Огромный черный корабль - Федор Березин

Машина резко остановилась, подняв облако пыли. С такого расстояния гости, ясное дело, прекрасно видели предупреждающую надпись и не стали проверять ее истинность. В нижней части бронемобиля ушла в сторону небольшая дверь и оттуда показался человек. Он был одет в необычного вида белый комбинезон и шлем, ниже шеи висел респиратор, но он его не одел. Он поднес к лицу какое-то маленькое устройство и голос его стал слышен во всей округе:

– Мне необходимо увидеться с командиром «пушки» – Мероидом.

Лумис взял мегафон и гаркнул:

– Что у вас за дело?

– Я буду говорить только с ним или с тем, кто командует базой в настоящее время. Дело очень важное. Пропустите меня.

– Ладно, идите сюда, – Лумис поднялся во весь рост, теперь его видели из машины. – Но пусть ваша «тачка» остается на месте.

Незнакомец напялил респиратор и пошел вперед, внимательно глядя под ноги, потому что развернутая в его сторону надпись гласила: «Внимание! Подходы к объекту заминированы!».

6. Анализы и ковыряния

Далеко не каждое техническое новшество в мире приходит из голой идеи в реальность в результате запланированных действий. Более того, чаще новинки возникают случайно, а уже затем их появление сказывается на куда более мощных процессах. В Солнечной системе на планете Земля авианосцы появились на арене войны из-за человеческой скупости. Когда большие океанские державы заключили между собой договор о взаимоприемлемом количестве линкоров и крейсеров, оказалось, что на стапелях имеется большое число недостроенных кораблей. Куда их было девать? Средства ушли колоссальные? Вот и решили сделать из них авианосцы, а там может чего-нибудь получится. Получилось… Не прошло и двадцати лет, и Перл-Харбор разбомбили вполне успешно: так авианосцы обогнали время лет на тридцать. Японцы сообразили раньше всех, что делать с техническим новшеством, они были победней Америки и у них не хватало ресурсов на создание лишних линкоров – авианосцы были куда дешевле.

При тоталитарном строе, а другой в условиях затяжной войны существовать не может, план стоит во главе всего. Известное из истории, некогда самое большое по площади государство развитого социализма на той же планете Земля, так никогда и не создало ударные авианосцы, не пошло оно в развитии далее эскортных, хотя вооружаться ой как любило; планы военного строительства отодвигали их создание все дальше и дальше, и реальность так никогда и не достигла глобальной поступи шуршащих ватманом эскизов, а ведь у других стран этот класс кораблей имелся. Между прочим казус с появлением авианосцев это еще один пример, как ограниченный разоруженческий договор ведет к непредсказуемым последствиям, к выводу возможной эскалации на непредвидимый уровень.

На Гее никаких договоров никто не заключал, посему, что планировалось, то и строилось. Оба исконных врага обладали ресурсами материков и не стоило экономить на ратном деле. Вот так авианосцы и прозевали свое золотое времечко, как класс кораблей. А когда построились по плану, так уже и нефть с газом к концу подошли. Артиллерия осталась решающим аргументом морских сражений. Функция разведки – вот что традиционно зависло на слаборазвитой морской авиации.

Пример авианосцев достаточно выпуклый и хорошо наблюдаем. Но сколько было случаев с другими видами техники и оружия, когда они либо опережали свое время, либо появлялись гораздо позже, чем могло бы случиться удели им сильные мира сего достаточное внимание вовремя. Вас интересует военная техника других классов? Пожалуйста.

Ракеты баллистические и прочие: сильнейшие в военном отношении державы мира, в той же Солнечной системе, сумевшие свернуть шею еще одному монстру захватившему перед этим Европу, не особо ими интересовались. Интерес они проявили только когда захватили горы трофейных немецких ФАУ «один» и «два».

Теперь пример обратного свойства, когда незнание и страх, стимулируют вложение капиталов и мозговых ресурсов в скользкие темы, без этих стимулов остающиеся лишь в сферах изучения футурологов и фантастов: атомная бомба. Страх Америки, что немцы успешно продвигаются к созданию волшебного супер-оружия породил комплекс неполноценности и вынудил выделить на исследование бешеные для того времени средства.

