Час "Х": Зов крови - Юлия Вегилянская

— Готова?

— Да, — охотница пожала плечами, накладывая стрелу на маленький лук.

И в этот момент в воздухе задрожали первые аккорды.

Наверное, это было совпадением, но разорвавшая тучи ветвистая молния и последовавший за ней грохот, все же заставили меня дернуться. Даже не сразу поняла, что именно Бен играет.

Регистрируя поведение животных, я плавно переводила взгляд, от одной клетки к другой. Пока ничего не происходило.

И тут меня дернуло еще раз. Над лесом, набирая громкость, в причудливой аранжировке, но абсолютно узнаваемые, плыли звуки 'The Medallion Calls', Клауса Бадельта. Невольно повернув голову к музыканту, с изумлением обнаружила, что все бойцы, оставленные наверху, смотрят отнюдь не на клетки. Кха-кха. Ну, дай бог, чтобы ничего не случилось.

Гворты, стоящие по бокам от меня, к счастью, не проявляли особого желания вцепиться окружающим в глотки. Ну, может это только пока? Мелодии явно не хватало духовых и ударных инструментов, лишая ее львиной доли экспрессии и диапазона.

Вамп, тем временем, видимо решил, что играть одну композицию не интересно, и моментально 'изобрел' попурри. Малек кривое, правда, но тем не менее. Его следующий выбор практически заставил меня заржать в полный голос. Еще никогда 'Призрак Оперы' Уэббера не звучал в таком соответствующем антураже.

А вот животным не понравилось. Те, что в клетках, сначала выжидающе уставились на меня, затем начали обеспокоено метаться в своем ограниченном пространстве, нюхая воздух и прядая ушами. Ветер рыкнул, и попытался спрятать морду у меня подмышкой. Его братец, наоборот, настороженно вслушивался. И чтобы это значило? Исподволь создавалось ощущение, что у диких идет потеря сигнала, в то время как у запечатленных такой проблемы не было. Но то, что звуковые колебания гвортам мешают, сомнений не вызывало.

Бен же продолжал отжигать: 'Венгерский танец № 5' Брамса, в обработке для скрипки, произвел на всех неизгладимое впечатление. Взрослые особи, перестав метаться по клеткам, припали на передние лапы, поджав хвосты и щеря клыки. Глаза их казались запавшими, загнанными. Но это не было агрессией. Черт, это не было даже защитой. Посмотрев на прижавшихся ко мне гвортов, я поняла — они были полностью дезориентированы. Так все-таки, музыка, превышающая диапазоном две октавы, несла в себе не столько эмоциональную составляющую, сколько информационную? И что сейчас? Все возможные команды разом? Детеныши в клетках, зажавшись в углы, издавали хриплые звуки. Ругнувшись, я обняла своих тигропсов за шеи.

Последовавшая за этим какофония вырубила не только животных, но и меня. Apocalyptica, наверное, вообще бы умерла в полном составе, услышав такую версию 'Path'.

— Скажи ему прекратить, — обернувшись к Шике, рявкнула я.

Все равно, единственные, кто проявляли агрессию сейчас, были только мы с гвортами. Дикие животные просто корчились в клетках.

Охотница, явно шокированная, метнулась наверх со скоростью кошки.

В наступившей тишине звуки продолжающейся грозы показались настолько правильными, что я вздохнула с облегчением. Двинувшись к клеткам, где затихали измученные нашим экспериментом животные, с отвращением подумала о тех, кто создал бедных тварей. Ну, неужели нельзя было придумать другой ключ к их дрессировке?

Присев перед забившимися в углы детенышами, с удивлением разглядела — один из них обещал стать крупной птицей, а второй больше всего напоминал панду, только абсолютно золотую. Покачав головой и свистнув гвортам, стала подниматься наверх. Итог был для меня однозначен. Флажолеты и стаккато действовали на всех животных. И это давало только один вывод: пока не выясним до конца, как работает эта связь музыки и биологии, инструментам в большом мире все еще не будет места.

На вампиров и оборотней сыгранная Беном музыка оказала, наверное, не меньшее воздействие. Вид у них был отмороженный. Надеюсь, за те несколько часов, что нам еще нужно здесь провести, это музыкальное сотрясение мозга пройдет. Боже, лучше бы я 'тадамкала'!

Затяжной дождь совершенно измучил. И даже сейчас, когда он, наконец, закончился, все, что остается, это ждать, сцепив зубы. Терпеть ненавижу мокрые тряпки! Прижавшись к гвортам и прислонившись спиной к дереву, я не отрывала глаз от противоположного берега, хорошо видимого теперь. Тай, нахохлившись, молча сидел рядом.

Покосившись на его прилипшие к голове волосы, скинула свою дорожную котомку и достала оттуда туго свернутые запасные рубашку и плащ.

— На, переоденься.

Темный на этот раз не возразил ни словом, быстро выскользнув из своего мокрого плаща и халата, не сетуя, что выданная рубашка приталена, а плащ — женский. И правильно. Здоровье дороже.

Стоило мне отвлечься, как Шика тут же воскликнула:

— Сигнал!

На противоположном берегу мелькали два факела, нещадно чадя и вырисовывая в воздухе знаки. Слишком быстро для меня, не понимаю и половины. Что-то про стаи, горы и Тардов.

Спустившись к Манзо, стоящему у мостков, нетерпеливо спросила:

— Что там?

— Две стаи стоят под Тардовом, не нападая. И одна большая, смешанная, идет сюда, со стороны гор. Наряд отходит глубже в лес, уводя кхару.

Так. Горы у нас, насколько понимаю, с противоположной стороны острова.

— А…Озеро для них — преграда?

— Для крупных хищников и птиц — нет.

Замечательно.

Разведчик уже бежал вдоль песчаной косы, отдавая приказы.

Мы с Шикой, переглянувшись, молча бросились в лес. Напрямик быстрее.

Этот берег острова возвышался над водой метра на три. Что искренне радовало. А вот то, что здесь ближе к большой земле — нет.

Манзо оставил у мостков двух наблюдателей, так, на всякий случай. Бенджир и Тай у нас за спиной, под прикрытием леса. Остальные все здесь, растянувшись цепочкой вдоль утеса, выкладывают перед собой стрелы и болты.

— До моего приказа — не стрелять! Если у кого нервы не выдержат — придушу лично! — разведчик рявкает это, не отрывая взгляд от приближающейся черной тучи.

Птицы. Надеюсь, все будет не по Хичкоку.

Кружащая в небе над островом стая вела себя странно, периодически пикируя вниз и тут же взлетая вверх, обратно. Они не нападали, но парили над нами, как гигантский черно-серый флаг. Да и переминающаяся на берегу озера разношерстная армия уверенности в себе отнюдь не добавляла. Минуты ожидания, как мне казалось, растянулись в часы, все чего-то ожидали. Ну, чего ждали мы, мне известно. А вот что ждали они? Не хватало какой-то детали, в той картине событий, которую представляла себе я. Какой? Ни мое образование, ни жизненный опыт, ни фантазия — ничто не могло собрать в единое целое все кусочки и воскликнуть: 'Эврика!'.