Воздушная война над СССР. 1941 - Геннадий Корнюхин

Имея на вооружении новейшие истребители Ла-7, полк асов начал боевые действия 4 марта 1944 года, приняв участие в Проскурово-Черновицкой наступательной операции. Всего за время войны летчики полка выполнили 9450 боевых вылетов и уничтожили в боях 389 самолетов противника — достойный итог славного подразделения ВВС. Однако первый его командир не дожил до победы. 12 марта, спустя неделю после начала боев, Шестаков во главе шестерки «Лавочкиных» атаковал группу пикирующих бомбардировщиков Ju 87. Быстро уничтожив один самолет, он с дистанции около 50 м открыл огонь по второму. Нагруженный бомбами бомбардировщик взорвался, взрывная волна опрокинула советский истребитель, и он врезался в землю.

К моменту своей гибели Лев Шестаков имел на счету 29 вражеских самолетов, сбитых лично, и 45 — в группe.

Гюнтер Ралль

В годы Второй мировой войны Гюнтер Ралль стал третьим по результативности пилотом истребительной авиации люфтваффе. За время военных действий он выполнил 621 боевой вылет и записал себе на счет 275 сбитых самолетов противника. Самого Ралля сбивали 8 раз, и трижды он получал ранения.

Родился Ралль 10 марта 1918 года в небольшом городке Гаггенау, недалеко от Бадена, в семье мелкого торговца. Занятие отца его не привлекало, и после окончания школы он избрал себе карьеру военного. В 1937 году поступил в пехотное училище, получил звание лейтенанта, а затем перевелся в авиацию. Престиж военных летчиков в Германии тогда был несравненно выше, чем пехотинцев. После завершения летной подготовки в августе 1939 года Ралля зачислили в состав только что сформированной группы III/JG 52.

Свою первую воздушную победу он одержал 12 мая 1940 года в небе Франции. Восьмерка Bf 109Е из эскадрильи 8./JG 52 встретилась в воздухе с девятью французскими истребителями Кертисс Н.75. В суматохе боя Ралль сумел поджечь один вражеский самолет, но вслед за этим и его «мессершмитт» получил пулеметную очередь. Повреждения оказались значительными, и Ралль едва смог дотянуть до своей территории, после чего тут же совершил посадку с убранным шасси.

Во второй половине 1940 года группа III/JG 52 принимала участие в «битве за Англию», однако, несмотря на постоянные тяжелые воздушные бои, Ралль не добился в них ни одной воздушной победы. Тем не менее из-за большой убыли летающего командного состава люфтваффе он был повышен в звании до обер-лейтенанта и назначен командиром эскадрильи 8./JG 52.

В октябре 1940 года труппа III/JG 52 отправилась на отдых и пополнение в Германию, а весной следующего года ее задачей стала оборона с воздуха румынских нефтеперерабатывающих заводов. Разместились немецкие истребители на одном из аэродромов под Бухарестом. 22 июня началась война с СССР, а уже через пару дней Ралль получил возможность увеличить свой боевой счет. Утром 24 июня он вылетел в составе эскадрильи на перехват ДБ-ЗФ, совершавших налет на Констанцу, и в разгоревшейся схватке сбил один самолет. В этот день немецким летчикам было засчитано целых восемь воздушных побед, и поздравлять их позднее приехал сам Антонеску.

В первых числах августа группа III/JG 52 перебазировалась на аэродромный узел Белая Церковь, и в ходе последующих боев над Украиной список побед Гюнтера Ралля стал быстро расти. У него даже появилось чувство пренебрежения к противнику, и расплату за это долго ожидать не пришлось. В один из летних дней Ралль вылетел на свободную охоту, чтобы «потренировать» своего очередного ведомого. Заметив внизу советские истребители, он приказал ведомому идти в атаку, а сам в это время приготовился давать «ценные» советы. «И тут, — вспоминал Ралль, — за моей кабиной раздался ужасающий грохот, как будто взорвался весь самолет. Дробь пуль по бронеспинке я не только услышал, но и почувствовал всем телом, а затем что-то ударило меня по голове, и из-под шлемофона хлынула кровь… Не видя противника, я выполнил маневр уклонения и покинул место боя…». После приземления на ближайшем аэродроме удалось установить всю картину происшествия. Пуля советского летчика угодила в один из кислородных баллонов, и тот взорвался, сорвав с креплений тяжелый бронезаголовник. Его край зацепил за голову Ралля, а одно из креплений сделало в борту истребителя изнутри кабины огромную вмятину. В общем, Ралль отделался сильным испугом, но его самолет пришлось разобрать на запчасти.

20 сентября 1941 года Ралль вновь был подбит, на этот раз зенитным огнем. После неудачной штурмовки советских войск у Борисполя он с трудом перетянул через Днепр и плюхнулся на лесной полянке в расположении словацкой воинской части.

