Лавина - Нил Стивенсон

Тут он замечает по левому борту что-то узкое и длинное. Это нечто сидит на воде очень низко, а из него поднимается торс мужчины с длинными, распущенными по плечам волосами. В руке он держит восьмифутовый шест. И в тот момент, когда Хиро его замечает, он размахивается.

Гарпун летит через двадцать футов открытой воды. Миллион отточенных граней стекла преломляют свет пожара, превращая копье в метеор. Оно попадает Рыбьему Глазу в спину и, без труда пройдя через бронебойную рубаху, которую он носит под костюмом, выходит из груди. Силой удара Рыбьего Глаза поднимает в воздух и выбрасывает за борт. В воду он приземлятся лицом вниз, уже мертвый.

Зарубка на память: оружия Ворона на радаре не видно.

Хиро оглядывается на Ворона, но тот уже исчез. Еще парочка грязнюков бок о бок перемахивают через перила футах в десяти от Хиро, но они пока ослеплены пламенем пожара. Выхватив пистолет, Хиро целится приблизительно в их сторону и нажимает на курок, пока оба они не валятся назад в воду. Теперь он не знает, сколько пуль осталось в обойме.

Раздаются шипенье и кашель, и зарево сперва тускнеет, потом исчезает совсем. Элиот залил наконец пожар из огнетушителя.

Яхта внезапно дергается, палуба уходит у Хиро из-под ног, и он падает, приземлившись на голову и плечо. Вставая, он понимает, что они только что врезались (или в них только что врезалось) во что-то большое. Затем до него доносится глухой перестук многих ног, бегущих по палубе. Услышав, что шаги совсем рядом, Хиро бросает вакизаси, вытаскивает катану, разворачиваясь при этом так, что клинок останавливается в чьем-то брюхе. Тем временем кто-то пытается вскрыть ему спину разделочным ножом. Нож не может прорезать бронеткань, но все равно больно. Из тела неизвестного катана выходит легко, что, по сути, чистое везенье, ведь Хиро забыл остановить удар и клинок мог застрять. Он поворачивается, инстинктивно парируя удар ножом еще одного грязнюка, после чего заносит катану и врубает ему по черепушке. На сей раз он все делает правильно: убивает противника, не заклинив меч. Теперь по обе стороны от него по грязнюку. Выбрав одного, он с одного маха лишает противника головы. Потом оборачивается. Второй грязнюк, спотыкаясь, наступает на него по наклонной палубе, размахивая шипастой дубинкой, но, в отличие от Хиро, не сохраняет равновесия. Хиро шаркает к нему навстречу, держа центр тяжести над ногами, и насаживает его на свою катану.

Третий грязнюк потрясенно смотрит на происходящее с носа. Хиро его пристреливает, и он валится на палубу. Еще двое прыгают за борт по собственной воле.

Яхта запуталась в паутине старых гнилых канатов и грузовых сетей, натянутой ниже уровня воды, как силок для таких незадачливых простаков, как Рыбий Глаз и его команда. Мотор яхты еще гудит, но лопасти не двигаются, кажется, что-то намоталось на винт.

Ворона и след простыл. Возможно, это был разовый контракт: убрать Рыбьего Глаза. Возможно, он сам боялся запутаться в паутине. Возможно, счел, что как только он разделается с «Разумом», об остальном позаботятся грязнюки.

Элиота уже нет в рубке. Его вообще нет на яхте. Хиро окликает его по имени — никакого ответа. Нет даже плеска в воде. Когда Хиро видел его в последний раз, Элиот, перегнувшись через перила, поливал борт яхты из огнетушителя. Очевидно, когда судно резко остановилось, его выбросило за борт.

Они гораздо ближе к «Интерпрайзу», чем он поначалу думал. Во время боя яхта прошла приличное расстояние, подошла ближе, чем следовало. На данный момент Плот, по сути, окружает Хиро со всех сторон. Скудный, колеблющийся свет исходит от привезших «молотов-коктейль» моторок, запутавшихся в сетях бок о бок с яхтой.

Хиро решает, что выводить яхту назад на открытое пространство неразумно. Слишком уж большая там конкуренция. Посреди палубы лежит открытый чемодан, служащий источником энергии и местом хранения зарядов «Разума», на цветном мониторе — надпись: «Просим прощения, неустранимая ошибка системы. Пожалуйста, перезагрузите и попробуйте снова».

Потом, прямо на глазах у Хиро, «Разум» окончательно облавинивается.

Вика прошило автоматной очередью, он тоже мертв. В паутине вокруг качается еще с десяток судов, все как одно — на вид чистенькие яхты. Впрочем, теперь это пустые остовы, лишенные моторов и всего остального. Просто манки перед засадой охотника. На бакене поблизости — выведенная от руки надпись на нескольких языках: «ТОПЛИВО».

