Вечерние новости - Артур Хейли

Пятый по счету телефонный разговор состоялся с восьмидесятишестилетним стариком, жившим в многоквартирном доме на Ист-Энд-авеню. Он был слишком слаб, чтобы говорить по телефону, и за него говорила сиделка, однако с рассудком у старика, несомненно, было все в порядке. Слышался его бойкий шепот: его сын, владелец нескольких ночных клубов, частенько заглядывал к отцу и подбрасывал ему сотню-другую, которые старик переправлял на свой банковский счет, желая подкопить на старость, – последние слова восьмидесятишестилетний дедушка произнес с легким смешком. И – о да, он имел счет в Америкен-Амазонас, на Даг-Хаммершельд-плаза.

Потом Кеттеринг позвонил в морской ресторан рядом с вокзалом Грэнд-Сентрал – он пространно объяснялся там с несколькими людьми, но ни один из них не хотел брать на себя ответственность и сообщать ему что-либо существенное. Наконец к телефону позвали владельца ресторана, который нетерпеливо сказал:

– Какого черта! Будет вам название банка, но услуга за услугу – надеюсь, вы упомянете о нас в “Новостях”. Банк находится на этой чертовой площади – язык сломаешь – Даг-Хаммершельд-плаза, Америкен-Амазонас.

Повесив трубку, Кеттеринг сгреб стодолларовые купюры и сказал Мони:

– У нас на руках козырной туз. Больше не надо никуда звонить. Мы получили ответ. – Заметив удивленный взгляд Мони, он пояснил:

– Давай порассуждаем: трое человек из пяти назвали один и тот же банк – слишком много для простого совпадения. Фамилии на купюрах, попавших в Сити-бэнк и Ломи, скорее всего были написаны раньше, затем эти деньги вновь поступили в обращение и наверняка опять же прошли через Америкен-Амазонас.

– Так вот, значит, откуда приплыли денежки, которыми Новак-Родригес расплатился с Годоем за гробы.

– Именно! – Голос Кеттеринга стал жестким. – Бьюсь об заклад, что в том же банке эти подонки получали наличные и имели, а может, и до сих пор имеют, свой счет.

– Значит, едем на Даг-Хаммершельд-плаза, – догадался Мони.

– А куда же еще, черт возьми! Вперед.

Глава 10

В Америкен-Амазонас сразу же узнали Дона Кеттеринга – чутье подсказало ему, что его появление в этом банке не было неожиданностью.

Когда он поинтересовался, нельзя ли ему встретиться с управляющим, секретарша, дама почтенного вида, ответила:

– У него посетитель, мистер Кеттеринг, но я его побеспокою – скажу, что вы здесь. – Она бросила взгляд на Джонатана Мони. – Уверена, он не заставит вас долго ждать, джентльмены.

Пока они ждали, Кеттеринг оглядел банк. Он был расположен на первом этаже старого кирпичного здания, стоявшего у северного края площади, снаружи его темно-серое крыльцо выглядело малопривлекательным. Однако интерьер, при том что помещение было небольшим для нью-йоркского банка, был уютным и красочным. Вместо обычной плитки на полу лежал ковер приглушенных вишневых, красных и оранжевых тонов, на котором золотом была вышита надпись, указывавшая на то, что он был соткан в штате Амазонас в Бразилии.

И хотя мебель была традиционной – с одной стороны располагались кассовые стойки, с другой – три стола управляющих, – дерево и работа отличались самым высоким качеством. Большую часть стены, которая открывалась взорам посетителей, занимала эффектная роспись, изображавшая батальную сцену: солдаты в форме скачут верхом на взмыленных лошадях со спутанными гривами.

Кеттеринг разглядывал настенную роспись, когда секретарша объявила:

– Мистер Армандо освободился. Проходите, пожалуйста. Они вошли в кабинет, одна стена которого была стеклянной, что позволяло наблюдать за работой служащих; управляющий двинулся им навстречу, протянув руку для рукопожатия. Судя по табличке на его столе, это был Эмилиано В. Армандо-младший.

– Очень рад познакомиться, мистер Кеттеринг. Я часто вас вижу и почти всегда восторгаюсь вашими передачами. Вы, наверное, уже привыкли это слышать.

– Даже если и так, вы все равно доставили мне удовольствие.

Кеттеринг представил Мони. Армандо жестом пригласил их присесть, и сам сел напротив, с тем чтобы гости могли лицезреть висевший на стене гобелен в ярко-желтых и синих тонах соответственно общему интерьеру банка.

Кеттеринг оглядел управляющего: то был тщедушный человечек с морщинистым, утомленным лицом, седыми редеющими волосами и густыми бровями. Движения Армандо отличались быстротой и некоторой нервозностью, словно он был чем-то озабочен; Кеттеринг сравнил его со стареющим терьером, не желающим мириться с изменениями в окружающем мире. Однако почему-то этот человек в отличие от Альберто Годоя был ему симпатичен.

