Айвенго - Вальтер Скотт

— Не понимаю, на что вы рассчитываете, — сказал де Браси. — Как только разнесётся слух, что Ричард воротился, около него мигом соберётся целая армия, и тогда нам конец. Я бы вам посоветовал, милорд, бежать во Францию либо искать покровительства королевы-матери.

— Я ни у кого не ищу защиты! — надменно отвечал принц Джон. — Мне стоит сказать одно слово брату, и безопасность моя обеспечена. Но хотя вы оба, — и ты, де Браси, и ты, Вальдемар Фиц-Урс, — не задумываясь отступаетесь от меня, мне было бы не очень приятно смотреть, как ваши отрубленные головы торчат над Клиффордскими воротами. Ты, кажется, воображаешь, Вальдемар, что хитрый архиепископ не выдаст тебя даже у алтаря, если такое предательство поможет ему выслужиться перед Ричардом? А ты, де Браси, должно быть, позабыл, что на пути отсюда в Гулль стоит лагерем Роберт Эстотвил и граф Эссекс созвал туда своих приверженцев? Если мы имели причины опасаться этих скопищ ещё до возвращения Ричарда, то как ты полагаешь — чью сторону примут теперь их вожди? Поверь мне, у одного Эстотвиля достаточно войска, чтобы потопить тебя со всей твоей вольной дружиной в водах Хамбера.

Фиц-Урс и де Браси в страхе переглянулись.

— Нам остаётся одно средство, — продолжал принц, и лицо его омрачилось, как тёмная ночь. — Тот, кого мы страшимся, странствует в одиночку. Надо где-нибудь настигнуть его.

— Я за это не возьмусь, — поспешно отвечал де Браси. — Он взял меня в плен и помиловал. Я не согласен повредить хотя бы одно перо на его шлеме.

— Да кто же тебе велит наносить ему вред? — молвил принц Джон с резким смехом. — Ты, пожалуй, ещё будешь рассказывать, что я тебя подговариваю его убить. Нет, тюрьма лучше всего. А где он будет заключён, в Австрии или в Англии, не всё ли равно? Он очутится в том самом положении, в каком был, когда мы начинали своё предприятие. Ведь мы затеяли всё дело в надежде, что Ричард останется в плену в Германии. Известно, что дядя наш, Роберт, жил и умер в замке Кардифф.

— Так-то так, — сказал Вальдемар, — но ваш предок Генрих гораздо крепче сидел на престоле, чем это возможно для вашей светлости. По-моему, самая лучшая тюрьма та, от которой ключ хранится у пономаря; нет лучше подземелья, чем склеп под церковью. Больше мне нечего сказать.

— Тюрьма ли, могила ли — это меня не касается, — сказал де Браси.

— Я умываю руки.

— Негодяй! — сказал принц Джон. — Надеюсь, ты не донесёшь ему о нашей беседе?

— Я ещё никогда не был доносчиком, — надменно сказал де Браси, — и не привык, чтобы меня называли негодяем.

— Полно, полно, сэр рыцарь, — вмешался Вальдемар. — А вы, государь, простите щепетильность доблестного де Браси. Я надеюсь его уговорить.

— Даром потратишь своё красноречие, Фиц-Урс, — возразил де Браси.

— Ну, полно, мой добрый сэр Морис, — продолжал хитрый дипломат. — Не кидайтесь в сторону, точно испуганный конь. Чего вам бояться? Этот Ричард… Не далее как третьего дня твоим самым большим желанием было встретиться с ним лицом к лицу на ратном поле. Я сто раз слышал, как ты мечтал об этом.

— Да, — молвил де Браси, — лицом к лицу в открытом бою. А когда же я говорил, что желал бы напасть на него в глухом лесу?

— Какой же ты рыцарь, если это тебя пугает? — сказал Вальдемар. — Разве Ланселот де Лак и сэр Тристрам стяжали свою славу в сражениях? Они именно тем и прославились, что нападали на богатырей и великанов в глубине диких неизведанных лесов.

— Да, — сказал де Браси, — только ручаюсь, что ни Тристрам, ни Ланселот не справились бы в рукопашной схватке с Ричардом Плантагенетом. А отправляться вдвоём против одного человека у них было не в обычае.

— Ты с ума сошёл, де Браси! — сказал Фиц-Урс. — Ведь ты наёмный начальник вольной дружины, за деньги взявшейся служить принцу Джону. Тебе известно, где находится наш враг, и ты колеблешься, тогда как судьба твоего хозяина, участь твоих товарищей, собственная жизнь твоя и честь каждого из нас поставлены на карту!

— Я вам говорю, — угрюмо сказал де Браси, — что он даровал мне жизнь. Правда, он прогнал меня с глаз долой, отказался от моих услуг. Стало быть, я не обязан ему ни повиновением, ни преданностью. Но я не могу поднять на него руку.

— Да этого и не требуется. Пошли Луи Винкельбранда с двумя десятками твоих копейщиков.

