Сказка для Добермана - Алёна Нова

панике, даже невзирая на ошейники, а ещё не подозревая, что снаружи их уже поджидают. Я слышу, как эльфов одного за другим пленяют, и магия похожа на фениксов или даже драконов, а может, и всех, вместе взятых – сейчас всё мне кажется слишком ярким, размытым пятном, но что самое худшее, в крови разгорается настоящий пожар, пробуждая вполне понятные желания. Возможно, по замыслу, я сама должна была отдаться толпе незнакомцев? Какая подлость…

Мне едва ли удаётся удержать тело в сидячем положении и хотя бы постараться вернуть себе способность говорить, но Дем всё видит сам, подскакивая неуловимым движением. Когда его руки стискивают меня, я чувствую себя самой счастливой на свете, а сердце болезненно ударяется о рёбра от одной мысли, что он мог просто не выбраться. Мог не успеть.

─ Ты… пришёл… ─ получается вымолвить, и я ловлю хмурое выражение на выточенном будто из камня лице.

Демьян придвигается ещё ближе, заставляя ухватиться за него, а потом рычит:

─ Пей! Немедленно!

Как только получается дотянуться до его обнажённого горла с призывно пульсирующей жилкой, клыки сами впиваются в его кожу, пахнущую грозой и опасностью. Горячая кровь, наполненная неистовой силой, оседает на языке, взрывая что-то внутри меня, моя рана мгновенно затягивается, а дальше я просто отключаюсь, делая глоток за глотком, и даже не понимаю, что творю. Острое желание прямо сейчас отдаться моему зверю пылает в венах, а когти впиваются в его плечи, наверняка причиняя боль.

─ Достаточно, зайка, ─ тяжело дыша, просит Дем успокаивающе, хотя от самого исходит такая ярость и жажда, что мне должно быть страшно, но вместо этого мне постепенно удаётся успокоиться, поймав ритм его сердцебиения.

Эла всё это время держат под присмотром парни, но он даже не пытается отбиваться – просто сидит на ступенях перед Древом и старается не смотреть в мою сторону. Такое чувство, что он бесконечно устал, и сейчас впервые позволяет себе просто сгорбиться, как простой человек, хотя до этого вечность ходил с прямой спиной.

─ Давно это придумал? ─ обращается к нему Демьян, всё так же удерживая меня, и в каждом его движении угроза для любого, кто ещё собирается приблизиться.

─ Пришлось постараться. Отец мог в любой момент забраться в мои мысли с помощью своих артефактов, но теперь я даже не знаю, где его искать, ─ так и не глядя на нас, бормочет он, а затем всё же поднимет взгляд, и мне с трудом даётся этот контакт. ─ Я бы никогда не позволил никому тебя даже коснуться, котёнок. Всех, кто сегодня в этом участвовал, я собирался убить раньше, чем им удалось бы к тебе приблизиться, но жаль, что нам не удалось пожениться.

У Дема откуда-то берётся терпение, чтобы не огрызаться и не рычать в ответ на это заявление, и вместо обвинений и прочих громких слов, которые наверняка заготовил, пока добирался сюда, он говорит:

─ Кажется, нам обоим есть, что обсудить. Встретимся позже.

─ Ты реально просто позволишь ему уйти? ─ не понимает Демон, и в его глазах тлеют синеватые угольки.

─ Он никуда не уйдёт – ему теперь отвечать за своё, ещё едва живое государство, ─ уверен Дем, и я с ним согласна. ─ А вот нам пора.

Я тоже мечтаю поскорее уйти, вот только что-то не даёт, взывая ко мне со всем отчаянием и, похоже, из последних сил. Я напряжённо замираю в объятиях, и Демьян чувствует эти перемены во мне.

─ Стой, ─ прошу тихо-тихо, прислушиваясь к каждому звуку, а потом до ушей долетает слабое:

«Помоги…»

Откуда-то берутся силы самой освободиться от оплетающих меня рук и на деревянных ногах двинуться к Древу, которое и просило о помощи. Я прислоняюсь лбом к твёрдой, как кость коре, ловя эмоции умирающего исполина, и чужая многовековая боль пронзает сердце вместе с миллионами образов.

В голове взрываются слова, которые мне многие уже говорили, но я почему-то не придавала им должного значения, не врерила в себя, однако теперь я окончательно понимаю, что у меня есть силы помочь умирающему миру. Потому вгрызаюсь в свою ладонь, пуская кровь, а дальше подношу руку к дереву, делясь своей силой, которая до сих пор скована зельем, но всё равно пульсирует в теле.

─ Это пока всё, что я могу сделать, ─ видя, как мою помощь не спеша принимают, шепчу я. ─ Но обещаю, что вернусь сюда, слышишь? Только дождись…

«Дождусь…», ─ больше похоже на шелест ветра, но бодрости в этом голосе уже гораздо больше.

И только удостоверившись, что я хоть в чём-то сумела быть здесь полезной, соскальзываю вниз, почти не чувствуя, как крепкие руки вновь заключают в свой капкан.

─ Ада!

─ Хочу домой…

50

Ада

Просыпаться тяжело и совсем не хочется.

Мне кажется, если открою глаза, снова окажусь в плену, а ещё знобит и жутко тошнит от всей той дряни, что до сих пор чувствую, только на сердце тревога, требующая уже пробудиться.

Распахиваю веки и морщусь от слишком яркого лунного света, бьющего из окна, напротив которого стоит Дем – живой и невредимый, а меня затопляет облегчение от того, что с ним и правда всё в порядке, но больше от того, что мы находимся в его особняке.

─ Почему мы здесь? ─ вопрос срывается с губ, но мой доберман даже не поворачивается, и все черты его лица кажутся такими хищными, что мне следует молчать.

─ Ты сказала, что хочешь домой, и я принёс тебя, ─ ответ без эмоций, но воздух буквально пропитан пряными, острыми нотками, и мне становится ясно, как трудно ему сейчас сдерживаться.

Даже на расстоянии я чувствую его гнев, но хоть направлен он вовсе не на меня, сложно воспринимать эту злость иначе. Тем не менее, поднимаюсь, борясь с головокружением, и стоит мне лишь пошевелиться, Демьян тут же напрягается, будто готовый к броску, вынуждая меня сперва замереть на месте под этим сияющим синевой взглядом. Жутко и одновременно завораживающе…

─ Дем, ─ зову его, и на краткий миг пугаюсь рыка, огласившего спальню, но быстро с собой справляюсь.

─ Лучше тебе сейчас не двигаться – я на грани, и могу натворить глупостей, ─ признаётся, напрягая челюсти, а до меня только сейчас доходит, что из одежды на мне вообще ничего нет – видимо, раздевал меня именно он.

Спешно заворачиваюсь в одеяло, чтобы лишний раз не нервировать