Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков - Владимир Митрофанов

— И какой вывод?

— А такой, что ни хера нашему заказчику не светит! Даже если он женится на этой тетке, то она родит ребенка только от любовника. Короче, никаких шансов. Надо было раньше думать!

— Так что, думаешь, он с ней сделает? — не отставал Ванечка.

— Тебя это волнует?

— Нет. Просто интересно.

— Понятия не имею! Нам-то что до этого? Сами пусть разбираются.

А Кота выписали только через неделю, и еще две недели он лечился амбулаторно, то есть сидел дома, пил таблетки, коньяк, пиво и еще иногда ходил в поликлинику продлевать больничный.

Ася в гостях у Ванечки

В пятницу Ася с Ванечкой собирались провести вечер вместе, куда-нибудь сходить. Только сели в кафе, как Ванечку снова внезапно вызвал Спичечная Голова.

Ася насупилась, разговаривала холодно. Она уже хотела уходить, но Ванечка ухватил ее за локоть, притянул к себе:

— На, возьми ключ. Если меня дома не будет — подождешь.

Ася еле заметно кивнула.

Через три часа Ванечка вернулся. Подходя к подъезду, он поднял голову: света в окне не было — значит, еще не пришла. В прихожей, однако, свет горел. Показалось — плеснула вода. Ванечка заглянул в ванную: там, закрыв глаза, с наушниками в ушах, подпевая, в пене лежала голенькая Ася. Лифчик, трусики и платье висели тут же на крючке. Ванечка убрался назад и прикрыл дверь: не хватало только Асиного визга и плескания мыльной водой в лицо! Пошел на кухню ставить чайник. А там уже был накрыт стол, пожарена картошка, котлеты. Тут вода заплескала громче, зашумел душ, дверь приоткрылась, высунулась Асина головка, ойкнула, скрылась, но не слишком быстро — показалось плечико, сверкнула грудь. Ванечка услышал задвижку: закрылась. Вскоре появилась — румяная, без косметики, в тюрбане из полотенца, сама закрученная в большое полотенце, босиком пронеслась в комнату. Наконец, через уйму времени — Ванечке показалось, год прошел — появилась снова в платье. Волосы убраны назад в пучок на затылке, высокая шея открыта. Ванечка, от нетерпения щипавший хлеб и кидавший кусочки в рот (он за это время успел и помыться и побриться), так и застыл с открытым ртом. Ася, очень довольная произведенным эффектом, с прямой спиной уселась на край стула:

— Все, можешь зажигать свечи!

Ванечка только теперь и смог сглотнуть. Ася вдруг стала другой. Что-то с ней произошло. Уснули одновременно где-то уже под утро. Позавтракав в постели, поехали в Петергоф на открытие фонтанов.

Окна в электричке были открыты. По вагону гулял теплый ветер. С полей тянуло навозным запахом. Вдоль железной дороги вперемешку стояли особняки, хорошие новые дома, но тут же с ними соседствовали и развалины, окруженные поваленными заборами, сгнившие парники с рваной пленкой, перекошенные сараи.

Неожиданно тут же, в вагоне, встретили парня из ЧОПа Витю Пронина, склонный к полноте добродушный парень. Он тоже ехал на фонтаны со своей подружкой — художницей-дизайнером Машей. Ванечка тут же вспомнил ее: это она делала интерьеры на рождественском корпоративе банка, где они с Котом выступали в роли ангелов. Маша была невысокая, рыжая, зеленоглазая, носила широкие одежды, свитера и никогда юбки и туфли на каблуках. Работала по дизайну, училась в «Мухе», занималась интерьерами, графикой, подрабатывала, где только возможно. Постоянно ходила с альбомом, рисовала все, что видела. И тут, в вагоне, была с альбомом.

— А-а, ангелы с мечами, — вспомнила и его Маша. — Оставь «мыло», я вам картинку скину.

В понедельник Маша прислала Ванечке по электронной почте графический рисунок «Два рыцаря». Ванечка тут же отвез показать эту картинку Коту. Подождали, пока загрузится компьютер и возникнет рисунок. Наконец, он появился.

Оба сыщика, посмотрев на экран, замолчали.

— Ну, Маша… — выдохнул Кот.

— Круто! — согласился Ванечка, испытав при этом некоторую жуть.

Голландцы

Между тем наступили белые ночи. Однажды Алешин вызвал Ванечку:

— Поработаешь сегодня с голландцами.

— Какими еще голландцами? — У Ванечки намечались совсем другие планы.

— Которые приплыли в Питер на яхте.

— Больные они, что ли, с головой? — вырвалось у Ванечки.

Он знал, что акватория от линии Таллинн-Хельсинки и до Петербурга для иностранных яхтсменов считается страшным местом, чем-то вроде вод Карибского моря в старые времена. Одна российская таможня и пограничники чего стоят — чистые пираты!

