Стратегия психотерапии - Милтон Эриксон

После того как пациентку ввели в глубокий сомнамбулический транс, ей сказали, что с этого момента у нее возникнет полная амнезия событий транса до тех пор, пока автор не сделает противоположных указаний. Оказалось, что во время транса она более доступна, чем в состоянии бодрствования, за одним исключением: она молчала, пока не получила команду говорить, но, когда она начинала говорить, то исключительно на тему своих любовных интрижек. Никаких других сведений не удалось получить. Попытки перевести ее разговоры на другую тему путем дезориентации, разглядывания воображаемого кристалла, автоматическим рисунком и деперсонализацией приводили только к еще более подробному повествованию на ту же тему.

На следующем сеансе в глубоком сомнамбулическом трансе ей была дана решительная команда: «Мы оба, вы и я, хотели знать, почему вы так неразборчивы. Мы оба хотим знать причину вашего поведения. Мы оба знаем, что это знание лежит у вас в подсознании. В течение следующих часов вы будете сидеть здесь спокойно, ни о чем не думая, ничего не делая, просто понимая, что ваше подсознание собирается сообщить вам и мне причину вашего поведения. Оно четко и понятно сообщит причину, но ни вы, ни я не поймем ее до тех пор, пока не настанет нужное время, и не раньше. Вы не знаете, как ваше подсознание сообщит об этом. Я не буду знать, что оно сообщило, раньше, чем вы, но я тоже буду знать причину. В нужное время, нужным, верным путем узнаете вы, и узнаю я. Тогда с вами будет все в порядке».

После того как прошло два часа, ей сказали, что пришло время, когда подсознательное должно сообщить причину. Прежде чем она испугалась, ей дали отпечатанный на машинке лист из брошенной диссертации. Затем ей было сказано: «Смотрите сюда: это отпечатанная на машинке страница; здесь слова, слоги, буквы. Не читайте ее, просто взгляните на нее. Причина написана здесь. Здесь есть все буквы алфавита, и они составляют причину. Вы не можете сейчас этого увидеть. Я тоже не вижу этого. Через минуту я запру этот лист с непрочитанной причиной в ящике стола. Когда придет время, вы это прочтете, но не раньше. Теперь положите лист на стол лицевой стороной вверх, возьмите этот карандаш и не задумываясь, произвольно подчеркните те буквы, слоги, которые назовут вам причину – быстро!»

В замешательстве она нанесла девять разбросанных линий, в то время, как автор на другом листе цифрами отмечал относительные позиции линий. Лист немедленно был взят у нее, положен лицевой стороной вниз и заперт в ящике стола.

Затем ей было сказано: «Осталось сделать одну вещь. Это решить вопрос о времени, когда нам предстоит узнать причину вашего поведения. Возвращайтесь ко мне завтра утром и сообщите его. Теперь же просыпайтесь». При пробуждении ей назначили встречу на следующий день и отпустили. Она ушла, не дав своего обычного обещания.

На следующее утро она не пришла. Пациентка пришла только поздно вечером и объяснила: «Я уже почти решила не приходить. Мне нечего сказать вам, кроме этих двух глупых слов. Я даже не знаю, приду ли я к вам еще.Да, мне еще нужно сказать вам эти два слова, и я буду чувствовать себя лучше. Вот они: три недели».

Автор ответил: «По календарю это будет 4 часа пополудни 15 августа». Она ответила: «Я не знаю». Тогда с помощью постгипнотического условного сигнала был индуцирован глубокий транс. Ее спросили, есть ли у нее, что сказать. Она кивнула головой. Когда ей приказали сказать, она произнесла:

«Три недели, август 15-го, 4 часа». Ее разбудили, и ей захотелось обсудить свои планы на будущий год и тему диссертации, которую она собиралась писать.

В течение трех недель автор с ней иногда встречался; они обсуждали ее учебные планы, дополнительную литературу для чтения. Но не было сказано ни слова о ее проблеме, и она не давала никаких обещаний.

В течение этих трех недель она была на вечеринке, где один привлекательный молодой человек, который недавно начал работать в госпитале и который был учеником автора, пытался соблазнить ее. Она смеялась над ним, а потом поставила его перед выбором самому рассказать автору о своем неблаговидном поведении или предоставить ей право сообщить автору об этом и так запугала его, что он вынужден был признаться.

В 4 часа пополудни 15-го августа она вошла в кабинет автора, заметив: «Сегодня 15 августа 4 часа. Я не знаю, почему я здесь, но у меня возникло сильное ощущение, что мне нужно прийти. Я хотела идти и одновременно не хотела этого. Есть что-то ужасное в моем приходе. Мне бы хотелось не приходить сюда».

