Урод - Константин Соловьев

От неожиданности он не успел сгруппироваться и коснулся затылком пола. И прежде чем зрение снова вернулось к нему, старик одним длинным прыжком покрыл половину комнаты. Эскерт в его руках замер размытым пятном. И Крэйн неожиданно подумал, что его жизнь сейчас оборвется. Эта мысль вызвала щемящую горечь. Он рванулся в сторону, уже понимая, что ему не успеть.

Рванулся изо всех сил.

Одним небрежным движением старик вышиб у него из руки стис и навис сверху — страшно неподвижный, с огненными мерцающими глазами. Зубчатое лезвие эскерта лениво приподнялось. Пока только обозначая тот путь, который прочертит через мгновение. Путь, оканчивающийся на горле Крэйна.

— Прощай, — глухо сказал старик, не глядя ему в глаза. — Ты не виноват. Но я не могу… Извини. Это ради всех нас. Ты не поймешь.

Оглушенный падением, беспомощный Крэйн смотрел на узкую полоску эскерта и чувствовал, как она заполняет весь мир. Ледяная волна смерти окатила его, смыв все чувства. Оставив только горечь и ненависть, двумя шипастыми корягами выступающие на поверхность. Он не услышал, как открылась дверь, лишь заметил, как мягко лег на земляной пол мягкий прямоугольник алого света, неровно перечерченный чьей-то длинной узкой тенью. Воздух взвизгнул, тихо и тонко.

Старик оказался достаточно быстр. Он метнулся в сторону, одновременно вскидывая эскерт, и хищный маленький артак, сухо ударившись об острие, зашуршал по полу. Следующий ушел в стену, погрузившись почти наполовину в крепкую глину.

Но он был стар и силы его имели предел. Сразу два артака толкнули его в грудь, и он, судорожно выдохнув, крутанулся на месте, прижимая руки к тому месту, где ткань медленно окрашивалась красным. Бесполезный эскерт упал на пол и замер. Старик прижался спиной к стене, и было видно, как его ноги медленно подгибаются, словно не справляясь с неожиданно возросшим весом тела. Он все еще боролся, хоть и знал, что мертв.

— Кх-х-х… Глупец. Ты… — Пальцы бесшумно царапали земляной пол, лицо исказилось болью. — Не пх… понимаешь.

Третий артак вошел прямо под кадык, отыскав щель между вельтом и краем каяты. Старик вытянулся, в горле у него что-то приглушенно захрипело, и перевернулся на бок. Крэйн вскочил, хотя комната перед глазами все еще плыла, непослушной рукой подхватил стис. Но он был один. Алый прямоугольник на полу был пуст. Лишь в пыли у порога лежали несколько тонких следов. Крэйн, пошатываясь, поднял эскерт и осторожно вышел на улицу, ожидая в любое мгновение услышать свист рассекающего воздух артака.

На улице никого не было. Некоторое время он стоял в дверном проеме, щурясь из-за бьющего в глаза света Эно, потом медленно вернулся в склет.

— А ведь он почти сказал. — Крэйн положил эскерт и стис на стол, присел возле остывающего тела старика. — Почти сказал… Ушедшие и Бейр с ними, я опять в темноте.

«Старик был ошеломлен, когда услышал про Тильта, — подумал он, осторожно касаясь ткани каяты. — Не просто ошеломлен. Он был испуган, и я видел это. Связь, опять связь. Невидимая нить между последним из рода Кардон и хозяином странствующего калькада. Но боги, я не понимаю. Почему он попытался убить меня, как только узнал, что я знаком с Хеннаром? Если Тильт стал когда-то на его пути, пусть это и имело отношение ко мне, ему стоило пойти и убить его. Почему меня?»

Каята соскользнула с лица старика легко, Крэйн брезгливо оттер ею остывающую кровь на подбородке, чтоб лучше различить черты лица. И покачал головой, чувствуя на губах усмешку. Человек, лежащий перед ним, был ему знаком. Они видели друг друга единственный раз в жизни. В тот самый Урт, когда младший шэл Алдион повел толпу на склет ворожея.

«Во имя Ушедших! Я спешил… Там… Там ворожей. Настоящий. Только что…»

Крэйн сплюнул на пол и поднялся. Пьяница из трактира остался лежать, закатив мертвые тусклые глаза. Последний из рода Кардон, человек, изменивший всю его жизнь.

Один из многих.

Не последний.

Крэйн вложил в ножны стисы, взял лежащий на столе эскерт и, не обернувшись, вышел из склета.

ГЛАВА 4

Калькад входил в город медленно, широкие полозья нехотя царапали песок и оставляли за собой узкие длинные шлейфы. Пропыленные навесы ритмично вздувались и опадали на твердых деревянных ребрах рам. Стражники неспешно отгоняли стоящих на дороге жителей, сидящий в первом нальте возницей Нерф повернул хеггов и калькад, пройдя еще полсотни локтей, остановился. Крэйн заметил, что за прошедшее время нальты прохудились еще больше, один из хеггов был незнаком — явно пришлось купить в пути вместо павшего.

Из нальта легко спрыгнула Тэйв и, закинув на острые худые плечи по бурдюку, не оглядываясь побежала к колодцу. Стряхнув пыль, Крэйн зашагал к калькаду. Радости он не чувствовал — по своему временному дому он скучал не больше, чем по подземельям тор-склета в Трисе, но все-таки что-то приятно кольнуло его в грудь, когда он увидел, как из последнего нальта спрыгнула Лайвен. Прищурившись от пыли, она отбросила с лица волосы и всмотрелась в его лицо. Потом нахмурилась и покачала головой.

— Я знала, что увижу тебя здесь, урод.

— Я ждал.

— Не скажешь, что ожидание пошло тебе на пользу. — Она бросила внимательный взгляд на его лицо и одежду. — Ну что ж… Как ты?

— Все еще жив, как видишь. Меня трижды пытались вышвырнуть из города стражники, дважды нападали в Урт шеерезы, раз пять мне приходилось вламываться в чужие склеты. Но я жив.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Тот…

— Нет.

— Нет?

— Его не было. — Он посмотрел ей прямо в глаза и мрачным удовольствием отметил, как она дернулась, едва не отшатнувшись. — Он не вернулся.

— Твой жрец мог опоздать.

— Не думаю, что настолько. Я жду его уже больше семи десятков Эно. Он просто бросил меня. Он не вернется. Бейр снова с вами.

— Ну… — Лайвен закусила губу и, словно рассердившись на себя за минутную слабость, отвернулась. — Залазь. В нальте стоит полная миска олма. Ты, верно, голоден — похудел так…

— Я останусь уродом, — сказал он тихо, не слыша ее. — Останусь Бейром. Разве не забавно?

— Что ж, хоть в одном ты остался прежним. В голове твоей, как и раньше, больше дыр, чем в клетках Кейбеля.

Он промолчал.

Из нальтов стали выбираться люди. Утомленные долгой дорогой и тряской, они разминали ноги и сплевывали пыль. Садуф кряхтел и почесывал широченной ладонью спину, Теонтай под присмотром Нерфа распрягал хеггов, смеялся скрытый пылью Кейбель. Тильт вышел последним. Неторопливо отведя полог, он тяжело спрыгнул на землю и огляделся. Город и песок отразились в его черных глазах бесцветными пятнами. Он видел все, и небольшой городок, затерянный среди песков на побережье Моря, не интересовал его.