— Надо было им яхту в Котке оставить, и оттуда уже ехать автобусом до Питера. Был бы шанс, что яхта останется целая.

— Ну, они там, скажем, искатели приключений, наивные люди старой Европы… Один-то раз приходят, это потом уже зарекутся сюда соваться. Надо бы, конечно, предупреждение опубликовать в журналах по яхтам, чтобы в Питер ни под каким видом не ходили. И всем будет хорошо: и самим яхтсменам, и погранцам с таможенниками — нет лишней головной боли… А знаешь, что по определению пограничных вод до сих пор работает закон 23-го года, что-то такое мне говорили…

— Ну, и мудаки… — пробормотал Ванечка, чувствуя, что в эти выходные не выспится и с Асей они никуда не пойдут.

— Короче, яхту худо-бедно устроили на стоянку в яхт-клуб, а вот самими голландцами будешь заниматься лично ты: придется сопровождать их по городу. Они хотят посмотреть белые ночи. Надо будет походить с ними пешком по набережным. За них попросили серьезные люди. Естественно, получишь денежку. Оплата стандартная для таких ситуаций: двадцать евро в час. Двоих вас посылать не имеет смысла, Кот языка не знает, а ты хоть как-то по-английски говоришь. И у Кота вид избитый, страшный.

— А что: им с яхты белых ночей не видно? — только и промямлил Ванечка.

Впрочем, голландцы оказались вполне приятными людьми: парочка муж с женой оба возрастом чуть за шестьдесят, загорелые и улыбчивые. Ванечка вздохнул с облегчением: из Голландии вполне могла заехать и «голубая» семья, и просто придурки. Между собой супруги говорили, вероятно, по-голландски, а с Ванечкой общались по-английски. По-английски Ванечка понимал и говорил, хотя иногда вставлял и немецкие слова. Последнее время он практиковался разговорному языку с Асей: та ему произносила фразы, а он пытался понимать и отвечать. Асю это очень веселило, но учеником Ванечка был хорошим. У него все получалось. Голландцы тут же подарили Ванечке брелок для ключей и магнитик на холодильник с мельницами и надписью «Амстердам». Только вышли из гостиницы, как тут же подвалили, конечно, какие-то чернушные типы, будто бы просто так. Ванечка внимательно за ними следил, как бы не сперли фотоаппарат или что-нибудь еще. Те потерлись, потерлись да так и ушли ни с чем. Может, действительно просто так, но фотик у бельгийца был явно очень дорогой, стоил не меньше двух штук баксов, а то и дороже, а Петербург — город опасный. Однажды здесь даже ограбили начальника бюро Интерпола одной европейской страны.

В конечном итоге, все прошло хорошо. Ванечка отвел голландцев в отель на Загородном проспекте уже к четырем утра, сам же отправился к метро. Под утро зазнобило, он, когда шагал к метро, ссутулился, глубоко засунул руки в карманы брюк.

На этом не кончилось. Через два дня Ванечка ходил уже с бельгийцами. Это были уже две семейные пары пожилого возраста.

И в этот раз Ванечка понял, что Алешин посылает его не зря. Как только туристы вышли из гостиницы, к ним кинулись какие-то типы наркоманского изможденного вида, протянули корявые руки, начали просить денег, якобы на метро: так и орали «Метро, метро!» Ванечка их отогнал. Потом бельгийцы зачем-то возжелали сходить на рынок, конкретно, на Кузнецкий, который с едой. «Там-то их непременно и обворуют!» — похолодел Ванечка. Однако пронесло. Там же рядом они осмотрели дом, где жил Достоевский. И так далее.

Бельгийцы приехали как раз в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня — в самую-пресамую белую ночь. Пришлось всю ночь шататься с ними по городу: смотреть на разводку мостов, пить пиво (чуть-чуть), короче, ходили до утра. Бельгийцы были в восторге: «Манифик!» Ванечка же, зорко наблюдая, чтобы у них что-нибудь не уперли, жестоко страдал от недосыпания, а когда утром ехал в контору, только и мог сказать: «Люди! Кто-нибудь! Поднимите мне веки!» Оттуда позвонили, сказали, что есть срочная работа. Надежда была отоспаться хотя бы сидя на диванчике или в машине у Кота. Хоть бы с полчасика.

Из офиса с Алешиным поехали в маленькую гостиницу неподалеку от офиса.

В холле гостиницы стоял взволнованный иностранец с красным лицом, по виду — скандинав. Его представили как некоего Петера. Петер тут же стал что-то тараторить, махать руками.

— Скажи ему, чтобы успокоился! — обернулся Алешин к Ванечке. — Пусть объяснит толком, что случилось.

— Slow down! — рявкнул Ванечка.

Все окружающие обернулись. Иностранец вообще замолчал наглухо. Потом начал говорить уже медленно, опасливо посматривая на Ванечку.