Ей был дан следующий ответ: «Вы сначала пришли ко мне за лечением. Очевидно, вы испугались. Может быть, так, а, может быть, нет. Наши сеансы обычно длились три часа. Я исподволь вводил вас в транс. Теперь как вы думаете, мне лучше загипнотизировать вас или вы закончите лечение в состоянии бодрствования? Только нужно вам помнить, что как наше с вами сознательное, так и ваше подсознательное присутствуют в данный момент одновременно. Если вы хотите быть в это время во сне – пожалуйста, но в любом случае сядьте в это кресло, успокойтесь и через час назовите нужное время, сказав: „Я буду готова в…“, – и назовете время». Недоумевая, она села и ждала в состоянии бодрствования. В 5 часов она сказала: «Я буду готова в 6.30» и продолжала ждать, все так же недоумевая.

В 6.30 ящик стола был отперт, и ей был вручен лист бумаги. Она перевернула его, стала пристально рассматривать свои начерченные линии, неожиданно побледнела, напряглась, воскликнула что-то неразборчивое и разразилась рыданиями, время от времени восклицая: «Вот что я пыталась сделать».

Наконец, немного овладев собой, она сказала: «Причина здесь, читайте».

Этими подчеркнутыми словами, слогами, буквами было следующее: Действительный цифровой порядок линий был таковым:

1 to

2Y

3nt

4 wa

5 uc

6f

71

8f

9 author с линией, соединяющей 8 и 9

Она объяснила: «Это был любой мужчина, каждый мужчина, все мужчины в мире. Включая и отца. Это бы сделало его мужчиной, а не половой тряпкой у ног моей матери. Теперь я знаю, что я пыталась сделать, и мне не нужно этого делать больше. Как все это ужасно!»

Затем она зарыдала еще сильнее, но, в конце концов, спросила: «Все это теперь в прошлом. Что мне делать теперь?»

Автор предложил ей пройти полный медицинский осмотр, чтобы исключить возможность венерического заболевания. Она на это согласилась.

Она успешно закончила следующий учебный год, и от нее ничего не было слышно в течение семи лет. Потом от ее коллеги мы узнали, что она счастливо вышла замуж и была матерью трех детей. Запрос, сделанный ей лично, подтвердил, что она счастлива в своем замужестве.

Подоплекой этого случая было сильное желание иметь сильного с диктаторскими замашками отца, руководящего «плохим» ребенком. Первоначальная оценка соблазнения пациенткой автора была скорректирована сразу же правильно выбранным ответом, который, однако, не сводил к нулю ее первоначальную эмоциональную попытку. Ее презрение к отцу было скорректировано с помощью идентификации его с автором, осуществляющим абсолютную диктаторскую власть над ней и продолжающим это делать в течение всего месяца.

Чрезвычайно сильные чувства, берущие начало в ее проблеме, были скорректированы событиями периода ожидания. Подчеркнув слова на листе рукописи, пациентка была вынуждена визуализировать причину своего невротического поведения, скрытую в ее подсознании. Таким образом, ей было дано три недели, чтобы приспособиться к периоду от «не-избежно неизвестного» к «неизбежно известному». В течение этого периода пациентку пытался соблазнить один из практикантов автора, которого она заставила признаться в своей «кровосмесительной» попытке, идентифицировав его с отцом.

Осознание того, что было скрыто в подсознании, признание в тенденции к кровосмешению, три недели приспособления к неизвестному, все это были корректирующими эмоциональными факторами, кульминацией которых явилась печальная, болезненная эмоциональность последнего сеанса.

Молодой человек, обычно весивший 170 фунтов, женился на необычайно красивой девушке, и его друзья недвусмысленно намекали ему относительно неизбежной потери веса.

Девять месяцев спустя он пришел к автору, как к психиатру, за советом по поводу двух проблем. Одна из них состояла в том, что он не мог больше выносить намеков своих приятелей и коллег, шутивших по поводу того, что он уже потерял 40 фунтов своего веса. После некоторого колебания он добавил, что реальная проблема состоит совсем в другом, а именно – в неудаче в осуществлении брачных отношений.

Он объяснил, что его жена каждый вечер обещала позволить ему осуществить половой акт, но при первом его движении она впадала в сильную панику и начинала жалобно умолять его подождать до завтра. Каждую ночь он спал беспокойно, ощущая в себе огромное желание и чувство разочарования и безнадежности. Недавно он очень испугался того, что у него не возникла эрекция, несмотря на его повышенный сексуальный голод.