Флэшмен в Большой игре - Джордж Макдоналд Фрейзер

Вот что случилось. Однажды утром, где-то 9 или 10 ноября, в южной части крепости поднялось страшное волнение, так как кто-то в форте Андерсона заявил, что слышит в отдалении волынки Кэмпбелла. Все засуетились: мужчины, женщины, черномазые, даже дети носились среди руин, смеясь и издавая приветственные крики. Затем все смолкло, мы прислушались, и действительно, сквозь треск стрельбы откуда-то издалека донеслось повизгивание волынки и кто-то напел: «Кэмпбеллы идут — ура! Ура!» Тут все начали обниматься, пожимать друг другу руки, подпрыгивать, смеясь и плача одновременно, а некоторые бросились на колени в жаркой молитве — так как теперь конец осады точно был близок. Так что ликование в гарнизоне продолжалось, а Ауграм пошмыгал носом, похрюкал, пожевал свою сигару и созвал свой штаб на совет.

При помощи туземных шпионов нам удавалось пересылать сообщения в течение всей осады, а теперь генерал хотел направить Кэмпбеллу точные рекомендации относительно того, каким путем лучше всего проложить дорогу через улицы и сады Лакноу к губернаторской резиденции. Обстановка была сложной, и наши ребята двумя месяцами ранее потеряли много людей, вырезанных в путанице узких улочек. Аутрам хотел быть уверенным, что Кэмпбелл не будет иметь тех же сложностей, поскольку у него было всего около 5000 солдат против 60 000 панди, так что стоило только сбиться с дороги, и им пришел бы конец, а нам, соответственно, тоже.

Я не принимал особого участия во всех этих обсуждениях, помимо того, что помог Аутраму составить черновик его сообщения при помощи секретного заумного шифра, который он использовал и в котором безнадежно запутался. Один из саперов как раз начал рассказывать о наиболее удобном пути выхода из цитадели, а я, на правах выздоравливающего, спасаясь от полуденного зноя, вернулся в свою комнату, выходящую на большую веранду. Я снял сапоги и растянулся на койке; должно быть я задремал, так как, когда очнулся, было уже далеко за полдень, гул голосов за перегородкой затих и теперь разговаривали только двое. Аутрам произнес:

— … это, безусловно, безумный риск — белый человек предлагает, переодевшись в туземца, пробраться через город, набитый мятежниками! А если его поймают и донесение попадет к ним в лапы — что тогда, Нэпир?

— Абсолютно справедливо, сэр, — заметил Нэпир, — но направить Кэмпбеллу проводника, который сможет точно указать ему путь — лучше, чем послать ему тысячу писем с указанием маршрута. А Каваноу знает все улицы не хуже базар-валла.[168]

— Не сомневаюсь в этом, — проворчал Аутрам, — но он напоминает туземца не более, чем попугай моей тетушки. Что там говорить — он более шести футов ростом, огненно-рыжий с голубыми глазами, а говорит на ломанном хинди с акцентом уроженца Донегала! Кананджи, возможно, и не сумеет провести Кэмпбелла, зато мы, по крайне мере, можем быть уверены, что он передаст ему послание.

— Кананджи клянется, что не пойдет, если мы пошлем с ним Каваноу. Он готов идти один, но утверждает, что Каваноу сразу привлечет к себе внимание.

— Так-так-так! — слышно было, как Аутрам, бормоча, раскуривает свежую сигару. — Проклятье. Нэпир, он — отважный человек… и я уверен, что если ему удастся добраться до Кэмпбелла, его знания подходов к Лакноу будут неоценимы — но его сложнее замаскировать, чем… любого другого человека в гарнизоне.

Я слушал все это с некоторым интересом. Я знал Каваноу, огромного веснушчатого ирландского увальня — штатского, который провел все время осады играя в жмурки с панди в туннелях под нашими позициями. Он всегда казался мне несколько безумным, а сейчас он явно сошел с ума, так как, исходя из того, что я слышал, предлагал пробраться сквозь вражеский лагерь к Кэмпбеллу. Я понял, в чем состоит проблема Аутрама — Каваноу был единственным человеком, который смог бы провести войска Кэмпбелла, если только ему удастся до него добраться. Однако можно было поставить всю лотерею Таттерсолл[169] против пустой жестянки, что панди сразу же схватят его, под пытками вырвут из него донесение и будут наготове, чтобы встретить надвигающегося Кэмпбелла. Ну что ж, слава богу, что не мне все это решать…

— … если он сможет замаскироваться так, что проведет даже меня, то пусть идет, — в конце концов сказал Аутрам. — Но я, во имя всего святого, хотел бы, чтобы Кананджи шел вместе с ним — учтите, я не упрекаю его за то, что он отказывается, но… если бы нашелся кто-нибудь еще, готовый идти в одиночку — какой-нибудь хладнокровный человек, который бы сумел без вопросов пробраться через лагерь туземцев и даже смог ответить, если бы панди пришло бы в голову о чем-нибудь его спросить — потому что если в ответ на это Каваноу распахнет свою ирландскую пасть… стоп! Ну конечно же, Нэпир, это тот самый нужный нам человек! Как нам не пришло в голову…

Я сорвался с койки и был уже на полпути к выходу, прежде чем Аутрам закончил последнюю фразу. Я прекрасно понял, чье имя вот-вот всплывет в его памяти в качестве кандидата на этот последний безумный подвиг. Я задержался лишь для того, чтобы схватить сапоги и на цыпочках быстро подбежал к ограде у веранды. Теперь один рывок в сад — и потом меня могут искать хоть до рассвета… но, проклятье — не успел я спуститься и на пять ступеней, как двери распахнулись и показался Аутрам, указывающий своей сигарой прямо на меня и с видом Сэма Гранта, пропустившего пару стаканчиков, воскликнул:

— Флэшмен! Смотрите, Нэпир — вот наш человек! Могли бы вы выбрать лучшего?

Конечно же, Нэпир не мог — да и кто бы мог, если под рукой оказался сам знаменитый Флэши, вполне созревший для того, чтобы его сорвали и бросили прямо в очередную кровавую кашу? Черт побери — вот это способ выбирать человека, а все благодаря моей раздутой репутации отчаянного храбреца и сорви-головы. И, как всегда, я ничего не мог с этим поделать, кроме как стоять, невинно хлопая глазами, в одних чулках, пока Аутрам повторял все, слышанное мною раньше, подчеркивая, что именно я — тот самый человек, который может счастливо пройти через всю эту мерзкую эскападу, чтобы протянуть руку помощи отважному ирландцу. Я слушал его со все возрастающим ужасом, который скрывал за сосредоточенным и задумчивым выражением лица, а затем ответил, что, конечно же, они могут всецело располагать мной, но разумно ли все это, джентльмены? Не то чтобы я имел в виду сам риск (Боже, что мне только приходилось говорить!), но я действительно сомневаюсь, чтобы Каваноу удалось пройти. Конечно, слегка смущает то, что я еще не вполне оправился от болезни… правда, было бы обидно, если бы все дело провалилось из-за простой нехватки сил… особенно если туземец абсолютно точно сможет пробраться…