер прислушивался, так как, в отличие от многих кадровых офицеров, он усвоил новые уроки танковой войны и блестяще их использовал. Фон Мантейфель не поддался гипнозу Гитлера и мог спокойно высказывать свою собственную точку зрения.

Но, к несчастью, реорганизованную 5-ю танковую армию посылали в наступление, как только она будет готова, в то время как 6-ю танковую армию СС оставляли в резерве. Едва успев принять командование, генерал Мантейфель получил приказ начать контратаку в Лотарингии с целью остановить генерала Паттона.

5-й танковой армии было выделено 400 новых «пантер» и Т-IV для вооружения новых танковых бригад, предназначенных для броска против южного фланга Паттона; но, прежде чем Мантейфель взял на себя инициативу, генерал Паттон неожиданно возобновил наступление. Три из новых дивизий Мантейфеля оказались скованными, и лишь через неделю он был в состоянии исполнить приказ Гитлера — перейти в наступление. Его танки стремительно ринулись на сильную 4-ю американскую бронетанковую дивизию, и в последующем яростном четырехдневном сражении Мантейфель потерял 150 новых танков. А так как еще до этого он потерял около сотни танков в боях против 2-й французской бронетанковой дивизии и еще 20 или 30 в других операциях, то «новую», «реорганизованную» 5-ю танковую армию пришлось отвести и вновь «реорганизовать», прежде чем использовать ее в контрнаступлении.

Третьей силой, выбранной для наступления, была 7-я немецкая армия, именуемая так же, как и армия, которая удерживала ту часть Нормандии, где высадились англичане. Эта армия была почти полностью уничтожена в длинной серии поражений и отступлений. Теперь она также слилась с дивизиями новых «фольксгренадеров» и воздушно-десантных войск, обученных как пехота. Перед ней была поставлена задача создать защитную стену вдоль внешнего фланга левого изгиба, образованного двумя танковыми армиями. Этой армией командовал генерал Эрих Бранденбергер, досконально выучивший военные учебники, но вряд ли способный совершить что-либо выдающееся; в то же время он мог выполнить поставленную перед ним задачу при условии, что будет располагать соответствующими силами и не встретит трудностей, не описанных в учебнике.

План Гитлера в отношении этих трех армий заключался в одновременной атаке вдоль 80-мильного сектора фронта, который удерживался лишь пятью американскими дивизиями, в том числе четырьмя пехотными и одной танковой. Этот план мог действовать до тех пор, пока разведка союзников не обнаружит его и не укрепит Арденны и если остальная часть Западного фронта могла бы быть как-нибудь стабилизирована по крайней мере в течение двух месяцев так, чтобы немцы могли полностью подготовиться.

Было еще много других важных факторов: людей, танки, вооружение, боеприпасы и горючее надо было не только найти, но и тайно доставить в нужные места. И наконец, погода должна была в критический момент удержать на земле грозные воздушные силы союзников. Гитлер так верил в свою счастливую звезду, что ничуть не сомневался в отношении погоды или чего-либо такого, что не подпадало под его контроль. Если же нельзя будет избежать ясной погоды, тогда люфтваффе, которые почти уже изгнаны из воздушного пространства, должны будут вновь господствовать в небе над полем сражения. Рейхсмаршал Геринг обещал, что по крайней мере 2 тысячи новых реактивных самолетов будут готовы поддержать это грандиозное наступление. Кстати, впервые за долгое время будет снова использован воздушно-десантный корпус, который опустится за американские линии, чтобы захватить жизненно важные мосты и пересечения дорог, удерживая их до тех пор, пока не подойдут быстроходные танковые дивизии СС. Эта когда-то грозная сила была почти уничтожена и состояла теперь из пехотинцев, из которых мало кто прыгал когда-либо с парашютом. Их все же удалось набрать не менее батальона.