Последняя крепость. Том 2 - Роман Злотников

Наконец, когда отдали все необходимые распоряжения, пришло время огласить последний приказ.

Приор, безжалостно нахлестывая коня, заставил его взобраться на холм, с вершины которого можно было окинуть взглядом все войско. Там-то, на том холме, его и нагнал старый Груир — старший боевой маг. Он держался на неоседланном коне криво и с трудом, этот маг. Вцепившись в конскую гриву, ежесекундно рискуя упасть, пока его конь взбирался на холм, он прокричал Приору что-то, для остальных неразборчивое. И указал рукой на нахмурившееся черное небо. И, указав, все-таки упал с коня, не удержался.

Кое-кто из воинов, видевших его, засмеялся.

Груир вскочил на ноги и, прихрамывая, подбежал к Приору. Маг что-то горячо говорил преемнику марборнийского престола, а тот слушал с явной неохотой, всем своим нетерпеливо подергивающимся телом выражая желание пинком отлепить от себя мага — и отдать наконец последний приказ.

Тело архимага Гархаллокса, до этого недвижимое, вдруг хаотично задвигалось — какая-то сила распирала его изнутри, вздувая чудовищными буграми, удлиняя и сокращая члены — и тут же снова удлиняя их. Балахон архимага почти сразу же разлетелся в клочья. Рана на обнажившейся коричневой спине бескровно запульсировала, задергала пунцовыми краями, стала похожей на чавкающий беззубый рот.

По темному небу перекатывался туда-сюда, из края в край, гигантский свинцовый шар грома. Крохотные голубые молнии все еще вспыхивали — но реже и реже. И земля перестала дрожать.

Но какое-то напряжение чувствовалось в пространстве. Воздух, не колеблемый ветром, вблизи места проведения ритуала был плотен, с трудом лез в легкие… Он был натянут, словно тетива.

Большая часть приготовленных к закланию мальчиков вышла из транса. Они стояли внутри своих нарисованных на снегу фигур, не смея покинуть их, и дрожали от страха и холода.

Голое тело Гархаллокса, раздувшееся вдвое, замерло. Потом шевельнулось вновь и, опершись отвратительно узловатыми, непомерно длинными ручищами о землю, покрытую бурой кашицей из подтаявшего снега, крови и грязи, приподнялось и повернуло лицо к королеве и Каю.

Впрочем… лицом это было назвать трудно. Это была уродливая искореженная маска, в которой человеческие черты мешались с нечеловеческими… остро-кошачьими… узнаваемо-кошачьими…

— Полукровка! — ахнула королева. — Не Имеющий Имени…

— Теперь имя для этого существа не имеет значения, — сказал Кай, с интересом наблюдавший за метаморфозами убитого. — Перед нами Тварь, ваше величество… Тот, у кого не было имени, сделал свой выбор.

— Это действительно был не Гархаллокс… — проговорила Лития. — Но… как вы узнали, мастер Кай?

— Я был уверен только в том, что решивший провести этот ритуал ценою жизни тридцати трех человек — уже не Гархаллокс, — ответил рыцарь. — И никакой другой человек. А нечеловек, убивающий людей, это — Тварь.

Подняв меч, болотник шагнул к чудовищу. Полукровка конвульсивно задергался, словно пытался уползти. И, криво разинув безгубый, обнаживший мелкие острые зубы рот, заголосил:

— Ваше величество! Велите ему остановиться! Ваше величество! Нужно закончить ритуал!

Лития метнулась вперед и схватила Кая за руку. С тем же успехом она могла бы попытаться остановить ломовую лошадь. Тогда королева воскликнула:

— Я приказываю вам, мастер Кай… сэр Кай — стойте! Давайте выслушаем… это.

Болотник с неохотой повиновался. Но меча он не опустил.

— Тварь все равно должна быть уничтожена, — сказал рыцарь.

— Убьете меня — Дарбион обречен! — Голос Твари был неприятно резок, так мог говорить человек с жестяной гортанью. — Только я могу завершить ритуал и спасти город! И спасти все королевство!

— Но… но ведь ты — враг! — воскликнула королева, пораженная только что пришедшей в ее голову мыслью. — Ты тот самый тайный враг Гаэлона… Это правда?

— Не буду лгать… — проскрежетал полукровка. — Это так…

— Ты встал на сторону Высокого Народа?

— Мне ничего не оставалось другого, кроме как — рискнуть. И Высокий Народ, мой народ — принял меня. Я просто хотел выжить, ваше величество…

— Но почему ты затеял всю эту возню с ритуалом? Ты что — собирался обрушить силу четырех стихий не на войско марборнийцев, а на Дарбион?! Да! И сейчас ты лжешь, пытаясь завершить начатое!

— Нет! Ваше величество! Нет! — режуще завизжал полукровка, корчась на грязном снегу. — Я намеревался сокрушить войско Марборна!

— Ты лжешь!

— Тварь не лжет, — проговорил Кай. — Вспомните, ваше величество, истинная цель Высокого Народа — сократить численность людей на землях Шести Королевств. Поэтому не имеет никакого значения, на какую именно из противоборствующих сторон обрушится сила Карателя Вероломных. Обе стороны приговорены к уничтожению. Тварь действительно собиралась нанести удар силы четырех стихий по войску Марборна — но это, конечно, не может служить доказательством верности ее Гаэлону… Вы удовлетворили свое любопытство, ваше величество? Я должен уничтожить Тварь.

Один из юных магов заплакал. Бесшумно, быстро и тщательно стирая слезы — словно опасаясь, что, если кто-то их увидит, станет еще страшнее… еще чудовищней… еще непонятнее… Вслед за ним почти одновременно заплакали еще несколько мальчиков.

— Ваше величество! — снова скрипнула-скрежетнула Тварь. — Я закончу ритуал! Обещайте, что вы даруете мне жизнь, и я закончу ритуал. Я и так уже пострадал — посмотрите на меня, во что превратил меня клинок болотника! Я закончу ритуал! Большая часть вражеского войска погибнет, Дарбион будет спасен… Будут спасены жизни ваших подданных… Тысячи и тысячи жизней!

— А эти дети погибнут, — тихо, словно для самой себя, произнесла королева.

— Это плата за жизни ваших подданных, — сказала Тварь. — К сожалению, таков наш мир. Жертвы необходимы, чтобы чего-то достичь. Если вы думаете, что я не испытываю сожаления по поводу судьбы этих несчастных, вы ошибаетесь, ваше величество…

Лития гадливо вздрогнула:

— Ты уже говорил мне это.

— Ваше величество, — нахмурившись, сказал Кай. — Тянуть дальше нет смысла. Тварь должна быть уничтожена.

— Постойте, мастер Кай… — Глаза королевы вдруг вспыхнули. — Скажи мне, — обратилась она к уродливому существу на снегу. — Ты знаешь, как сделать так, чтобы при проведении ритуала дети остались невредимы?

Небо быстро светлело. И пространство стало чище… как-то свободнее, словно оно расширилось. Если молнии еще и сверкали, то их уже не было видно. Тяжкое глухое громыхание грома напоминало уже далекий, едва слышный гул.