Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - Александр Колмогоров

Многократно бывая в Вильно с инспекционными проверками, его шеф оставлял в дежурном журнале такие записи:

…Провёл в училище под кровом его начальника одно воскресенье и два будничных дня и увожу о Виленцах самые лучшие воспоминания…

…Отрадно отметить отеческое, полное любви заботливое отношение начальника к вверенной ему молодёжи…

Но предполагал ли генерал-инспектор, что Б. В. Адамович не отказывал в помощи и молодым офицерам из своих бывших подопечных по Киеву и Вильно? В фондах РГВИА имеется достаточно тому свидетельств.

Сам полковник-педагог своё внутреннее состояние этого периода жизни очень точно выразил в письме к другу-офицеру К. П. Гарнишевскому (1910 г.):

…Я невольник чести. Только ли психоз увлечения, выполнение ли призвания или идеальное сознание долга, но я весь отдался службе. Груда писем (200–300 в год) от старых учеников…[747]

Из письма юнкера третьей роты Киевского военного училища А. Я. Степанова от 6 июня 1909 года:

…В день Вашего отъезда в Вильно ротный командир услышал мою фразу, сказанную в кругу товарищей: Какая нелепость этот учебный шаг, к чему он? — Я получил 30 суток ареста и был переведён во 2-й разряд выпускных (на остатки вакансий). Боюсь, что попаду в резервный батальон, а мечтал о Владивостоке. Помогите, Борис Викторович, составить рапорт о распределении на Дальний Восток…

Из письма подпоручика 11-го Восточно-Сибирского Её Величества Государыни Императрицы Марии Фёдоровны полка А. Я. Степанова от 13 ноября 1909 года:

Дорогой Борис Викторович, поздравляю заранее с Новым годом! По гроб благодарный ученик. Владивосток[748].

Полковнику Адамовичу из Варшавы от 17 февраля 1912 года:

Дорогой наставник. С особым удовольствием (и прискорбием) вспоминаю короткие минуты пребывания под Вашей опекой, где родительское око зорко следило за юнкерами, заботясь на каждом шагу о том, чтобы только всё хорошее прививалось нам — будущим воспитателям русского воинства.

Познания и взгляды, которые каждый из нас воспринял и вынес из родного училища, навек останутся в наших сердцах. Смею просить на память Вашу фотографию. Горячо Вас любящий 9-го сапёрного батальона Мих. Филатов[749].

Из письма выпускника Виленского училища Тютикова от 15 ноября 1912 года:

…Помните, дорогой Борис Викторович, когда Вы сказали Его Высочеству, что, несмотря на моё шалопайство, любите меня за то, что у меня хватает гражданского мужества высказать своё мнение? Великому князю благоугодно было лишь ответить, чтобы я писал ему, когда стану офицером.

Ехал я сюда, помня афоризмы на стене училищной библиотеки… А вот вопросы, которые предлагались на смотру начальником дивизии: «…Когда Бог был на земле? Когда Христос стоял на одной ноге? Что делает Государыня? Куда и сколько раз ранен? Что такое Дух? Что означает каждый палец, когда крестишься?..»

Увидев образ Николая Чудотворца, генерал задал вопрос: «Когда он сосал правую грудь матери?» Никто из офицеров не ответил.

И тогда нам было прочитано «Житие Николая Чудотворца…»

С. Раздольное, Приморск, обл.[750].

Из писем подпоручика 87-го Нейшлотского пехотного полка А. В. Овчинникова от 7 октября и 24 декабря 1913 года:

…Месяц я в полку. Связь с Вами не прерывается с окончанием училища. Вот и сейчас лежат на столе перед глазами Ваши «Руководящие приказы», дорогой учитель…

… Вскрыл письмо не без некоторого волнения. Я знал и не ошибся, что Вы меня поймёте… Аракчеевские казармы, Новгород[751].

Подобные примеры поддержки и помощи со стороны Бориса Викторовича приводили и родственники да и просто знакомые. Из письма двоюродного брата ротмистра Е. А. Адамовича в Вильно от 17 декабря 1909 года:

Дорогой Боря!

Вернулся из Петербурга с похорон бывшего командира полка. Был и у генерала от артиллерии сенатора Ф. Н. Платонова — товарища твоего папы по корпусу и моего — по юридической академии. Ходатайствует об офицере, мечтающем попасть преподавателем в училище. Просит совета. Любящий тебя брат Евгений. Сумский полк[752].

Из письма к Б. В. Адамовичу в Вильно от 11 марта 1910 года из Плоцка Варшавского Воеводства:

…Если Вы всё тот же симпатичный и отзывчивый человек, которого я знала 20 лет назад, когда была счастливой женой Вашего брата Дмитрия, отзовитесь на моё письмо. Утопающий хватается за соломинку. Простите мою навязчивость, но ради старой дружбы и спасения Вашей племянницы Нины — помогите.

Я хочу служить в гимназии классной дамой, но нужна протекция (права я имею). Вы служили в Варшаве и, если сохранили связи, то сможете мне помочь. Ни от чего не откажусь, готова работать и машинисткой, лишь бы быть вместе с дочерью. Несколько месяцев прожила она у отца, но врозь нам тяжко.

Приехала сюда в надежде, что жизнь здесь дешевле, чем в Тифлисе, и можно получить место. Но оказалось — одни слова. И пособие от Вашего брата для нас двоих недостаточно… Н. Лухманова. Мой адрес: Пекорская ул., дом Соневича[753].

Из телеграммы к Б. В. Адамовичу от О. Ф. Вейнберг, 4 ноября 1910 года:

МИЛЫЙ БОРЯ! ОЧЕНЬ БЫ ЖЕЛАЛА ВАС ВИДЕТЬ, ЕСЛИ ЭТО БУДЕТ ВОЗМОЖНО. БУДЕМ В ВИЛЬНО ВО ВТОРНИК ВЕЧЕРОМ ИЗ ВЕНЫ ОКОЛО ДЕВЯТИ. УЖЕ ДВА МЕСЯЦА. КАК МЫ С ТАНЕЙ ВЫЕХАЛИ ИЗ ПЕТЕРБУРГА. ЦЕЛУЮ И НАДЕЮСЬ СВИДЕТЬСЯ[754].

Письма без ответа

1912 год ознаменовался для России пышными мероприятиями и торжествами в память 100-летия Отечественной войны 1812 года, в которые Виленцы и их начальник внесли свою посильную лепту.

В марте-апреле Военно-исторический вестник опубликовал к юбилею историческое изыскание полковника Адамовича — «Выборки из приказов по Кексгольмскому полку за 1812 год», а Военный сборник в сентябрьском номере поместил его статью «Приёмы практической подготовки юнкеров».

Училищный выход в полевой лагерь «Ораны» состоялся, как всегда, 6 мая. Юнкера подготовили и провели двусторонний маневр на пути отступления Наполеоновской армии с имитацией сражения на Березине и взятия городка Борисова. Далее воспитанники проследовали поездом до Москвы и посетили священные для каждого воина места сражений при Бородино, Малоярославце и Вязьме.