Том 10. Публицистика (86) - Алексей Николаевич Толстой

прочее. Несколько моделей пароходов. Небольшой выбор шерстяных материй и шотландских пледов, несколько кавалерийских седел, скромный прилавок с башмаками, мячи, кое-что из спорта, готовые платья для коронационных торжеств и еще что-то, что вы увидите в Лондоне в любом универсальном магазине.

Интереснее павильоны колоний. Они – по другую сторону Эйфелевой башни. Фасады их в национальных стилях. Иные еще не открыты и не закончены. Здесь вы увидите товары, производимые и добываемые в колониях: страусовые перья, кокосовое волокно, образцы шерсти, кожи, фрукты, консервы, местное вино. И лишь где-нибудь – маленькая витринка с кустарными изделиями чернокожих: примитивные игрушки. Универсальная культура империализма выравняла все.

В павильоне Ирака выставлены чудесные макеты Вавилона, храмовой площади с башней, и копии с сумерийских сокровищ, не так давно найденных под развалинами библейского города Ура (подлинники – в Британском музее и в Филадельфии). Эти великолепные тончайшие изделия из бронзы, золота и синей эмали относятся к четвертому тысячелетию до новой эры и отодвигают старые понятия о возникновении бронзовой культуры человечества на много тысячелетий назад.

Человечество очень старо. Высокие культуры тонут в туманной дали тысячелетий. И, честное слово, берет одурь, когда подумаешь, что фашизм, минуя все это, пытается разбомбить умное старое человечество, перед которым широко открыты ворота к счастью, к молодому подъему творческих сил и возможностей.

Павильон США представляет собой собрание фотографий и – в подземном этаже – картин современной американской живописи. О них я не скажу ни слова: мне не хочется ссориться с американцами. Фотографии (например, отдел Голливуда) сделаны, конечно, очень здорово. Но зачем они здесь? Вот, например, фотография – натюрморт из цветов, фруктов, женского глаза, руки и еще чего-то… Я же ее на стену не повешу. Вот увеличенное яблоко, из которого вылезает червяк. О, высокомерие деятелей американской киноиндустрии! Мы с женой по вечерам ходили в кино и возвращались в состоянии полнейшего отупления от бессодержательной глупости. В этом, конечно, план, умно и широко задуманный: отупить, оглушить чувства, опоить массы снотворным зельем благополучной иллюзии… Мускулистый блондин любит девушку с непременным отсутствием груди и боков и со ртом, намазанным широко и чувственно – по сверхмоде. Бар, папиросы. Но случаются какие-то препятствия, что-то с автомобилем или что-то с гангстерами, и все кончается долгим поцелуем. Иные фильмы кончаются ни с того ни с сего, как будто кинорежиссеру и оператору надоело крутить эту чепуху…

Больше, больше наших советских фильмов на Запад! Несмотря на некоторые их технические несовершенства, на некоторую общую замедленность темпа, они дают широким массам зрителя то, чего им так не хватает: художественную правду, большие страсти, оптимизм, романтику борьбы за человеческое счастье…

Очень интересен в архитектурном отношении в конце выставки на острове посреди Сены городок французских провинций. Здесь собраны все стили архитектурного творчества – от бретонского рыбачьего дома до средневекового замка. К сожалению, павильоны внутри еще не закончены.

Франция, в частности Париж, представлена наиболее интересными павильонами: света, воздухоплаванья, труда, изобретений, элегантности и двумя выставками искусства: искусства Франции с четырнадцатого по девятнадцатое столетие и современного.

Павильон изобретений помещается в здании, построенном во время предыдущей всемирной выставки, – со всем пышным и безвкусным великолепием эпохи самонадеянности. Выставка изобретений представляет чрезвычайно ценный кабинет научных пособий. В ней отделы: медицины, микробиологии, общей биологии, хирургии, эволюции растений, колебательных феноменов, астрономии, математики, оптики, междупланетных сообщений, химии – биологической, агрикультурной, органической, терапевтической, минералогической, спектрохимии, геохимии, электрохимии, фотохимии, кабинет влияния научных открытий на искусство, кабинет этапов прогресса человечества, электростатика, зал Ампера и Фарадея, кристаллография, зал Галилея, состояние материи, строение молекул, электроны и X-лучи, зал Кюри, космические лучи.

Все это нужно изучать месяцы. При беглом обзоре вы останавливаете внимание на гигантской под синим куполом, под металлической сеткой, статической машине в пять миллионов вольт, сконструированной для пробивания атома. Сейчас она демонстрирует молнию. Вы рассматриваете ящик в виде очень большого радиоприемника, где сзади в матовом стекле время от времени происходит вспышка и раздается треск, – это уловлен космический луч.

В отделе математики вы видите макеты математических формул, макет, дающий представление о теле четырех измерений, и макет тела двух измерений, – странной формы тело, которое изображается формулой рр' = Z/2; прибор, – по принципу Бюффона, – дающий число по теории вероятностей. Витрины с математическими инструментами и альбомы кривых.

Вы входите в круглую комнату со сферическим потолком, по которому уносится вверх световая спираль, основанная на принципе логарифмической спирали Мазо. На карнизе начертано 707 найденных значений числа Пи. На черной доске мелом написан опыт вычисления вероятностей по Борелю… И т. д., и т. д.

Один из наиболее богато представленных отделов – залы астрономии. Еще при входе с боков над широкой лестницей вы видите макеты сравнительного размера звезд, – маленькое, как яблоко, солнце и десятиметровый красный шар гигантской звезды Анторес. Под потолком движутся по своим орбитам планеты вокруг солнца. Вы очарованно глядите на панорамы созвездий, на фантастические спирали туманностей, на фотографии Млечного Пути, в увеличительные стекла, вделанные в стену, следите за движением двойных звезд. Проходите залы солнца, где фотографии протуберанцев, пятен, солнечных корон… Огромный макет луны крутится во тьме.

Павильон воздухоплавания построен в виде носовой части кабины аэроплана. Внутри – модели новейших машин, моторы, отдел сложнейших и тончайших приборов, диаграммы, макеты, демонстрирующие историю развития воздухоплавания. Для любителей ощущений устроена подвесная спиральная лестница под самый купол центрального зала, – она с виду хрупка и зыбка, и вы поднимаетесь будто по воздуху.

Павильон элегантности – создание Парижа и возможен только в Париже. Здесь нет платьев и верхних вещей, которые можно надеть. Здесь выставлены «идеи» платьев и верхних вещей. Вы входите в странное помещение, – все из грубой глины или гипса, покрашенного в цвет топленого молока. Гипсовые занавеси, гипсовые своды, напоминающие пещеру, какие-то прихотливые очертания, напоминающие о деревьях, намеки колонн. В стенах – грубые ниши, и в каждой сверкает одинокий флакончик духов. Вы спотыкаетесь о лежащую прямо на полу пятиметровую глиняную бабищу, которой место на скифском кургане. У пещерных стен, озаренные сильным светом скрытых ламп, – неоконченные, грубо слепленные женские фигуры без лиц, застывшие в каком-то дьявольском изломе. Это манекены, и на них – «идеи» платьев и драгоценных манто из советских мехов. Маленькие, как в аквариуме, окошечки в стене, где выставлено в каждом по одной паре ювелирной работы туфелек. Отделы женских причуд, белья, перчаток из крошечных перьев, огромных шляп и т. д.

Это все действительно элегантно. И хотелось бы, чтобы эти осуществленные платья, и шубы, и туфельки носили бы счастливые женщины из счастливой страны.

Интересен павильон железных