Откинувшись на спинку вращающегося кресла, банкир вздохнул.

– Я в общем-то поджидал вас или ваших коллег с минуты на минуту. Мы переживаем тяжелое, смутное время, впрочем, я уверен, вы и сами это понимаете.

Кеттеринг подался вперед. Управляющий, видимо, считал, что он что-то знает, а он об этом понятия не имел. Он осмотрительно заметил:

– Да, к сожалению, так слишком часто бывает.

– Просто из любопытства – как вы узнали?

Кеттеринг, едва удержавшись, чтобы не спросить:

"узнал – что?”, улыбнулся.

– У нас на телестанции есть свои источники информации, мы не всегда имеем право о них говорить.

Он заметил, что Мони, сохраняя бесстрастное выражение лица, с интересом следит за беседой. Сегодня честолюбивый юноша черпает сведения о журналистике полными горстями.

– Я подумал, не из сообщения ли в “Пост”? – сказал Армандо. – В связи с этим возникает столько вопросов. Кеттеринг наморщил лоб.

– Возможно, я его и читал. У вас, случайно, не найдется экземпляра?

– Разумеется.

Армандо открыл ящик письменного стола и достал газетную вырезку, вложенную в папку из пластика. Заголовок гласил: “Дипломат ООН убивает любовницу в приступе ревности и кончает с собой”.

Кеттеринг бегло проглядел сообщение, отметив про себя, что газета – десятидневной давности, за позапрошлое воскресенье. Когда он прочел, кем были двое погибших – Хельга Эфферен, служащая банка Америкен-Амазонас, и Хосе Антонио Салаверри, сотрудник постоянного представительства Перу при ООН, – стало понятно, чем расстроен управляющий. Непонятно лишь было, связана ли эта трагедия с тем, что привело сюда корреспондентов Си-би-эй.

Кеттеринг, передав газетную вырезку Мони, заметил:

– Вы, кажется, сказали, что возникает много вопросов. Управляющий кивнул:

– То, что написано в газете, – не более чем пересказ версии полицейских. Лично я в нее не верю.

Все еще пытаясь нащупать возможную связь между этим событием и тем, что их интересовало, Кеттеринг спросил;

– А не скажете почему?

– Дело это слишком запутанное – так просто не объяснишь.

– Вы, конечно же, были знакомы с женщиной, которая у вас работала. А мужчину, Салаверри, вы знали?

– Да, как теперь выясняется, к несчастью.

– То есть?

Армандо ответил не сразу.

– Я склонен говорить с вами начистоту, мистер Кеттеринг, – ведь шила в мешке не утаишь, и то, что мы узнали за последние десять дней, рано или поздно все равно выплывет наружу, вы же, не сомневаюсь, дадите честный отчет. Однако у меня есть обязательства перед банком. Мы являемся крупным и уважаемым заведением в Латинской Америке, в то же время у нас есть целый ряд других филиалов в Соединенных Штатах. Не могли бы вы подождать пару дней, чтобы я успел проконсультироваться со старшим управляющим, который находится в другой стране?

Так, значит, есть связь! Следуя интуиции, Кеттеринг решительно мотнул головой.

– Ждать я не могу. Ситуация критическая – под угрозой находятся безопасность и жизнь людей. – Он почувствовал, что наступил момент приоткрыть и свои карты. – Мистер Армандо, у Си-би-эй есть основания считать, что ваш банк каким-то образом причастен к похищению миссис Джессики Слоун и двух других членов семьи Слоуна, которое произошло две недели назад. Я уверен, вы об этом слышали. Возникает вопрос: а не связана ли с похищением эта новая история – смерть Эфферен и Салаверри?

Если до сих пор Армандо был только встревожен, то слова Кеттеринга возымели эффект разорвавшейся бомбы. Он был совершенно ошеломлен и, положив локти на стол, уронил голову на руки. Через несколько секунд он взглянул на Кеттеринга.

– Да, возможно, – прошептал он. – Теперь-то я понимаю. Это не только возможно, но и весьма вероятно. – Он устало продолжал:

– Я понимаю, это эгоистично с моей стороны – через несколько месяцев я должен уйти на пенсию, – и сейчас у меня только одна мысль, почему все это не могло произойти после моего ухода?

– Я представляю себе ваше состояние. – Кеттеринг старался сдержать нетерпение. – Но факт остается фактом: вы и я сидим здесь, и нам приходится в этом деле разбираться. Несомненно, каждый из нас располагает определенной информацией, но несомненно также и то, что если мы друг с другом ею поделимся, то выиграем оба.