Утро Земли - Алексей Борисов

Лея смутилась, но всё-таки кивнула.

– А он об этом знает?

Девушка покраснела ещё больше.

– Ты бы всё-таки поговорила с ним прежде. На всякий случай. Да только если вы оба по закону Малого мира совершеннолетние, я не вижу препятствий.

Лея решительно кивнула и убежала прочь.

Алекс не стал ей говорить, что до этого к нему подходил Оскар. Форма вопроса была менее обдуманная и более эмоциональная, но по сути повторяла вопрос Леи.

В группе появились ещё два ученика.

Разные истории рассказывали о прошлом. И рассказчики были разными. Как жестокие, но справедливые, так сладкоголосые и скрытные. Они все были разными. И ей не составляло труда видеть эти различия. Она читала их, как открытые книги, а настоящие книги давались ей с большим трудом. Многие разобрать вообще невозможно. Катакану – ещё куда не шло, но иероглифы. А в тех книгах, где нет иероглифов, слишком мало написано.

– Раньше таких девушек, как ты, наряжали гейшами, – твердила бабка и посмеивалась, – И всё-таки полновата ты для гейши. Но тут ты хотя бы не пропадёшь, а то раньше им, гейшам этим, ой как тяжело было.

Касумико слушала, и думала, попросить бабушку сменить тему, или не стоит. Дед между тем сидел на крыльце и дымил трубкой. Две женщины, одна совсем юная, а другая лет шестидесяти, вся сморщенная и сухая, словно кора дерева. Она была дочкой кого-то из тех, которые вышли в День Избавления из-под земли. Это произошло уже после Утра Смерти, но история о судьбе Ниххона путаная, в ней много вымысла. А вот истории о давних временах – это совсем другое дело. Тут даже если приврать немного, и то кажется, что всё достоверно. Почти никто не помнит довоенного прошлого, бабка с дедом всё больше выдумывают. Но почему бы и не послушать? Кто мешает хоть вот на столечко поверить, что так всё и было?

Теперь в их жизни было мало радости. На острове не хватало еды и нормальной одежды. Про медицинскую помощь вообще не знали. Только всё это Касумико поняла, когда их перевезли в Австралию.

Тут иногда говорят, Союз Юга – это жалкое подобие прошлого мира. Каким же тогда был мир до Утра Смерти? Опять много домыслов и слухов. У каждого свои представления о том, как было раньше, сообразила Касумико, когда немного освоилась и заговорила по-английски. Люди Союза многое вспоминают и трактуют вразнобой. Что касается жителей Луны или тех, кто добрался сюда из Европы, или спасся из других опустошённых земель, то их рассказы слишком похожи на сказки.

Но ведь откуда-то всё это взялось? И древние машины, которыми люди строят дома, и летающие в небе шаттлы. Машины, как оказалось, привезли с Ниххона. А она-то их никогда не видела, думала, что самый сложный предмет – это механическая швейная машинка.

Однажды бабка сидела на крыльце домика и наблюдала, как реставрируют старый квартал.

– Слышала я, что когда-то люди из России помогали нам строить дома на Ниххоне. Только не по своей воле. Их заставляли военные.

Касумико не впервые слышала эти разговоры. Но спросить не решалась. Жители Союза Юга, в том числе и беженцы из России, покидали Землю. И оставляли не просто пустыню, обезображенную войной с Флорой. Вместо разрушенных поселений возводили они новые. Заново вспахивали и засевали участки плодородной почвы.

Касумико с трудом говорила по-английски и боялась, что над ней будут смеяться. Мало того, что она почти ничего не умела, вдобавок природа не наделила девушку красотой. Некоторое время она подолгу наблюдала за суетой людей на стройке и не решалась приблизиться. Её никто не пытался позвать и познакомиться, не знали, что у неё на уме. А она и сама как будто не знала. Её до боли угнетало это напряжённое одиночество. От мысли приручить какую-нибудь зверушку девушка быстро отказалась. Не столько из-за того, что дед с бабкой станут ругаться, мол, чем её кормить, самим бы не голодать. Касумико видела, как люди Союза улетали с Земли и оставляли любимых питомцев. Трогательная грусть людей стоила малого в сравнении с тем, как потом переживали оставленные животные. Касумико увязала эти размышления с воспоминанием о том, как от неизвестной болезни умерли родители и брат.

Однажды Касумико раздобыла кусок ткани и села на освещённой солнцем скамейке. Достала кисть и баночку с краской. Писать она не умела, и, наверное сыграла свою роль какая-то глубинная память. И на ровном фоне появились странные, похожие на иероглифы линии. Тонкий каллиграфический узор запечатлел образ посёлка с того места, откуда его наблюдала Касумико.

Кое-кто подошёл посмотреть, что делает японская девушка.

К первому заинтересованному взгляду присоединился второй. И так далее.

– Хорошо рисуешь, – сказал кто-то, кого Касумико увидела впервые.

Она неуверенно улыбнулась.

– Ты говоришь по-английски?

Девушка ответила: «да, только немного».

– Знаешь, пройдёт несколько месяцев, и мы улетим отсюда. Вот этот город достанется тебе и твоим друзьям, – незнакомец тщательно подбирал слова, – Ты понимаешь меня?

Касумико кивнула.

Незнакомцем был Медиум по имени Алекс. Он представился, и японка в смущении пожала протянутую руку.

Несколько дней спустя он предложил ей заниматься в группе.

– Конечно, весь курс обучения пройти уже не получится. Но, может ты слышала, кое-кто из ваших согласился попробовать стать Медиумом. Из тех, кто останется тут жить. А может и из тех, кто потом вернётся на Ниххон.

Касумико не знала об этом. Она смутно представляла, что «стать Медиумом» за короткий срок невозможно. Они уйдут, жители Союза Юга. И эта земля никогда не будет прежней. Даже если они все поселятся тут и сумеют перенять наследие этого общества. Сумеют ли?

Касумико много думала об этом, но знала неизбежное.

Союз Юга погиб в дни войны с Флорой. Некоторые люди уцелели, но само государство прекратило существование. И в долгой череде событий, которые последовали за приземлением первого челнока с Лунной колонии, не осталось стрежня, вокруг которого Союз мог возродиться. Всё, что люди могли, это оставить о себе след накопленного опыта.

– Ты останешься и научишь их. Всему, что успеешь узнать. Не все поймут, не все примут, – говорил Алекс японке.

Ещё два ученика, австралиец Оскар и Лея, девушка с Луны, почтительно слушали Медиума. В их обращении с Касумико почти не было отчуждённости. Но и близкой дружбы не сложилось. По сути, их сближала только работа над постройкой города для переселенцев с Ниххона. Девушка не могла похвастаться ни ловкостью Леи, ни выносливостью Оскара. Всё, что она могла, это кое-как работать кистями и краской, но и маляром она была – так себе.