И из той же оперы, только в другом сочетании, когда знание и страх подстрекают к движению в новизну: создание бомбы Советским Союзом. Он гнался за Америкой, поскольку отставание было смерти подобно. Ну кто мешал тоталитарному монстру заняться этим заблаговременно, когда ни у кого подобного оружия не было. То, что смогли в 49-м, могли бы создать раньше, законы физики за предыдущие десять лет мало изменились, просто цели не ставились, верхушка страны вглядывалась в другом направлении.

Но вернемся на Гею. Ракеты на планете все-таки появились, но сколь жалки и малочисленны они были в сравнении с заграбаставшей все и вся сверх-артиллерией. Законы развития техники очень похожи на развитие видов в эволюции, только происходят быстрее. Для многочисленности видов животных эволюции необходимы разнообразные географические ниши, активно взаимодействующие, а иногда наоборот отгороженные от остального мира. Допустим на огромной равнине невозможно наличие сотен видов приспособленных к одинаковым условиям и специализированным на один вид пищи животных. Конкуренция все равно выдавит из здания прогресса менее приспособленных, либо заставит их переключится на другую пищу, уйти в другую среду обитания или вовсе исчезнуть. В социальном плане мы наблюдаем подобное. Огромные страны, если они какими-то обстоятельствами могли удерживать контроль над громадными территориями и народами долгое время, приводили их всех к некому среднему уровню, различия постепенно смывались. Прогресс оказывался загнанным в узкие рамки обусловленные общей культурой. И чем в более зажатом русле он двигался, тем более и более, с каждым очередным шагом, сужал лезвие продвижения вперед. Земле повезло, что у нее была Европа, с кучей небольших стран и народов, активно взаимодействующими между собой. До появления на Гее двух супер-сверхдержав установившим полный контроль над полушариями, прогресс на ней шел более менее ровно, веер исследований не затенялся общим культурным однообразием. Однако теперь, после великих объединений, веер исследований в науке сузился до вещей хотя бы приблизительно доступных управленческому звену. Военное противостояние двух гигантских противников играло двоякую взаимоисключающе-противоречивую роль. С одной стороны незатихающие битвы, не давали развивать области не связанные с войной непосредственно или хотя бы более-менее проглядываемой связью. С другой: именно военное противостояние стимулировало хоть какое-то развитие новых областей, из опасения, что противник не поленится исследовать это направление. Вот так на Гее все-таки появились ракеты, достаточно развитые правда только у одной стороны – брашей, да и то, в основном и там, львиную долю бюджета все же кушали сверх-пушки.

На все это развитие и стопорение прогресса, накладывались еще и мелкие людские интересы гигантских монополий, производящих военную или гражданскую технику.

А на культуру, приспособленную к бесконечному размазыванию и ассимиляции, и подминанию под себя внешних явлений, наложились абсолютно новые ограничения: планета оказалась не так уж велика, и ресурсы ее конечны реально, а не в далекой туманной перспективе. Медленное, но тем не менее бесконечное движение вперед, стало окончательно неосуществимым для цивилизации ограниченной только планетой. Нужен был скачок, качественный скачек на принципиально другой уровень, когда объединенное человечество рванулось бы к освоению расстилающейся вокруг звездной системы, но даже этот момент был навсегда потерян местной цивилизацией – для скачка, в ограниченном пространстве планеты теперь уже отсутствовали природные ресурсы.

Будущий хаос давно уже стал неизбежен, даже медлительная стагнация, эдакий равномерный спуск в пропасть, с постепенным отказом государств от геополитических целей и сползанием ко все более ограниченным территориальным претензиям, и тот стал неосуществим в принципе. Вот только наступление момента начала всеобщего обвала было никому не известно, многие чувствовали, что он совсем недалеко, но вот где именно? Большинство все же надеялось, что хаос не произойдет, более прозорливые молились дабы он не реализовался в худшем варианте – скачком.

В своем внутренней, создаваемой в мозгу модели окружающего мира, слишком человеческой по своей сути, они не хотели понимать, что уже то, что наступление хаоса откладывалось так долго, хотя все для его реализации было давно готово, являлось подарком судьбы, лишними циклами презентованными теорией вероятности в процессе накопления нужного количества нулей, или бросания костей, как кому нравится. Нежелательное сочетание должно было выпасть рано или поздно. Останавливали ли выпадение молитвы или жертвы богу Эрр? Связь косвенная, ненаблюдаемая, если она вообще есть.