Кровь Кенигсмарков. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони

Флеминг, властно ударивший в дверь кулаком, вырос на пороге гостевого зала в высоких сапогах и треуголке. По обеим сторонам от камина смирно сидели две женщины — безутешные, комкающие носовые платки. Они даже не повернулись при его появлении. Флеминг кашлянул, но внимания не добился.

— Фрау фон Кенигсмарк, фрау фон Левенгаупт! — гаркнул он.

Зычный окрик был равносилен оскорблению в этом вместилище вселенского горя. Только теперь обе дружно оглянулись. Аврора встала, но осталась стоять на месте.

— Герр канцлер? — молвила она так, словно не поверила своим глазам, потом быстро сорвалась с места. — Боже, вас ниспослал сам Всевышний! Скорее, умоляю! Быть может, вы их догоните!

— Но... Кого?!

— Тех, кто только что похитил моего ребенка и его кормилицу! За ними, во имя всего святого!

К ней присоединилась такая же безутешная Амалия.

— Вы не можете остаться глухи к отчаянию матери! — отчеканила она. — Тем более что злоумышленники действуют по приказу князя-курфюрста...

— Какой еще приказ? Не может быть!

— Вы смеете обвинять нас во лжи? Говорю вам, мы его видели! Разве иначе мы отдали бы малыша? Даже находясь в меньшинстве, мы бы не сдались без боя. До сих пор не можем поверить, что государь проявил такую жестокость в отношении женщины, которой клялся в безумной любви!

Флеминг замер посредине комнаты, превратившись в неподвижную статую.

— Кто это был? — выговорил он наконец.

— Откуда нам знать? — опять вступила в игру Аврора. — Какие-то люди в масках, не припомню, чтобы я раньше слышала их голоса... Трое, вооружены до зубов. Один навел на нас пистолет, другие двое стали обыскивать дом. Устроили страшный шум. Прямо как сейчас! — И она указала рукой на дверь, из-за которой доносились возмущенные крики.

Внезапно она словно стряхнула с себя сон и сухо продолжила:

— Вместо погони за похитителями вы стоите здесь столбом? А тем временем похитители... А что вам здесь, собственно, понадобилось, господин канцлер Саксонии?

Он вытащил из-под обшлага документ и развернул, демонстрируя красную печать.— Вам показали нечто похожее на это?

— Именно так! — И, не скрывая отвращения, Аврора добавила: — Сдается мне, вы здесь оказались по той же подлой причине — оторвать дитя от матери!

— Да... но ради его же блага! Его высочеству угодно, чтобы его побочный сын воспитывался в том месте и таким образом, как желает он, его отец. Наш господин хочет, чтобы ребенок не знал, кто его родители. Этого требуют государственные интересы. В Дрездене уже есть наследник престола. Всем слишком хорошо известно, что человек, в чьих жилах течет кровь Кенигсмарков, не остановится ни перед чем!

— Да, куда до нас Веттинам![13] — возмущенно бросила Аврора. — У нас с детьми не воюют. Не знаю, кто похитил моего сына, но вы и ваш государь под стать этим людям...

В комнату заглянул один из людей Флеминга.

— Ничего, герр канцлер! Только следы похищения...

— Ищите дальше, в саду, в хозяйственных постройках! Не удивлюсь, — добавил он с ледяной улыбкой, — если здесь перед нами ломают комедию...

Аврора с размаху отвесила государственному лицу полновесную пощечину, заставившую его прикусить язык. На щеке его выступила кровь — там красовалась царапина от перстня. Он провел по щеке рукой в перчатке, увидел свою кровь, вытер руку о спинку кресла, глядя прямо в глаза своей обидчице.

— Об этом поступке вы будете сожалеть до конца жизни, я об этом позабочусь.

— Каким же это образом? Насколько мне известно, не вы хозяин Саксонии, вы всего лишь злоупотребляете отсутствием государя. Если вы полагаете, что мы здесь разыгрываем перед вами какой-то спектакль — слишком много чести! — то позвольте и мне предположить, что этот приказ, который вы мне демонстрировали, поддельный! Велика сложность — подделать подпись! Убирайтесь, герр канцлер, вам здесь нечего делать! И будьте уверены, что я сама, своими слабыми средствами, сумею отыскать сына.

— У меня есть все основания предполагать, что я сделаю это раньше вас во имя торжества государева закона!

Амалия, стоявшая у сестры за спиной, обняла ее за талию и почувствовала, как та напряжена.

— Нет семьи, которая была бы более, чем наша, предана исполнению законов государя, которого мы сами выбрали, — произнесла она с ударением на последних словах. — Мы не эмигранты и не беженцы...

— Может быть, наемницы?

— Совершенно неуместное слово в ваших устах, ведь именно вы и есть наемник — пруссак, кажется, тогда как мы — шведы! Курфюрсту Фридриху Августу следовало бы помнить об этом. Не сомневайтесь, мы обязательно скажем ему об этом.

Флеминг насмешливо изобразил аплодисменты.

— Браво, фрау фон Левенгаупт, блестящая речь, достойная супруги доблестного воина. Но при чем тут ваша сестрица? Лично я — друг Его высочества, которому он доверяет, а она всего-навсего... бывшая любовница. Это огромная разница! Имею честь откланяться, любезные фрау!

Наконец-то он соизволил сдернуть с головы шляпу и помахать ей у пола согласно правилам этикета, развернулся, чтобы уйти, но вспомнил о чем-то еще.

— Чуть не забыл! Вы останетесь здесь вплоть до новых распоряжений. Бургомистр Винкель получит новые точные инструкции и будет отвечать по всей строгости в случае их нарушения. А я тем временем постараюсь отыскать вашего беглеца.

И он подчеркнул свою решимость громким хлопком двери. Удаляющиеся звуки шагов по дому, скрип кареты, стук конских копыт... Аврора зажмурилась, поднесла руку ко лбу. Амалия, боясь, как бы у сестры не случился обморок, заставила ее сесть. Она хотела принести воды, но Аврора задержала ее.

— Прошу тебя, останься! Мне необходимо чувствовать, что ты рядом!

Сейчас Аврора испытывала к старшей сестре невероятную признательность и с новой силой осознавала крепость связывающих их уз. Различия между ними только помогали почувствовать их общность: приняв фамилию Левенгаупт, Амалия не перестала принадлежать к роду Кенигсмарков...

Они долго молча сидели бок о бок, дожидаясь, пока у них внутри стихнет зловещее эхо угрожающих слов Флеминга. Наконец, Аврора нарушила молчание:

— Как ты думаешь, он еще может их догнать?

— Нет, они уже слишком далеко. К тому же Флеминг не знает, что преследует самого Бехлинга. На старика можно положиться: при необходимости он сумеет отстоять Морица. Пусть он уже не канцлер, тем не менее он по-прежнему остается советником государя, да еще действует по повелению Анны Софии. Ты можешь успокоиться и отдохнуть. Я распоряжусь