Чуть дальше к морю несколько судов, которые до того гнались за ними, мешкают, держась подальше от паутины. Они знают, что сюда им путь заказан. Здесь охотничьи угодья черных от мазута пловцов, этаких пауков в паутине; правда, почти все они теперь мертвы.

Если он отправится на сам Плот, хуже уже не будет. Ведь так?

У яхты имеется собственная шлюпка, крохотная надувная лодочка с навесным моторчиком. Хиро спускает ее на воду.

— Я пойду с тобой, — говорит голос у него за спиной. Резко поворачиваясь, Хиро выхватывает пистолет и вдруг понимает, что целится в лицо юнге-филиппинцу. Мальчик моргает: он несколько удивлен, но не слишком испуган. Если уж на то пошло, мертвецы на яхте его вроде бы тоже не смущают.

— Я буду твоим проводником, — говорит он. — Ба ла зн ка ну па ра та…

52

И. В. ждет так долго, что ей кажется, что, наверное, уже солнце взошло, но при этом понимает, что прошло-то не больше двух часов. Отчасти это и не важно. Ничто не меняется: музыка играет, кассета с мультиком перематывается и начинается по новой, мужчины приходят, пьют и стараются не смотреть на нее иначе как украдкой. С тем же успехом она могла бы быть прикована к столу. Одной ей ни за что не найти дорогу назад. Поэтому она ждет.

Внезапно перед ней возникает Ворон. Он одет в другую одежду, в какой-то мокрый, скользкий балахон, сшитый, кажется, из звериных шкур. Лицо у него красное и мокрое — наверное, на воде был.

— Сделал свою работу?

— Вроде как, — отвечает Ворон. — Я сделал достаточно.

— Что значит «достаточно»?

— А это значит, что я не люблю, когда меня выдергивают со свидания по пустякам, — говорит Ворон. — Я там навел порядок, и по мне, пусть о деталях мелкая сошка заботится.

— Что ж, а я тут отлично повеселилась.

— Извини, детка. Пойдем отсюда, — говорит он напряженным, натянутым тоном мужика с эрекцией.

— Пошли на Ядро, — говорит он, как только они поднимаются на палубу.

— А там что?

— Все. Люди, которые всем этим заправляют. Большинство людишек вон там, — он обводит рукой Плот, — туда пойти не может. А я могу. Хочешь посмотреть Ядро?

— Ладно, почему бы и нет, — говорит она, ненавидя себя за то, что ведет себя как сладкая идиотка. А что еще тут можно сказать?

Он ведет ее по длинной череде сходней, залитых лунным светом, к огромным кораблям в середине Плота. Тут почти можно катить на скейте, но нужно быть настоящим асом.

— Почему ты отличаешься от других людей? — спрашивает И. В. Вопрос вырывается у нее прежде, чем она сумела его обдумать. Но, кажется, задает она его своевременно.

Он смеется:

— Я алеут. Я во многом не такой, как все…

— Не в том дело. Я хочу сказать, у тебя мозги по-другому устроены, — прерывает его И. В. — Ты не псих. Понимаешь, о чем я? Ты за весь вечер не упомянул Слово.

— Есть кое-что, что мы делаем в каяках. Это как лететь на волне, — говорит Ворон.

— Правда? Я тоже летаю. По трассе, — отзывается И. В.

— Мы делаем это не ради забавы, — возражает Ворон. — Это часть нашей жизни. Мы перебираемся с острова на остров, оседлав волну.

— То же самое, — говорит И. В. — только мы добираемся от франшизы к франшизе, оседлав машины.

— Понимаешь, в мире полно существ, которые намного сильнее нас. Но если знаешь, как оседлать волну, далеко можно зайти, — говорит Ворон.

— Вот именно. В самую точку.

— Вот поэтому я с православными. Кое с чем в их религии я согласен. Но не со всем. А у них огромное ускорение. У них полно людей, денег, кораблей.

— И ты летишь на этой волне.

— Ага.

— Круто, отпадное чувство. Но чего ты добиваешься? Какая у тебя настоящая цель?

Они пересекают огромную платформу. Внезапно он оказывается прямо позади нее, обнимает, притягивает к себе. Она теперь едва-едва касается земли и чувствует, как его холодный нос прижимается к ее виску, а жаркое дыхание щекочет ухо. От него ее до кончиков волос пробирает дрожь.

— Краткосрочная или долгосрочная? — шепчет Ворон.

— Хм… долгосрочная.

— Был у меня один план… я собирался шарахнуть ядерной ракетой по Америке.

— Ну, может, это уж слишком, — говорит она.

— Может быть. Зависит от того, в каком я буду настроении. Помимо этой, долгосрочных целей никаких. — С каждым словом его дыхание щекочет ей ухо.

— Тогда как насчет промежуточной?