Гувернантка - Венди Холден

слишком-то приятно, когда тебе на голову кирпичи сыпятся, — поведал он. — Ну а так — довольно весело! Прилетает целый рой «Хейнкелей»[76] — огромных таких, черных, похожих на хищных жуков, — а по бокам их истребители охраняют. А наши самолеты пытаются эту охрану обойти и сбить их! И начинается! Ра-та-та-та-та! Ра-та-та-та-та! — зарядил он, подражая стрекоту пулеметов.

— Как ты это делаешь?! — восхитилась Маргарет.

— Да ничего сложного! Язык упираешь в верхние зубы — и готово! Вот так: ра-та-та-та-та-та!

Лилибет тем временем пошла в дальний конец класса, и Айви устремилась за ней.

— Это Сьюзан, — сообщила она, кивнув на рыжеволосую ученицу примерно одних лет с принцессой.

Девочки обменялись смущенными взглядами.

— Ну как, нравится тебе за городом? — сухо спросила Лилибет.

— Ну да… Тут так тихо и спокойно, — отозвалась Сьюзан.

— Пожалуй.

Девочка вдруг широко улыбнулась.

— Зато тут Слау неподалеку! Там есть завод, где производят шоколадки «Марс»! Дома-то их только по карточкам выдают…

Мальчишка, сидевший перед Сьюзан, обернулся.

— Да сейчас всё по карточкам, куда ни плюнь! — мрачно сообщил он, а после расплылся в улыбке. — Даже мыло!

А Редж тем временем продолжал очаровывать Маргарет историями о бомбежках.

— Спать я лег прямо в носках и ботинках — мало ли что! — сообщил он, рассказывая о налете на собственный дом. Это событие явно стало для него масштабнейшей жизненной трагедией. — А когда все началось, меня так швырнуло, что я улетел в дальний угол комнаты, где стоит кровать брата! А потом мы побежали в убежище, и мама прикрывала мне голову крышкой от мусорного бака!

Маргарет округлила глаза:

— А что такое мусорный бак?

Мэрион и Айви недоуменно переглянулись.

А в эти минуты в конце класса Лилибет и Сьюзан нашли наконец общую тему для разговора — оказалось, что обе они очень любят животных.

— У меня когда-то был котенок, — печально рассказывала девочка, — маленький такой, черный. Мы его на улице подобрали. До чего он был милый — словами не передать! Я его Уинстоном назвала, в честь премьер-министра. А где он сейчас — не знаю. Его, наверное, бомбой разорвало…

На глаза у Лилибет навернулись слезы. Она не могла спокойно слушать истории о страданиях животных.

— Какой кошмар! Приходи к нам в гости — с собаками моими играть! Они такие славные!

— Ну вот еще, — проворчала себе под нос Айви. — У меня, между прочим, до сих пор шрамы не сошли!

— Дуки теперь ведет себя гораздо лучше, — неожиданно для самой себя вступилась за собак Мэрион.

Айви пристально посмотрела на нее, точно собираясь что-то сказать, но потом передумала и огляделась.

— Нам не хватает тетрадок и нечем писать. Неужели у его величества не нашлось бы парочки лишних карандашей?

Мэрион покачала головой:

— Говорю тебе, я спрашивала. Ничего лишнего нет — все нужно для хозяйства.

— Ну где-то же их можно достать! — Айви нахмурилась. — У кого бы еще попросить, не знаешь?

Мэрион уже хотела ответить отрицательно, как вдруг вспомнила о Питере. Уж где-где, а в Итоне всего было в изобилии. В ней вновь проснулось желание загладить свою вину перед подругой. Наверняка же одно из лучших учебных заведений в стране не откажет в помощи тем, кто лишен почти всего в этой жизни?

— Даже не знаю, что из этого выйдет. Может, ничего и не получится, — предупредила она, обрисовав подруге свой план.

Трудно было предугадать, как Питер воспримет ее просьбу, — да что там, она даже не представляла толком, как будет просить его о таком!

— Да ладно, хуже уже не будет. Сейчас-то мы ломаем карандаши пополам, а бумагу рвем на кусочки и пускаем по кругу.

И вот уже перед ними возвышались величественные ворота Итона. Мэрион торопливо обогнала свою спутницу.

— Не стоит тебе сюда заходить! Давай я сама со всем разберусь.

Но Айви смело шагнула за ворота и, окинув взглядом мощеный двор, уютные кирпичные постройки и великолепную часовню, эту величественную обитель, где обучались те, кому суждено было в будущем возглавить страну, воскликнула:

— Вот те на! Хорошо хоть, я оделась поприличнее!

И это было еще слабо сказано. На самом деле Айви основательно прихорошилась: надела свой лучший костюм, который элегантно облегал фигуру, скрывая чрезмерную худобу, но вместе с тем придавая ее формам изящество. Густая тушь и кроваво-красная помада на бледном, исхудавшем лице придавали ей сходство с испанской сеньоритой. Волосы ниспадали на плечи блестящими черными волнами.

— Мэрион! Что ты здесь делаешь? Сегодня у принцессы вроде бы нет занятий, или я что-то путаю? — спросил Питер, как никогда вовремя появившись во дворе.

В мягком предвечернем свете он казался куда моложе своих лет, а элегантный костюм, сменивший широкую мантию, был ему удивительно к лицу.

— Мы так, мимо проходили… — робко ответила Мэрион.

Но Айви заявила своим резковатым говорком:

— Нам нужна ваша помощь!

— Может, чаю выпьем? — предложила Мэрион.

Однако Питер ее не слушал. Он не сводил глаз с Айви, точно человек, которому вдруг открылась величайшая и прекрасная истина.

— Да-да, конечно, — зачарованно проговорил он. — Разумеется! Не затруднит ли вас пройти со мной?

Айви своей цели добилась. В тот день она ушла из Итона со стопкой писчей бумаги с красной окантовкой и узнаваемым оттиском итонского герба, состоящего из изображения щита, лилий и надписи «FLOREAT ETONA»[77] внизу.

— Бог знает, что подумают их родители, — заметила Айви, раздавая детям бумагу для долгожданных писем домой.

Лилибет и Маргарет, ставшие частыми гостьями школы у озера, вызвались помочь ученикам с описанием непривычных загородных красот.

«Тут яблоки растут прямо на деревьях, представляешь! — писала Сьюзан маме. — А вовсе не в корзинах в магазине! Вот это да!»

«Р. S. Меня пока не убило бомбой! — сообщал в своем письме Редж. — Р. Р. S. И газом пока не травили! Р. Р. Р. S. И из пушек по мне не стреляли!»

Маргарет помогала ученикам писать адреса, вот только энтузиазма в ней было заметно больше, чем такта.

«Маме Реджа, — написала она на одном из конвертов. — Трущобы, Лондон».

К счастью, Мэрион успела спрятать злополучный конверт, пока Редж ничего не заметил.

А еще у Айви появился новый коллега. Питер вызвался в свой обеденный перерыв преподавать ребятам из школы у озера античную литературу и древние языки. Сперва дети отнеслись к нему с подозрением, но очень быстро полюбили.

— Битвы и мужа пою![78] — радостно кричал Редж, стоило ему только заметить за окном знакомую голову в черном колпаке, из-под которого торчало несколько растрепанных светлых прядей.

Питер, в свою очередь, видел в Редже