— У вас довольно и своих мерзавцев, — сказал де Браси, — из моих ни один не пойдёт на это дело.

— И упрям же ты, де Браси! — сказал принц Джон. — Неужели ты меня покинешь после всех твоих уверений в преданности и усердии?

— Я не хочу вас покидать, — сказал де Браси. — Я готов служить вам, как подобает рыцарскому званию, на турнирах и в ратном поле. Но эти тёмные дела противны произнесённым мною обетам.

— Вальдемар, подойди ко мне поближе, — сказал принц Джон. — Какой я несчастный принц! Вот у отца моего, короля Генриха, были верные слуги: стоило ему сказать, что ему надоел такой-то бунтарь из духовного звания, и кровь Фомы Бекета — даром что его почитали святым!

— пролилась на ступени алтаря, у которого он служил. О Траси, Морвил, Брито, отважные и преданные слуги! Исчезли ваши имена, ваше мужество, и нет подобных вам по доблести! Хоть у Реджинальда Фиц-Урса и остался сын, но он не унаследовал ни верности, ни отваги своего отца.

— Нет, у него нет недостатка ни в том, ни в другом! — сказал Вальдемар Фиц-Урс. — Если больше некому выполнить это опасное дело, я беру его на себя. Отец мой дорого поплатился за свою славу усердного приверженца, но он доказал свою преданность более лёгким способом, нежели тот, что предстоит мне. Для меня легче было бы напасть на всех святых, упоминаемых в святцах, чем поднять копьё против Львиного Сердца. Де Браси, поручаю тебе поддержать бодрое настроение среди наших союзников. Будь личным телохранителем принца. Если мне удастся прислать вам благоприятную весть, успех нашего предприятия обеспечен. Эй, паж беги ко мне домой и скажи оружейнику, чтобы ждал меня в полной готовности! Передай Стивену Уезеролу, дюжему Торсби и трём копьеносцам из Спайнгау чтобы немедленно явились ко мне. И пускай позовут Хью Бардона, разведчика… Прощай, государь, до лучших времён!

Сказав это, он вышел из комнаты.

— Отправляется брать в плен моего брата, — сказал принц Джон Морису де Браси, — и чувствует при этом так же мало угрызений совести, как будто дело идёт о лишении свободы какого-нибудь саксонского франклина. Надеюсь, что он строго выполнит наши предписания и с должным почтением отнесётся к особе нашего любезного брата Ричарда.

Де Браси вместо ответа только усмехнулся.

— Клянусь пресвятой девой, — продолжал принц, — мы дали ему точнейшие указания. Только ты, может быть, не слыхал нашего разговора, потому что мы с ним стояли в нише окна. Я строго приказал ему беречь Ричарда, и горе Вальдемару, если он преступит мою волю!

— Не лучше ли мне сходить к нему, — сказал де Браси, — и ещё раз повторить повеления вашей светлости? Если я не слыхал ваших слов, так, может быть, и Вальдемар их не расслышал?

— Нет, нет! — сказал принц раздражённо. — Он расслышал, поверь мне. К тому же мне нужно с тобой потолковать. Подойди сюда, Морис, дай мне опереться на твоё плечо.

В этой дружеской позе они обошли весь зал, и принц завёл приятельскую беседу в таком тоне:

— Какого ты мнения об этом Вальдемаре Фиц-Урсе, мой милый де Браси? Он надеется быть при мне канцлером. Но мы хорошенько подумаем, прежде чем поручить такую важную должность человеку, который не слишкомто уважает нашу семью, судя по тому, с какой охотой он взялся захватить Ричарда. Ты, может быть, думаешь, что несколько потерял наше расположение из-за того, что так смело отказался от этого неприятного поручения? Нет, Морис. Моё уважение к тебе скорее усилилось при виде твоей честности и твёрдости. Случается, что нам оказывают большие услуги, а мы всё-таки не в силах ни любить, ни уважать тех, кто их оказывает. Бывает также, что отказываются нам служить, а мы ещё больше уважаем этих ослушников. Я нахожу, что арестовать моего несчастного брата — не такая великая заслуга, чтобы за неё награждать титулом канцлера. Но зато ты своим рыцарским отказом заслуживаешь жезл главного маршала. Подумай-ка об этом, де Браси, и поди исполняй своё дело.

— Капризный тиран! — бормотал про себя де Браси, выйдя от принца.

— Плохо будет тому, кто тебе доверится. Твой канцлер! Скажите пожалуйста! Тот, кто доверится твоей совести, быстро станет жертвой. Но главный маршал Англии, — проговорил он, простирая руку вперёд, как бы желая схватить этот жезл, и принимая величавую осанку, — это такое звание, ради которого стоит потрудиться.

Как только де Браси вышел из его покоев, принц Джон позвал слугу и сказал ему:

— Скажи Хью Бардону, нашему старшему разведчику, чтобы пришёл ко мне тотчас после того, как поговорит с Вальдемаром Фиц-Урсом.