Оружие-мутант. Антология американской фантастики - Оружие-мутант

Кальхаун кивнул:

— Да, это так.

— Но они же могут умереть! Они же умрут! Ним умрет от болезни, распространенной в Городе-Три. Люди в Городе-Три всегда говорили, что у нас тоже есть болезнь, смертельная для них и безопасная для нас, жителей Города-Два. Они, в Городе-Три, умирали от нашей болезни.

— Что, видимо, является всего лишь историческим фактом. Однако как это по-латыни? «Время проходит». Нынешняя важность этого исторического факта состоит в том, что он является фактором «синдрома изоляции» и, следовательно, решающим фактором в «проблеме Крузо». Я намеренно ничего не давал Ним и Пату, чтобы доказать, что смертельная опасность болезней Города-Два и Три уже канула в Лету.

Хант покачал головой:

— Я не понимаю.

— Я когда-нибудь нарисую диаграмму. Но это не очень сложная диаграмма, — утешил его Кальхаун. — Кстати, вы спросили у Пата, что в Городе-Три говорят о ленточке в небе? Мне кажется, она каким-то образом связана с зелеными растениями и животными. Случайное появление орехов, рыбы, белок, кроликов и голубей на этой планете исключено. Мне кажется, здесь где-то кроется еще одна ошибка. Так что говорит Пат?

Хант пожал плечами.

— Когда я спрашиваю его, — добавил Кальхаун, — он не обращает на меня внимания. Он лишь млеет, глядя на Ним. Но вы — его тесть. Он обязан быть вежливым с вами!

Хант вдруг резко сел, положил свое самодельное копье под деревом и посмотрел на связку рыбы. Он не привык к избытку еды, и температура воздуха (Кальхаун прикинул: градусов пятьдесят по Фаренгейту) казалась ему высокой. Хант задумчиво стал отделять одну рыбку от другой. Взяв одну из них, он с новоприобретенным умением срезал филе. Дня два назад Кальхаун показал, как это делать.

— Детей в Городе-Три учат, — глухо сказал Хант, — тому же, что и детей в Городе-Два. Люди прибыли на планету работать в шахтах. Тогда была такая компания, которая отправила их на шахты и время от времени присылала корабли, чтобы вывезти продукты горнодобычи и привезти то, что было необходимо жителям. Люди жили хорошо и счастливо. Компания вывесила эту ленточку, чтобы создать искусственные теплые земли, где можно было бы выращивать овощи и фрукты. Но шахты скоро уже не могли обеспечить потребностей экспорта. Благодаря искусственному климату территория теплых земель расширилась. Стало теплее, ледники начали таять и сползать с гор. Они разрушили газо- и нефтепроводы между городами (их было трудно отремонтировать). Компания объяснила, что в связи с тем, что шахты стали нерентабельными, она больше не будет присылать звездолеты, чтобы вывезти груз и привезти все необходимое для жителей.

Те, кто выразил желание уехать, воспользовались звездолетами компании. Однако наши прапрадеды полюбили эту землю и решили остаться. У них были дома, еда и тепло. Они ни за что не хотели уходить.

Хант умолк и принялся разглядывать розоватое филе форели, которое он только что отделил от костей. Он откусил кусочек и стал задумчиво жевать.

— Поджаренная форель лучше на вкус, — мягко сказал Кальхаун.

— Но и так тоже вкусно, — ответил Хант и продолжил: — А потом корабли больше не приходили. И пришла болезнь. Она пришла из Города-Один. Жители Города-Два и Города-Три приходили в Город-Один и заразились этой болезнью. Они разнесли инфекцию по своим городам, но оказалось, что каждый из городов имел свою особую инфекцию, противостоять которой жители двух других городов не могли. Город-Один передал болезнь Городу-Три. Говорят, что в Городе-Два не было этой и своей инфекции. Так говорят в Городе-Два. А в Городе-Три говорят, что именно они совершенно здоровы, и у них никогда не было болезней.

Кальхаун молчал. Мургатройд пытался разгрызть один из орехов, которые он собрал на дереве. Кальхаун взял два ореха, стукнул их друг о друга, расколол и отдал Мургатройду, который с большим удовольствием их съел.

Хант поднял глаза на Кальхауна.

— Пат не передал Ним болезни Города-Три, — заметил он, — а Ним не заразила его болезнью Города-Два. Здесь что-то не так.

Кальхаун, раздумывая, ответил:

— Это очень все сложно и запутанно. Болезнь может передаваться носителем болезни: так, как вы всегда и думали. Носитель болезни может и не знать, что он является ее источником. Люди, окружающие носителя болезни, могут быть инфицированы: их кожа, их одежда являются носителями микроба. Скоро все в городе привыкают к этой инфекции. У них появляется к ней иммунитет, но вот кто-то из другого города приходит в это небольшое сообщество и заражается. Микроб для него является смертельным.

Хант внимательно слушал.

— Значит, инфекция может быть на одежде? Инфекция передается от носителя болезни на одежду?

Кальхаун кивнул.

— Разные носители разносят разные болезни. Например, человек инфицирован болезнью в Городе-Один, и все жители привыкли к этой болезни и не замечают ее потому, что приобрели иммунитет с рождения. В Городе-Два может быть носитель совсем другой болезни, и так далее… В каждом городе привыкали к своей особой болезни.

— Это понятно, — кивнул Хант, — но почему Пат не умирает или Ним? Почему вы ничего не делаете, чтобы спасти их?

— Предположим, — пояснил Кальхаун, — что носитель болезни умирает. Что происходит?

Хант снова откусил кусочек форели и начал жевать. Вдруг он поперхнулся.

— Болезнь не распространяется с одежды носителя. У жителей города больше нет той инфекции, которую они могли бы передать случайно в другой город. Младенцы не приобретают ее при рождении! Не существует больше болезни Города-Один, Города-Два или Города-Три!

— Да, остается лишь неистребимая уверенность в том, что болезни есть! Вы были уверены в существовании такой болезни. Все остальные еще уверены в этом потому, что города изолированы друг от друга, и выставляют часовых. Они совершенно убеждены в том, что то, о чем они привыкли думать, продолжает существовать. Они верят в то, что когда-то было правдой. Когда-то! А такие люди, как Ним и Пат, убегают в снега и умирают там!

Хант проглотил кусочек форели и широко улыбнулся.

— Ну что же, — в его голосе звучало уважение к Кальхауну, который был его гораздо моложе. — Мне это нравится! Мы не были дураками, когда верили в то, что все это правда. Но мы будем ослами, если будем продолжать верить тому, что перестало быть правдой. Кальхаун, как нам заставить людей понять? Скажите мне! Я смогу объяснить своим людям. С ними можно прекрасно ладить, если они не напуганы. Я могу заставить их сделать то, что считаю правильным и мудрым, когда они не чувствуют страха. Но когда они боятся…

Хант заскрипел зубами. Он внимательно смотрел на Кальхауна. Кальхаун почему-то вдруг вспомнил человека, на которого сейчас был похож Хант, — президента одной высокоцивилизованной планеты. У того тоже был всегда внимательный взгляд.