Герои Сталинградской битвы - Светлана Анатольевна Аргасцева

если будут сражаться так, как в этот день. Это была еще одна, пусть и небольшая, победа «людниковцев» – над врагом, над трагическими обстоятельствами, над своими сомнениями, если они у кого-то и возникали, в успешном исходе противостояния с идущими напролом нескончаемыми цепями немцев.

Назавтра бой разгорелся с новой силой. По всему чувствовалось, что противник решил во что бы то ни стало уничтожить дивизию, ставшую у него на пути, зная, что силы защитников на исходе. О сражении 14 ноября Людников вспоминал: «Временами казалось, что не остается уже никакой возможности выдержать натиск превосходящих сил гитлеровцев. Не считаясь с потерями, они вводили в бой все новые и новые силы, непрерывно наращивали огневую мощь. На участке полка капитана В. А. Коноваленко[94] пали два опорных пункта в домах после того, как гарнизоны, оборонявшие их, погибли до последнего бойца. Как и накануне, группа автоматчиков вновь прорвалась в район командного пункта дивизии. В бой с ними вступили все находившиеся в штабе и поблизости от него. Даже раненые ходили в контратаку».

Положив сотни своих солдат, немцы не смогли удержать занятый столь высокой ценой рубеж, и во второй половине дня дивизия вернулась на свои позиции, которые занимала до атаки. «Остров» устоял и даже не уменьшился в своих размерах. Однако затишье обещало быть коротким – из разных подразделений Людникову шли доклады о том, что противник готовит новый удар. Комдив, трезво оценивая способность дивизии к обороне, понимал, что его людям, измотанным непрерывными боями, нужна передышка. Наступление немцев необходимо было если не предотвратить, то хотя бы задержать, спутать им карты. Он приказал командующему артиллерией подполковнику С. Я. Тычинскому накрыть огнем изготовившегося врага. Неожиданно все батареи доложили о том, что у них «нули». Это означало, что стрелять нечем, остался только неприкосновенный запас снарядов для самообороны огневых позиций. И Людников приказывает стрелять «нулями». С левого берега донеслись раскаты всего нескольких залпов, но и этого хватило, чтобы лишить противника способности возобновить свой натиск. Он не только не смог организовать еще одно наступление в этот день, но и на следующий тоже. Более того, видимо, подсчитав свои потери, немецкое командование вообще отказалось от лобовых атак и стало действовать небольшими штурмовыми группами.

Вот ведь как все повернулось – немцы избрали тактику, которую применяли в 62-й армии! Но если в массированных атаках они порой имели успех, то в ближнем бою, с примерно равным соотношением сил на отдельных участках, шансов одолеть наших солдат у них не было вовсе. Однако у них имелось другое эффективное средство против осажденной 138-й дивизии – держать под обстрелом переправы, чтобы, лишенная продовольствия, боеприпасов и пополнения, она потеряла способность к сопротивлению.

Командование 62-й армии постоянно находилось на связи с Людниковым и делало все возможное для организации снабжения его дивизии. В своих воспоминаниях командарм В. И. Чуйков отмечал: «…Перед нами встала задача оказать помощь дивизии Людникова, оторванной от главных сил армии. Ее положение стало очень тяжелым: она была зажата противником с севера, с запада и с юга, а с востока отрезана Волгой, по которой шел сплошной лед. Подвоз боеприпасов, продовольствия, вывоз раненых производились с перебоями, с промежутками в двое-трое суток…»

По состоянию на 20 ноября численность 138-й дивизии составляла 1673 человека, включая тех, кто находился на левом берегу, а таких могло быть, судя по имеющимся данным по другим дивизиям, около трети всего личного состава. О том, что дивизия столь малой численности считалась на Сталинградском фронте небоеспособной, можно видеть на примере других соединений. Так, 37-я гвардейская стрелковая дивизия имела на ту же дату на 521 человека больше, чем у Людникова, а 308-я – на 54 человека больше, но обе они были в ноябре выведены на левый берег ввиду истощения сил. Возможно, при других обстоятельствах 138-я дивизия также подлежала бы выводу из города для отдыха и пополнения. Но сделать это в той ситуации, в которой она оказалась в середине ноября, было невозможно.

Шестнадцатого ноября Людников был вынужден ввести жесткие суточные нормы выдачи продовольствия, которые распространялись на каждого человека – от комдива и до солдата: сухарей – 25 г. аммов, крупы – 12, сахара – 5 граммов. Патронов полагалось по 20–30 штук. При таком рационе трудно не только воевать, но и просто выживать даже здоровым людям, а в дивизии находилось около четырехсот раненых – почти столько, сколько оставалось людей в строю (!), – и переправить их на левый берег не было возможности.

В эти дни случился эпизод, ставший известным уже много позже со слов участников тех событий, о котором сам Людников не любил вспоминать. Перед войной у Ивана Ильича была язва желудка. Язва зарубцевалась, но скудное и нерегулярное питание вызвало обострение заболевания. Когда было возможно, комдив прикладывал к больному месту флягу с горячей водой. Никто в дивизии не знал о его недуге до тех пор, пока медсестра, приносившая комдиву горячую воду, не рассказала о мучениях Ивана Ильича начальнику штаба подполковнику В. И. Шубе. Во время очередного совещания Шуба, посоветовавшись предварительно с заместителем комдива Куровым, предложил Людникову не рисковать своим здоровьем и на ближайшем катере, который пробьется к ним, переправиться на левый берег. Людников в категоричной форме отверг предложение своих помощников и потребовал от них прекратить любые разговоры на эту тему в дальнейшем.

Но, при всей тяжести ситуации с продуктами, еще гибельнее для дивизии была нехватка боеприпасов. Трофейное оружие собиралось теперь с особым усердием. Жизненно важно было отправить кого-нибудь из офицеров через Денежную Воложку, по которой шла шуга, на остров Зайцевский, чтобы оттуда связаться со штабом армии и подробно доложить обстановку. И сделать это нужно было под огнем врага.

Выполнить задание вызвался редактор дивизионной газеты старший политрук Михаил Зуев. Как только он отправился в путь, все орудия, минометы и пулеметы открыли огонь по выявленным огневым точкам противника, затрудняя им обстрел места переправы. Михаил, сначала лежа в лодке, а потом вплавь, сквозь ледяную шугу, успешно добрался до острова и доложил командованию о реальном положении дел в дивизии, объяснив, в чем она больше всего нуждается.

Груз в осажденную дивизию необходимо было доставить срочно. Об этом героическом эпизоде помощи защитникам «острова» Людников вспоминал: «Несмотря на то, что переправа находилась под огнем противника, была предпринята отчаянная попытка подвезти продукты и боеприпасы на лодках. Мы наблюдали, как грузились люди, как отчаливали от берега, как началась ожесточенная артиллерийская дуэль… С болью в сердце видели мы, как одна за другой исчезали под водой накрытые разрывами снарядов лодки. Лишь шесть из двадцати пяти добрались до нашего берега».

По сути, единственной эффективной