Нелады со звездами - Венди Холден

К ее удивлению, Генри вздохнул с облегчением.

— Вот как?

— Да, так что, если хочешь, я тебе ее сейчас дам.

Разжав кулак, Грейс продемонстрировала монету.

Генри склонился над ней, и по его лицу расплылось удовлетворение. Вдруг он испуганно отшатнулся назад.

— Нет, эту монету я взять не могу.

— Почему? — Грейс недоуменно вгляделась в металлический кружок, лежащий у нее на ладони. Монета показалась ей вполне невинной. Немного затертая, горячая, мокрая от пота, но и только. — И что в ней плохого?

Генри покачал головой:

— Ты хотела сказать, что в ней хорошего. Дорогая моя Грейс…

У нее по спине неожиданно пробежала сладостная дрожь. Его дорогая Грейс.

— …это очень редкая монета. Ты ни в коем случае не должна с ней расставаться. Никогда, — выразительно добавил Генри.

— Но это же совершенно обычная монета, разве не так? Таких в обращении миллионы. Миллиарды.

Генри покачал головой:

— Абсолютно неправильно. — Он помолчал. — Эта монета… э… отчеканена… э… с очень редкой матрицы тысяча девятьсот девяносто восьмого года… с двойным подбородком. Королева распорядилась… мм… изъять все такие монеты из обращения.

— Матрица с двойным подбородком?

Грейс внимательно изучила лицо на монете. Надо признать, в профиль Елизавета Вторая действительно выглядела полноватой, но ведь этого и следовало ожидать?

Генри с жаром закивал:

— Да. — Теперь он говорил быстрее, с убежденностью в голосе. — Королева решила, что двойной подбородок ее очень старит, поэтому весь тираж был отправлен на переплавку и вместо него отчеканен новый, с подправленных матриц. Как следствие, монета, которая сейчас у тебя в руках, является очень редкой. Одной из немногих сохранившихся. Возможно, вообще единственной. Никогда и никому ее не отдавай. Ни в коем случае.

Грейс ошеломленно посмотрела на него.

— Елизавета распорядилась переплавить весь тираж?

— Ты должна ее понять, — улыбнулся Генри, выразительно разводя руками. — Она начинала в пятьдесят втором году, молодая и красивая, с упругим подбородком, а потом ей пришлось наблюдать, как с годами ее портрет на монетах становится все более и более обрюзгшим. Как Дориан Грей, только гораздо хуже. Неудивительно, что бедная старушка никогда не носит при себе деньги… да, смотри! — Он схватил лежащую на столике пачку бесплатных сигарет. — Монета мне больше не нужна.

— Замечательно.

Грейс снова сомкнула пальцы вокруг металлического кружка, чувствуя на себе пристальный взгляд Генри. Ну, теперь-то он должен уйти. Курево он получил. Однако Генри неопределенно переминался на месте, зажав в руке забытую незажженную сигарету.

Грейс постаралась придумать какое-нибудь остроумное замечание, но в итоге ограничилась банальностью:

— А что ты все-таки делаешь на вручении «Худшей постельной сцены»?

Генри задорно сверкнул глазами.

— Учитывая свое выступление на фестивале в Сент-Меррионе, я решил, для меня это будет именно то, что нужно.

Сердце Грейс, подскочив, едва не застряло в горле.

— Там-то секс никак нельзя было назвать плохим, — сорвалось у нее, прежде чем она успела остановиться.

— Рад это слышать, — с облегчением и радостью произнес Генри. — Но я могу и лучше. — Его улыбка погасла; он помолчал. — Если честно, я очень надеялся встретиться с тобой сегодня.

Грейс ощутила, как у нее подгибаются колени.

— Вот как?

Их прервал донесшийся из зала раскат хохота. Обернувшись, Грейс увидела в дверях оживление, толчею, и вдруг на лестницу вышел побелевший от злости Ред Кемпион. У него за спиной маячила Шампань Ди-Вайн.

— Ублюдки! — прорычал Ред, брызжа слюной. — Мне сказали, это литературная премия!

Он с отвращением взглянул на то, что было у него в руках. На покрытой гравировкой подставке возвышалась большая обнаженная грудь, отлитая из стекла, размерами, полнотой и устремленностью вверх напоминавшая бюст Шампань.

— Да, ты мне говорил, это будет Букеровская премия! — протрубила Шампань. — А получилась не Букеровская, а трахеровская. Ха-ха-ха. Господи, как же мне весело!

— Оборжаться можно! — отрезал Ред.

Генри зачарованно уставился на них, а Грейс крепче зажала в ладони горячий металлический кружок. Кроме них с Генри и Шампань с Редом, на лестнице никого не было. Если Ред посмотрит в ее сторону, он ее узнает. Даже он не сможет не узнать с такого близкого расстояния. И вдруг Грейс поняла, так отчетливо, как никогда в жизни, что ей этого хочется меньше всего на свете.

