7 и 37 чудес - Игорь Можейко

В Дуньхуане Великий шелковый путь из Китая разветвлялся на две дороги. Одна вела на северо-запад, через пустыню Гоби к Турфану и Персии, другая – пересекала пустыню Лобнор и шла к Хотану, чтобы потом перевалить через горы и достичь Индии.

Здесь издавна останавливались караваны. В последнем перед пустыней большом оазисе, питаемом водами гор Алтынтаг, караванщики проверяли груз и запасались водой. Именно сюда пришел, одолев пустыни и горы, Марко Поло, измученный долгим путем, разреженным воздухом памирских высот, жаждой и пылью.

В древности караванные пути были главными артериями, объединяющими мир. И главнейшей из главных была именно эта – Великий шелковый путь, на концах которого стояли Китай и Рим, а станциями на пути были Персия, Индия, Аравия, Сирия.

Когда человек находится в пути, он узнает новости быстрее, чем тот, кто сидит на месте, он встречает вдесятеро больше людей, он скорее других склонен прислушаться к новому, понять мысли иноземцев. По караванным путям путешествовали и религии. И нет ничего удивительного, что именно Дуньхуан, город и оазис на самом краю Китая, оказался тем местом, где впервые укрепился родившийся в Индии за 500 лет до нашей эры буддизм и откуда он впоследствии разошелся по всей стране. Этим же путем проникает в Китай христианство, манихейство, учение Магомета.

В последние века перед нашей эрой буддизм был в силе среди торговцев, проходивших с караванами через Дуньхуан. Торговцы молились перед началом опасного пути через пустыню, молились и закончив переход, они благодарили богов, которые провели их через страшные пески и защитили от нападений разбойников, от жажды и холода. Пути караванов были опасны, и некому, кроме богов, вручить свою судьбу.

Буддисты устанавливали здесь, у оазиса, свои первые святилища и статуи Будды, и эти статуи были и западные туристы и путешественники, привлеченные далеко разнесшейся славой пещер. И пещеры, как это часто случалось на Востоке, лишились многих манускриптов и картин, перекочевавших в музеи Европы и в частные коллекции.

Путешественники порой были движимы научными интересами, заботой о спасении рукописей и картин, забытых в обветшавших пещерах, порой ими руководило стремление к славе и даже просто к наживе. Из Дуньхуана было вывезено множество древних рукописей и картин на шелку, купленных за гроши у монахов. Немецкий путешественник фон Ле Кок разыскивал среди пустынь Синьцзяна старинные фрески. И если ему такие попадались, он вырубал их из стен. Точно так же поступил его соотечественник Томанн в Бирме, вырезавший ценнейшие фрески одного из паганских храмов. Такие грабители действовали в Китае почти официально: распадающаяся империя зависела от европейских держав. После того как войска Англии, Германии, России и Франции вступили в 1900 году в императорский дворец в Пекине, мало кто в Китае осмеливался перечить европейцам, тем более что правящим кругам Пекина было не до охраны культурных ценностей страны.

Правда, пещерам Дуньхуана повезло: когда фон Ле Кок в 1905 году уже подъезжал к ним, он неожиданно получил письмо. Его просили приехать в главный лагерь экспедиции, находившийся более чем в тысяче километров от Дуньхуана. Ле Кок некоторое время размышлял, заехать ли ему в пещеры или прямо отправиться в лагерь. Наконец он решил кинуть монетку: орел – пещеры, решка – возвращение. Монета (явно не без помощи потусторонних сил) упала решкой. Ле Кок отправился в лагерь, и фрески Дуньхуана были спасены.

В 1920 году пещеры некоторое время служили убежищем бежавшим из Средней Азии русским белогвардейцам, и до сих пор потолки некоторых храмов закопчены: оборванные и изможденные белые офицеры жгли в храмах костры и жарили баранов.

Но белогвардейцы ушли, растворились среди бесконечных степей Синьцзяна, путешественники перестали бывать в этих краях, далеких и почти недоступных в охваченной войнами стране. Караваны тоже исчезли: дорога Ланьчжоу – Урумчи переняла роль основной транспортной артерии, а она проходит в ста километрах севернее Дуньхуана. Давно миновали времена многотысячных процессий паломников к пещерам, и опустевшие святилища стали музеем.

Центр каменной стены, от ее подножия до вершины, занимает десятиярусный главный храм Дуньхуана. Он построен сравнительно недавно, но неизменно приковывает к себе внимание, потому что главный храм – единственное строение в дуньхуанской стене, которое не только вырублено в породе, но и выдается наружу. Он похож на гриб-нарост на стволе дерева, только гриб многослойный, многоэтажный. Весь храм, почти до потолка, занимает вырезанная из скалы шестидесятиметровая статуя сидящего Будды. Она не самая древняя из статуй Дуньхуана, ей никак не больше двух столетий, но зато она крупнейшая в Дуньхуане и одна из самых крупных не только в Китае, но и во всей Азии. Перед статуей ряд низких столиков, на которых курятся благовония, и все стены громадной ниши храма расписаны фресками. По сторонам статуи – ниши, в них стоят божества разрядом пониже.

Пещеры Дуньхуана не только памятник раннего буддизма, но, что самое главное, они – история китайского искусства, лучшая и самая полная монография такого рода, сохранившаяся в Китае. Да и не только в Китае – в мире нет другого места, где можно было бы проследить развитие искусства на протяжении тысячи пятисот лет.

Самые ранние фрески находятся в двадцати двух пещерах южной части стены. Пещеры невелики. Они относятся к династии Северных Вэй (386–534). Фрески неплохо сохранились, краски их довольно ярки и чисты. Основные цвета здесь – малахитовый, зеленый, голубой, черный и белый. Фон фресок чаще всего темно-красный. Рисунок еще часто примитивен, фигуры статичны. Статуи кажутся большими, чем на самом деле, потому что по сторонам их вырезано рядами множество «микрониш» – каждая сантиметров десять-двадцать, и в каждой помещается раскрашенная фигурка. У потолка пещер изображены «счастливые души». Души блаженно улыбаются, сидя на прозрачных облаках, и их легкие одежды развеваются под нежным, райским, ветерком.

Двадцать две древнейшие пещеры – большая часть сохранившихся произведений искусства вэйского периода. Интересны они не только для искусствоведа и специалиста по буддизму. Значение их неоценимо для историков. Ярким примером тому может служить пещера 285, относящаяся к первой половине VI века. На потолке ее изображена большая многофигурная сцена – битва с разбойниками. В окружении встревоженных демонов ветра и грома скачут закованные в латы разбойники. Для каждого человека, для каждого коня найден свой, неповторимый ракурс, часто настолько современный и необычный, что трудно поверить, что это древние фрески, а не искусная, талантливая шутка нашего современника. Тут же и город, и встревоженные жители, и служанка, поднявшаяся на террасу, чтобы сообщить хозяевам страшную новость, и малочисленные защитники города, старающиеся сдержать нападающих.