Парус любви - Лори Макбейн

Ри выдернула из его руки свои волосы; вся красная от унижения смотрела она на этого ухмыляющегося дьявола.

– Я ничего не знаю о вашей карте. А к вам на корабль попала только потому, что была сильно напугана, другой причины нет. Ужасно сожалею, что так поступила, вы уж простите меня. – Ее голос дрожал от гнева и уязвленной гордости. – Для меня совершенно все равно – что ваш корабль, что какой-нибудь другой, – добавила она, ис сознавая, что ее слова могут быть оскорбительны для капитана.

– Никакой разницы, верно? – съязвил Данте Лейтон. – Но ты ничего не сказала о капитане. Он тоже похож на всех других людей? – Теперь его голос был полон приторной вежливости. – И тут мы подходим ко второму объяснению, моя дорогая. В этом случае от тебя требуется некоторое самопожертвование. Конечно, ты слышала о моем титуле? – упомянул он как бы вскользь, но с настороженностью в глазах, которая противоречила его мнимо равнодушному тону. – Какое влечение испытывают ко мне все местные юбки, начиная от хорошо воспитанных леди с безупречной репутацией и кончая безымянными шлюхами! Я еще никогда не пользовался такой популярностью, – сказал Данте, кривя губы с презрением, неизвестно кому адресованным. – А уж какая я желанная добыча для такой грязной уличной попрошайки, как ты, и говорить нечего, – заметил он с нескрываемым бессердечием. – Тем более что титулованные джентльмены – большая редкость по эту сторону Атлантики. А вообще-то, – сухо проронил Данте, – просто жаль, что живой человек из плоти и крови должен носить какой-то титул. Однако, если уж ты набиваешься ко мне в любовницы, тебе придется терпеливо сносить мое присутствие. Или же, – присовокупил он, насмешливо выгнув брови, – ты и в самом деле наслаждаешься обществом мужчины – если цена тебя устраивает?

Ри почувствовала, что ее лицо заливает багрянец сгыда и замешательства, ибо еще никогда в жизни она не слышала по своему адресу таких оскорбительных замечаний, не испытывала такого откровенного пренебрежения.

– Да, конечно, – вновь заговорил Данте, наслаждаясь ее очевидным смятением, – должен предупредить тебя, милашка, что большинство моих знакомых, титулованных джентльменов, к которым отношусь и я, жалкие бедняки. И часто под влиянием несчастливых обстоятельств вынуждены подобно тебе заниматься унизительным ремеслом, иными словами, продаются тому, кто им больше заплатит. Просто позор, до чего доводит их необходимость прилично одеваться. Если моя жизнь волей судьбы не переменится к лучшему, я должен буду жениться на какой-нибудь наследнице, может быть, даже дочери герцога. Это позволит мне осуществить мои честолюбивые замыслы, хотя скорее всего моя будущая избранница окажется страхолюдиной. Так уж обычно бывает: чем богаче и влиятельнее семья, к которой принадлежит наследница, тем непривлекательнее ее внешность. Поэтому им приходится покупать тех, кто им нужен, – заключил Данте с язвительной усмешкой. – Этим-то и пользуются такие люди, как я и ты.

Когда Данте заметил, как побледнели ее щеки, его глаза удовлетворенно просияли. Но он никак не ожидал, что с ее дрожащих губ польется поток исполненных едкой насмешки слов.

– Вы льстите себе, милорд, – заговорила Ри таким дерзким голосом, что даже надменный, полный уверенности в себе капитан «Морского дракона» был ошеломлен. – Если, конечно, вы в самом деле тот, за кого себя выдаете, я сочла бы это весьма прискорбным обстоятельством. Конечно, титулы покупаются, если устраивает цена, – сказала она, перефразируя его собственные оскорбительные слова. Несмотря на столь короткое знакомство, она позволила себе сомневаться в его аристократическом происхождении. – Вы, сэр, даже презрения недостойны. Не заслуживаете даже того, чтобы вхтяться в одной луже вместе со свиньями.

Ри полагала, что своими словами нанесла смертельный удар по самолюбию этого человека, который внушал ей нестерпимое отвращение, но она не знала противника. Данте Лейтон был не из тех, над кем могла взять вверх какая-то подзаборная, как он считал, шлюшонка.

– Вы отличная лицедейка, – сделал ей сомнительный комплимент Данте. Его взгляд выражал, однако, не восхищение, а открытую враждебность. К его удивлению, это презренное существо вело себя не так, как он ожидал. – Вам бы выступать на подмостках «Друри-Лейн»... Должен признаться, что в вас все же есть какая-то загадка. Любопытно знать, где вы выучились выражаться так изысканно? Может быть, были кухаркой или личной служанкой миледи? – тихо спросил он и вдруг неожиданно крепко схватил Ри за подбородок и стал рассматривать ее лицо с пристальностью, которая вызвала у нее смятение. Вырваться она не могла, оставалось только как можно смелее выдерживать взгляд этих ничего не упускающих светло-серых глаз.

Данте между тем испытывал странное ощущение дежа-вю. В его памяти всплыл образ другой женщины с такими же необычными фиалковыми глазами. С неожиданным чувством утраты он вспомнил, как давно это было. В тот год в Лондоне он был еще так молод и простодушен. Только глупый идеалист мог положиться на кого-то, кроме себя. До сих пор он, казалось, ощущал во рту горечь предательства, измены.

Воспоминание о фиалковых глазах с излишней живостью пробудило в его душе все еще окончательно не угасшие сожаления.

Есть какая-то ирония в том, что одно воспоминание об этой женщине вновь разжигает в его душе былую ненависть. А ведь он даже имени ее не знает; они только случайно обменялись взглядами, на какой-то миг соприкоснулись душами, вот и все. Но молодой человек тогда почувствовал, что она – воплощение его мечты. И память его сохранила ее образ во всей его чистоте, хотя все остальное оказалось оскверненным.

Эта безымянная женщина присутствовала в его жизни всего лишь один вечер, но он до сих пор продолжал думать о пей и о том, как сложилась ее жизнь. Она была его ровесницей, может быть, чуть моложе. В тот год она впервые выехала в лондонский свет, родители наверняка были горды своей прекрасной дочерью и надеялись, что ее ждет блистательный брак.

Но она не смешивалась с толпой, стояла в стороне, отчужденная и даже как будто исполненная презрения ко всему окружающему. Держалась прямо, с чуть заметным гордым наклоном головы. Казалось, бросала всем вызов. Что-то в ее осанке напоминало ему стоящее перед ним молодое существо... Одна была в шелках, другая – в каких-то обносках, одна была темноволосая, другая – блондинка. И все же в них было что-то общее. И это общее заключалось не только в чувстве достоинства, которым обладали обе.

Данте тряхнул головой, стараясь освободиться от цепких воспоминаний. Может быть, все это лишь игра воображения совсем еще незрелого юноши? Скорее всего его идеал вышел замуж за какого-нибудь богатого джентльмена с пышным титулом и превратился в откормленную матрону, которая заботится лишь о своих детях да еще о том, что заказать поварихе на ужин: баранью ногу с каперсами или отварную говядину и пудинг.