Особый отдел и око дьявола - Юрий Брайдер

Обе дамы выказывали участковому преувеличенные знаки внимания, однако он делал вид, что этих ухаживаний не замечает, и даже отказался от предложения попариться в баньке, поступившего как с той, так и с другой стороны. (Хотя пообщаться с голой заведующей стоило бы ради одного лишь спортивного интереса — даже её левая грудь, пышностью слегка уступавшая правой, превосходила весь бюст хвалёной Памелы Андерсон.)

Петрищев позвонил спустя два дня.

— Ещё не передумал? — поинтересовался он.

— Наоборот, — ответил Цимбаларь. — Жду не дождусь.

— Вертолёт вылетает через час. Считается, что он уходит на плановый облёт тайги. Добавь ещё минут сорок и выходи встречать. Сядет он за деревней, на речном льду. Снег там глубокий?

— Я бы не сказал. От силы по колено.

— Хорошо бы расчистить небольшую площадку. Метров так пять на пять.

— Будет сделано. Ты сам прилетишь?

— Нет. Считается, что я к этой затее вообще никакого отношения не имею.

— Тогда передай с пилотом комплект гражданской одежды. Размер пятьдесят второй, рост четвёртый.

— Фрак или смокинг? — пошутил Петрищев.

— Лучше что-нибудь спортивное. Куртку, джинсы, свитер, берцы.

— Надоело в форме ходить?

— Вроде того.

— Деньги отдашь штурману Анзору. Это он всё организовал. Но сначала положи их в меховую рукавицу. На этом всё. Мне пока больше не звони...

После того как Валька Дерунова во главе десятка крепких мужиков отправилась расчищать посадочную площадку, Цимбаларь по рации связался с Кондаковым и Людочкой.

— Сейчас за мной прилетит вертолёт, — безо всяких предисловий сообщил он. — Отлучусь денька на два. Могу взять с собой любого, кто не хочет оставаться в Чарусе. Мне вы в общем-то уже и не нужны. Поживёте пока в районной гостинице или инкогнито вернётесь в Москву.

— Предложение заманчивое, — сказала Людочка. — Но боюсь, что оно продиктовано ущемлённым самолюбием, а не здравым смыслом. Сюда нас направило руководство особого отдела, оно нас в положенное время и отзовёт. Тем более мне нужно довести до конца прграмму третьей четверти. А там уже и четвёртая не за горами.

Кондаков высказался ещё более категорично:

— У меня под наблюдением пять тяжелобольных и ещё семь на амбулаторном лечении. Как я их сейчас брошу? Уж подожду до весны. Отдел здравоохранения обещал прислать в мае настоящего фельдшера... А своими амбициями особо не козыряй. Без нас ты, может, и справишься, но дров наломаешь. Уж я-то тебя знаю. Если получится, раздобудь новый тонометр, мой что-то барахлит. И попроси в районе побольше перевязочных материалов. Бинтов, салфеток... Но обязательно стерильных.

— Тогда до скорой встречи, — глянув на часы, сказал Цимбаларь. — Жаль, что с Ваней поговорить не удалось...

Однако с Ваней он встретился на берегу реки, где тот, вместе со своей компанией, наблюдал за странной суетой взрослых, расчищавших посередине реки что-то похожее на каток.

Возле костра, на котором жарились шашлыки, лежал раздувшийся от бутылок вещмешок — гонорар за ударный труд. Валька, уже пропустившая стопарик и закусившая свиным рёбрышком, покрикивала на всех, кто попадался ей на глаза.

Обменявшись с Цимбаларем рукопожатием, которое можно было расценить и как приветственное, и как прощальное, Ваня задушевным голосом пропел:

— «И куда ж ты, сука, лыжи навострила?»

— Послезавтра вернуть, — ответил Цимбаларь. — Если есть желание, лети со мной.

— Желание-то есть, да нет возможности. — Ваня скорчил кислую гримасу. — Без меня всех наших лохов передушат. Мы ведь ведём постоянную слежку и за Людкой, и за Кондаковым. В случае малейшей опасности сразу придём на помощь... Верно я говорю, Фимка? — обратился он к стоявшему поодаль малолетнему богатырю Хмырёву.

— А то! — солидно ответил тот и погладил увесистую дубинку, на которую сейчас опирался.

— Ну, тогда я покидаю Чарусу со спокойной душой, — сказал Цимбаларь.

Вдали, над кромкой леса, показалась крохотная зелёная капелька.

Прежде чем сесть, вертолёт наделал много бед — поднял винтами настоящую снежную бурю, погасил костёр, опрокинул мангал с шашлыками, посрывал с детей шапки и завернул полы шубы прямо на голову Вальке Деруновой.

Похоже было, что пилот и не собирается глушить двигатель. Из распахнувшейся дверцы призывно махали рукой — сюда, сюда, сюда!

С трудом преодолевая рукотворную бурю, Цимбаларь добрался до вертолёта, и сильные руки тут же втащили его внутрь. Дверца кабины ещё не успела захлопнуться, а винтокрылая машина, издали похожая на зелёного пузатого головастика, уже пошла вверх.

В кутерьме, творившейся на земле, Ваня успел слямзить пару пузырей водяры и половину всех шашлыков.

— Вах! И откуда только в здешней глуши берутся такие деньги! — воскликнул штурман Анзор, рассматривая на свет стодолларовую купюру, наугад взятую из пачки. — Воистину земля русская полна чудесами!

Цимбаларь не отрываясь смотрел на уплывающую вдаль Чарусу — россыпь кукольных домиков, брошенных среди бескрайней тайги, лишь кое-где прорезанной белыми ленточками замёрзших рек. Даже не верилось, что люди могут существовать в этом суровом, неприветливом мире, которым по-прежнему правил много раз битый, но так до конца и не побеждённый Омоль — бог зла, мрака, холода и метели.

На болотах деревья росли пореже да и выглядели похуже. Незамерзающие бочаги выделялись на белом снегу жёлтыми пятнами. От некоторых валил пар. Однажды Цимбаларь видел стаю волков, гнавших по кочкарнику молодую лосиху.

И опять внизу плыла тайга, тайга, тайга...

Лишь спустя час впереди показалась очищенная от снега дорога, по которой время от времени сновали автомобили.

— Куда держим курс? — поинтересовался штурман Анзор.

— К ближайшей железнодорожной станции, — ответил Цимбаларь. — Но не забывайте, что через двое суток вы должны доставить меня обратно.

— Никаких проблем, дорогой! Почаще подкидывай нам такую работёнку...

Поезд на Москву останавливался через четыре часа, а на Санкт-Петербург — всего через пятьдесят минут. Именно это обстоятельство и определило выбор в пользу Северной столицы. То, что искал Цимбаларь, наверное, можно было найти и где-нибудь поближе, но он хотел действовать наверняка.

Игнорируя услуги билетной кассы, он обменял в буфете сотню баксов и вскочил в первый подвернувшийся вагон петербургского поезда.

— Ну спасибо, — сказала проводница, принимая от нового пассажира тысячерублёвую бумажку. — Идите пока в служебное купе.

Всю дорогу Цимбаларь мужественно отказывался от предложений попутчиков выпить водочки. Спиртное — великий дезинфектор — могло помешать чистоте эксперимента, который он собирался поставить над самим собой.