От неприятной сцены не уйти; но Грейс двигало не только желание избежать встречи с бывшим любовником. В зависимости от того, что Ред рассказал Шампань про девушку, в слезах выбежавшую из его апартаментов, — а какое-то объяснение он должен был придумать, — Грейс могло ожидать, что угодно: от сломанной ноги до полного уничтожения. Достаточно было вспомнить о том, что случилось с Белиндой Блэк. Грейс успела прикинуть, что стеклянная грудь весит несколько фунтов; можно не сомневаться, это станет первым, чем швырнет в нее разъяренная Шампань.

Кроме того, Грейс беспокоила реакция Генри. Если Ред Кемпион ее узнает, а Шампань бросится на нее с кулаками, возникнут неизбежные вопросы. Вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Она все объяснит, но только когда у нее будут достаточные эмоциональные, не говоря про интеллектуальные, ресурсы. Не раньше.

Из чего следовало, что она должна спрятаться. Скрыть свое лицо. Не дать Реду увидеть ее. Грейс в панике огляделась вокруг. Бежать некуда, укрыться тоже негде. Если только не… Грейс лихорадочно думала, но ничего другого ей в голову не приходило. Внезапно шагнув вперед, она схватила Генри за лацканы мятого пиджака и, притянув к себе, с неистовой страстью поцеловала.

Прижимаясь губами к губам Генри, Грейс внутренне поежилась, представляя себе, какой нимфоманкой он ее вообразит. Решит, что она сексуально одержимая. Однако какой у нее выбор? Упасть в глазах Генри Муна все же лучше, чем быть забитой до смерти стеклянным бюстом. Вот уж точно, поцелуй, дарующий жизнь.

И ее замысел увенчался успехом. Краем глаза Грейс увидела, как Ред бросил на них раздраженный, а Шампань скучающий взгляд, и они начали спускаться вниз по лестнице.

— Уходим отсюда, — проворчал Ред. — Поехали в какой-нибудь ресторан или ночной клуб.

Сжимая свой трофей, он затопал по застеленным красной дорожкой ступеням.

— Точно. Поедем туда, где люди, увидев суперзвезду, сразу же понимают, что перед ними суперзвезда, — добавила Шампань, прошествовав мимо со всем ледяным достоинством, какое только позволяло ее прозрачное обтягивающее платье.

Грейс тотчас же оторвалась от губ Генри. Точнее, попыталась это сделать. Но он крепко держал ее, прижимая к себе, целуя жадно, горячо. Его неистовая страсть застала Грейс врасплох. Почувствовав бедром возбуждение Генри, она смущенно оттолкнула его от себя.

— Извини, — пробормотала Грейс, отступая назад.

Она машинально подняла руку с зажатой монетой, словно защищаясь. На лестницу хлынула толпа. Кое-кто весело поглядывал на Грейс с Генри.

— Извинить? За что? — просиял Генри. — Мне было очень приятно. Больше того, я ждал этого целую вечность.

— Просто я не хотела, чтобы меня увидел один человек… Что ты сказал?

— Сама слышала, — сказал Генри, беря ее лицо в ладони и привлекая ее к себе. Но едва он успел прикоснуться поцелуем к губам, как послышались громкие хлопки. До Грейс не сразу дошло, что кто-то рукоплещет прямо у нее над ухом.

— Ну, слава богу! — произнес голос Элли. — Теперь можно рассылать экземпляры критикам на обозрение.

Грейс недоуменно отшатнулась от Генри.

— Что?

— Ты хочешь сказать, он тебе ничего не говорил? — от изумления глаза Элли стали совершенно круглыми.

— Ты о чем?

Скрестив руки на груди, Элли сурово посмотрела на Генри.

— Игра окончена, приятель, — решительно заявила она.

— Нет, подожди, — не менее решительно ответил тот, тревожно озираясь вокруг. — Здесь слишком много народу.

Он махнул рукой, указывая на возбужденную толпу, и попал кому-то прямо в лицо.

— Ай! — вскрикнул Луи де Берньер, яростно сверкнув глазами.

— Пошли на улицу, — пробормотал Генри. — Бедняге Луи совсем не везет.

— Где она? — загадочно спросила Элли, когда они начали быстро спускаться по лестнице.

Грейс, шедшей последней, захотелось узнать, о чем идет речь.

— В гардеробе. Подождите, сейчас принесу.

— А должна была лежать в сейфе, черт побери, — проворчала Элли, провожая взглядом скрывшегося за углом Генри.

— О чем это вы? — жалобно спросила Грейс, отчаявшись разобраться в их кодах.

— Скоро все узнаешь.

Когда они вышли на улицу, залитую оранжевым светом фонарей, Элли отстала на пристойное расстояние, оставив их одних. Генри протянул Грейс полиэтиленовый пакет.