За Великой стеной - Михаил Демиденко

...Начало возрождению китайского морского разбоя в южных морях на рубеже XVIII—XIX веков, как считают многие знатоки истории пиратства, положила некоронованная «королева южных морей», китаянка «госпожа Цин», как ее называли пираты. Так же, как и ее предшественники, пиратские «короли» Южно-Китайского моря в начале правления маньчжурской династии Цин (Коксинга), она тоже стала неофициальным адмиралом китайского пиратского флота, сумев собрать его в единый мощный кулак и заставив считаться с собой правительство. Сила этой маленькой изящной женщины была такова, что о ней лично докладывали императору, предложившему ей почетный чин «императорского конюшего». Разумеется, чисто номинально, ибо, помня о печальном опыте своих предшественников-пиратов, отправлявшихся в столицу за титулами и наградами и терявшими там свои головы, она отказалась явиться ко двору и получить соответствующие ее чину регалии из рук самого императора.

«Госпожа Цин», наследовавшая свой пиратский трон после смерти мужа, столь же прославленного «адмирала южных морей от разбоя», открывает собой галерею самых удивительных образов, с этого времени и надолго ставшими специфической приметой китайского пиратства, — женщин-воительниц, женщин-предводительниц. Нельзя сказать, что женское пиратство было только исконно «китайской чертой» и с ним не были, например, знакомы в Европе, где допуск женщин на суда был строжайше запрещен в силу давнего морского суеверия. Личности англичанок Мэри Рид и Анны Бонни, о которые много раз упоминалось в исследованиях и хрестоматиях, посвященных истории пиратства в Атлантике, являются своего рода исключениями из правил, нетипичными для европейских пиратов. Тем более что эти женщины-уникумы оказывались лишь подружками пиратских атаманов или рядовыми членами разбойничьих экипажей, порой даже скрывавшими свой истинный пол перед лицом всей команды, пока случайность не разоблачала их и им не разрешали остаться на судне. С «госпожой Цин» все было иначе...

После смерти супруга, не имевшего прямых наследников по мужской линии, она осталась единственной владелицей огромного состояния и большой эскадры, которой она иногда командовала при жизни мужа, временно заменяя его. Теперь же ей удалось получить руководство над всей пиратской, армадой кораблей, состоящей из шести больших отрядов, отличавшихся один от другого лишь цветом флага, под которым плавали их боевые джонки. Например, «семейная эскадра» Цинов — ядро пиратской армады — несла на мачтах своих кораблей красные опознавательные вымпелы. Остальные пиратские отряды имели черный, белый, синий, желтый и зеленый опознавательные цвета. И это не было только прихотью капитанов отдельных пиратских флотилий, просто с помощью подобной расцветки и сигналов соответствующих цветов, поднимаемых на мачтах флагмана, достигалась какая-то возможность руководить операциями кораблей в бою, координировать их действия во время стремительных атак, окружений и вынужденных отходов. Кстати говоря, и пираты Карибского моря не были такими уж большими поклонниками «черного Роджера» и любили вымпелы и флаги всех цветов радуги...

Неизвестно, добровольно ли уступили китайские пираты власть в эскадре «атаману в юбке», «госпоже Цин», или же ей пришлось силой с помощью верных людей утверждать свое верховодство. Думается, что переход адмиральского поста в эскадре все же произошел без особых инцидентов, поскольку главенство женщины и руководство ею мужчинами, особенно во время войн и восстаний в Азии (как и в Китае), — давняя традиция, восходящая своими корнями чуть ли не ко временам матриархата. Достаточно вспомнить, как в острокризисных ситуациях в различных азиатских странах лидерство в руководстве зачастую переходило в руки женщин — сестры Чынг во Вьетнаме, рани Джханси в Индии (правда, и Жанна д'Арк во Франции) и множество других примеров. В самом Китае руководство женщин отдельными отрядами в крестьянских войнах и восстаниях тоже было не редкостью.

Так, одно из самых крупных народных движений начала XV века в Китае, вспыхнувшее в 1420 году в Шаньдуни, началось с захвата крепости Сешипэн отрядом восставших под предводительством «вещей женщины» Тан Сай-эр. Она удерживала крепость до тех пор, пока к ней под «красно-белым флагом» восстания не прибыли на выручку другие отряды. После падения крепости эта отважная женщина, которую полководцы династии Мин даже считали «колдуньей» и относили ее к числу других «разбойников-волшебников», спаслась и укрылась в даоском монастыре, приняв монашеский сан, продолжала «подстрекать к мятежу» окрестное население. Правительство вынуждено было послать в этот район специальный отряд, чтобы тот хватал и отправлял в столицу для опознания всех подозрительных женщин-даосок, занимающихся «ворожбой». Чем не китайская Жанна д'Арк или «старица Алена» (командир одного из отрядов Степана Разина), возглавлявшие большие отряды и даже целые армии мужчин, а затем обвиненные в «колдовстве» и ереси и сожженные на костре как «ведьмы» — одна во Франции, другая в России?..

Видимо, и в случае с «госпожой Цин», принявшей на себя руководство огромным пиратским флотом, проявила себя давняя «матриархальная» традиция, пустившая глубокие корни в земледельческом Китае, древняя и наивная вера в магическую силу женщин-предводительниц. А может быть, это связывалось с прежним статусом ее мужа в системе пиратской иерархии, с нежеланием группировавшихся вокруг своего покойного лидера соратников менять сложившийся «статус-кво» и терять свое прежнее привилегированное положение? Вероятнее всего, как и показали дальнейшие события, «госпожа Цин» на самом деле отличалась высокими организаторскими талантами и умением командовать людьми. Не случайно же еще при жизни мужа ей было доверено руководство «ядром» армады — «красной флотилией» самого Цина.

...Новый «адмирал» ввела в пиратском флоте суровую дисциплину, заставив мужчин не сходить с кораблей на берег без специального на то разрешения (за это ослушнику в присутствии всей команды судна на первый раз протыкали уши, а при повторном нарушении приказа казнили). Под страхом смертной казни пиратам запрещалось утаивать и присваивать что-либо из добычи, подлежащей дележу между всеми членами «вольного братства», причем индивидуальная добыча делилась таким образом, что ее владельцу доставалось двадцать процентов из ста. Кроме того, чтобы снискать поддержку у местного населения, «госпожа Цин» запретила традиционные грабежи и кражи в селах и деревнях за исключением конкретных пунктов, на которые совершался набег. За все продукты, изъятые у местного населения во время стоянок, пиратам предлагалось платить из своего кошелька[44]...