Под счастливой звездой - Ханна Хауэлл

Исстрадавшаяся от волнений и боли Эмил ощутила настоятельную потребность отплатить Парлану той же монетой и накричать на мужа. От этого ее, однако, отвлек Артайр.

Хотя предложение, которое она высказала, вряд ли было воспринято им всерьез, она поняла, что парень вот-вот потеряет сознание. Она прижалась всем телом к Элфкингу, чтобы юноша в случае падения не увлек ее вслед за собой.

— Ты бы лучше поймал Артайра. Он всю дорогу боролся с беспамятством, но, похоже, теперь наконец отключился.

Удивленный Парлан поступил, как ему было сказано, — и вовремя. Артайр как раз начал валиться с коня. Подскочил Лейт и помог Парлану нести брата в Дахгленн. Хозяин замка обругал себя за то, что не удосужился поинтересоваться, что с Артайром. Уж слишком он был занят разглядыванием Эмил.

Женщина тронулась следом за ними, даже не сделав попытки слезть со спины коня. Тогда на помощь к ней кинулся отец и помог сползти на землю. Почувствовав под ногами каменные плиты двора, Эмил шаткой походкой последовала за Парланом, который уже внес Артайра в помещение, отдавая на ходу громовым голосом приказ промыть и перевязать рану брата.

Эмил вошла следом за Парланом в покои Артайра, даже не отдавая себе отчета, что за ней в комнату проследовал и ее отец.

Парлан и старая Мег, Малколм и Лейт принялись раздевать Артайра, укладывать его в постель и занялись его раной. Эмил стояла в сторонке, чтобы не путаться под ногами. Надежда, что и ей удастся ускользнуть от Парлана в беспамятство, не оправдалась. Глянув на мужа, она поняла, что тот все еще очень зол.

До сих пор ей не приходилось сталкиваться с подобной яростью с его стороны, но вот час пробил. Как ни крути, приходилось признать, что у него были кое-какие основания для гнева. Совершенно безобидный — на первый взгляд — поступок Эмил поставил под угрозу три жизни разом, причем одну, еще не явившуюся на свет. Ей казалось, что более всего Парлан негодовал из-за того, что она рисковала жизнью ребенка. Это понять было нетрудно — Эмил и сама не могла простить себе легкомыслия.

Парлан изо всех сил стремился сдержать охвативший его гаев. Бездумное поведение Эмил и мысль о тех опасностях, которым она подверглась — или могла подвергнуться, — вывели его из себя. Но молодая женщина выглядела бледной, очень утомленной и, судя по всему, была не в состоянии вынести его гнев. Понимая, что Эмил и без того пережила достаточно, Парлан решил отложить серьезный разговор до лучших времен. Тем не менее гнев все-таки прорывался — он бросал жене лишь короткие фразы и голос его звучал грозно.

— Что произошло? Не вздумай со мной лукавить!

Его ледяной тон лишь чуть-чуть задел ее. Предстоящие роды уже отняли столько сил, что Эмил просто не могла печалиться по поводу презрения, которое выказывал ей Парлан, сам того не желая.

— Я не собираюсь ни лукавить, ни скрывать правду. На нас напал Рори.

— Да, я знаю.

— Так вот почему ты вернулся так быстро.

— Да, мне сказали, что Рори неподалеку от границы, и я решил, что он может попытаться до тебя добраться. Я очень надеялся, что у тебя хватит ума не выходить за стены, поскольку ты знала, что он до сих пор не пойман. — Парлан умолк, поняв, что от обвинений удержаться не удалось. Поскольку спор с женой вряд ли помог бы ему узнать о происшедшем подробнее, он решил впредь быть поласковее.

Эмил еле стояла на ногах, поэтому не ответила резкостью на упреки Парлана, а ограничилась лишь тихим признанием своей вины. Потом она быстро описала, где Рори и Джорди напали на них с Артайром, и Парлан тут же отрядил Малколма на поиски.

— Рори был легко ранен, Малколм, — сказала Эмил, обращаясь к другу Парлана. — Может быть, эта новость имеет какое-то значение? — Тот принял ее слова к сведению и поспешил прочь со двора, чтобы исполнить приказ лэрда. — Думаю, он уже далеко отсюда, — продолжала Эмил, — хотя ведь раньше я полагала, что он никогда не решится приблизиться к Дахгленну… Так что все может быть.

— Помни, ему нужна ты, а не я.

— Да. Тем более что я, по-видимому, еще распалила его.

— Как ребенок? — осведомился Парлан.

— Все в порядке. Но Рори теперь в ярости, ведь Элфкинг изуродовал его красивое лицо.

— Элфкинг?

Эмил кивнула, но разговор пришлось прервать, потому что старая Мег принялась зашивать Артайру рану и призвала на помощь Парлана, чтобы тот подержал брата.

Хотя юноша все еще был без сознания, в момент операции он мог инстинктивно дернуться от боли и навредить себе. Эмил встретила взгляд Мег и несколько успокоилась. Старая женщина определенно желала ей добра и видела, в каком состоянии жена лэрда, хотя и не заводила с Парланом разговор по поводу начавшихся у Эмил схваток. Старая Мег давала молодой женщине возможность самой сказать об этом мужу.

Эмил же решила, что это обнаружится само собой, когда она будет не в состоянии переносить боли молча, а пока еще можно продолжать разговор:

— По-моему, Элфкингу не понравилось, что на меня напали. Ему явно не симпатичен Рори Фергюсон. Ударом копыта конь сорвал кожу с его лица. Такая рана не заживет никогда, а если и заживет, то после нее останутся чудовищные шрамы. Так что Рори будет легко узнать, где бы он ни скрывался. Кстати, он и до того выглядел ужасно — грязен и весь в лохмотьях. От былой элегантности не осталось и следа.

— Когда человек скрывается от погони, ему некогда следить за своей внешностью.

— Скорее всего так и есть. — Увидев, что рану Артайра зашили и забинтовали, Эмил спросила:

— Как он себя чувствует?

— Потерял много крови, — откликнулась старая Мег, — но в целом рана не очень опасная, так что он скоро поправится.

— Дай-то Бог! Я сразу поняла, что ранение не смертельное, хотя и видела его мельком — до того, как Артайр взгромоздился на Элфкинга за моей спиной. Потом мы сразу же поскакали в Дахгленн. Ну вот и все. Пора и мне отправляться в постель.

— Давно пора, — сказал Лахлан, понимавший не хуже, чем старая Мег, что дочери скоро рожать.

— Я должна была узнать, как здоровье Артайра. Мне тяжело примириться с мыслью, что моя затея могла дорого ему обойтись.

— Глупая затея, ты хочешь сказать, — продолжал гнуть свое Парлан. Он уже двигался к ней, чтобы возобновить наставления. Ему то хотелось их отложить, то так и подмывало приступить к нравоучениям.

Эмил почувствовала даже некоторое сожаление, что придется лишить мужа подобного удовольствия, поскольку она догадывалась, как долго он к этому готовился.

— Нет, Парлан, не сейчас…

Парлан был поражен ее ответом и разозлился еще больше:

— Что значит — «не сейчас»? Нет уж, дорогая, нам придется поговорить — и теперь же!