22 октября группа III/JG 52 переместилась из Полтавы на аэродром Чаплинка для ведения боевых действий в Крыму, а в ноябре передислоцировалась в Таганрог, за две недели до начала крупного советского наступления на Южном фронте. 28 ноября стало поистине «черным днем» Ралля. В этот день, по его воспоминаниям, стоял сильный мороз, когда был получен приказ отправить пару «мессершмиттов» на разведку в район Ростова. Около 17 часов в воздух поднялись Ралль и его ведомый, унтер-офицер Штеффен. Солнце клонилось уже к закату, и быстро наступали сумерки. Уже почти стемнело, когда вблизи линии фронта немецкие летчики обнаружили пару советских истребителей И-16. Они летели по прямой, не замечая врага, и Ралль решил атаковать. Впоследствии он так описывал этот бой:

«Русский почти целиком заполнил мой прицел, но все еще не подозревал о нашем присутствии. Я нажал на гашетку и какую-то долю секунды наблюдал пляску разрывов снарядов на фюзеляже и крыле самолета противника, а затем он неожиданно исчез в неописуемо яркой вспышке взрыва. В глазах у меня замелькали разноцветные круги, и я полностью утратил ориентировку. В течение нескольких секунд я сосредоточился на выравнивании своего «мессершмитта», а затем передо мной сверкнуло, громыхнуло, и моторный капот разлетелся в куски. Двигатель тут же захлебнулся и замолк. В наступившей тишине самолет провалился вниз и полетел к земле, которая сверху почти не просматривалась. Мне удалось кое-как восстановить управление машиной, и я стал напряженно всматриваться вниз, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в темноте. Скорость самолета все еще была чересчур велика, и пришлось выпустить закрылки. Внезапно истребитель ударился о землю — слишком рано, а потом подскочил вверх. Я больше не мог ничего сделать и лишь ожидал следующего удара. Тело стало легким, почти невесомым, мой зад оторвался от сиденья, и в этот момент перед глазами мелькнула какая-то вспышка. Все. Конец.

Затем самолет опрокинулся вперед, и в лобовом стекле фонаря кабины я увидел стремительно приближавшуюся землю…».

За 36-ю воздушную победу Раллю пришлось заплатить поврежденным позвоночником. Правая часть его тела была парализована, и потребовалось восемь месяцев лечения и непрерывных мучительных тренировок, чтобы преодолеть все последствия этого тяжелого ранения. В свою часть Ралль вернулся в конце июля 1942 года, и снова список его побед стал расти, как на дрожжах. В августе он записал на свой счет 26 сбитых самолетов противника, а в сентябре вновь возглавил эскадрилью 8./JG 52. В том же месяце его наградили Рыцарским крестом. В октябре он уже имел на счету 100 воздушных побед и получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Затем в его боевых вылетах наступил длительный перерыв. Вначале ему предоставили отпуск на родину, а потом направили в учебный центр для передачи опыта молодым пилотам люфтваффе.

Вновь в боевых действиях Ралль принял участие в марте 1943 года, когда борьба за воздушное господство разгорелась в небе Кубани. Обе стороны сосредоточили в районах Крыма и Таманского полуострова значительное количество самолетов, что привело к крупнейшим в истории Великой Отечественной войны сражениям в воздухе. Бывало, что воздушные бои шли с утра и до вечера, и в них одновременно участвовало по 50–80 истребителей.

В памяти Ралля Кубань сохранилась многообразием типов новых советских самолетов, особенно тех, которые поставлялись в СССР по ленд-лизу из Англии и США. Особое впечатление на него произвел американский истребитель Р-39 «Аэрокобра», хотя в целом он оценил этот самолет не очень высоко. Описывал Ралль его так:

«27 марта 1943 года я впервые сбил над хутором Славянская в западной части Крыма американский самолет с советскими опознавательными знаками — Белл Р-39 «Аэрокобра». К тому времени американцы поставляли сюда свою технику, однако не самые лучшие ее образцы. В «Аэрокобру» летчик забирался через боковую дверь, что для него было непривычно, и, кроме того, возникал один вопрос — как быстро ее можно вновь покинуть с парашютом в случае необходимости. Многим это не удавалось. Мотор самолета размещался позади пилота, между ногами которого проходил длинный вал, приводивший во вращение пропеллер. Если самолет получал попадание в центроплан крыла, то сразу терял устойчивость и из-за задней центровки сваливался в штопор с бешеным вращением — в такой ситуации открыть дверь и выпрыгнуть было почти невозможно. Кроме того, баки и топливопроводы в машине располагались так, что, собственно, было все равно куда стрелять, если сразу выходишь на позицию стрельбы позади нее: она горела всегда».