«Котёл» Хубе. Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года - Алексей Валерьевич Исаев

вещами, и все-таки, попав сюда, я день за днем поражаюсь количеству брошенных немцами машин всех марок и систем — и боевых, и транспортных. Тут и пресловутые «тигры», и «пантеры», и сожженные и целые, и танки более старых типов, и самоходные пушки, и огромные бронетранспортеры, и маленькие транспортеры с одним ведущим колесом, похожие на мотоциклы, и огромные тупоносые, краденные во Франции грузовики «рено», и бесконечные «мерседесы» и «опели», штабные машины, рации, походные кухни, зенитные установки, дезинфекционные камеры — словом, все, что придумали и что использовали немцы в своих былых стремительных наступлениях. И что сейчас, разбитое, сожженное и просто-напросто брошенное, застряло в грязи этих дорог.

Местами посреди всего этого почти невозможно проехать. У мостов и на обрывах валяются сброшенные вниз с дороги горы разбитого железа, бывшего когда-то машинами. Их пришлось сталкивать с дороги в обе стороны, чтобы пройти и проехать, потому что местами они стояли, застряв на дорогах, в три и в четыре ряда».

Советский грузовик ЗИС-5, с трудом преодолевающий разбитую дорогу. Бойцы пытаются подложить под буксующие колеса машины какие-то листы железа.

Если перевести эту яркую картину в сухие цифры, то всего на советско-германском фронте в марте — апреле 1944 г. вермахт потерял более 54 759 грузовых (включая «Маультиры») и 30 447 легковых автомобилей. Впервые со времен Сталинграда счет на потерянные автомашины шел на десятки тысяч единиц. Потери БТРов вышли в апреле 1944 г. на фантастическую и доселе невиданную цифру в 1331 единицу. Разумеется, эти цифры включают весь фронт от Балтики до Черного моря, но немалая доля пришлась именно на армии Рауса и Хубе (более 37 тыс. захваченных с 4 марта по 10 апреля 1944 г. автомашин, если опираться на донесения трофейщиков 1-го УФ). Вермахт неуклонно терял подвижность, которая была его сильной стороной в период «блицкригов».

Советские солдаты толкают вязнущий в грязи грузовик. В кузове грузовика — трофейные немецкие канистры.

Проскуровско-Черновицкая операция 1-го Украинского фронта, безусловно, является крупным и несомненным успехом Красной армии. В результате наступления марта — апреля 1944 г. была освобождена обширная территория Западной Украины и тем самым созданы предпосылки для прорыва в южную Польшу и далее в Германию. Несмотря на крайне тяжелые условия весенней распутицы, противнику были нанесены большие потери как в людях, так и в боевой и вспомогательной технике. Оттеснение 1-й танковой армии на запад привело к массовой утрате танков, САУ, тягачей, артиллерии, автомашин, которые в противном случае были бы отремонтированы и усилили группировку, преграждающую Красной армии путь на запад. Возвращение в строй сотен танков, в том числе «Тигров» и «Пантер», наверняка привело бы к контрнаступлению немцев в южном секторе советско-германского фронта с непредсказуемыми последствиями для летней кампании 1944 г. Также отказ от крупного наступления в марте — апреле 1944 г. оставил бы на западе эсэсовский корпус Хауссера, что наверняка бы ухудшило для союзников обстановку в Нормандии. Все это заставляет высоко оценить энергию и настойчивость советского командования в проведении наступательных операций в условиях весенней распутицы, последовательность в добивании раненого зверя. Таковым «зверем» были подвижные соединения вермахта, сконцентрированные в тот период в южном секторе советско-германского фронта. Именно о судьбе этих подвижных соединений Г. Гудериан писал в докладе фюреру 27 марта 1944 г.:

«В настоящее время почти все танковые дивизии завязли и погибли в невыносимой обороне, в которой мы очутились в течение последнего года».

Очередное кладбище немецкой бронетехники. Советские мотоциклисты проезжают мимо группы брошенных танков Pz.IV. Для оживления картинки фронтового кинооператора в одну из «четверок» бросили дымовую шашку.

Однако этот успех достигается далеко не сразу. Первая попытка разгромить немецкую 1-ю танковую армию в начале марта 1944 г. натолкнулась на упорное сопротивление противника, которое вкупе с трудными дорожными условиями помешало быстро достичь решительного результата. По итогам первых боев командование фронта приняло правильное решение о перегруппировке 1-й и 4-й танковых армий, и во второй фазе операции наступление, наконец, обрело долгожданные высокие темпы. Танки противника становились трофеями прямо в эшелонах, громились тыловые гарнизоны, стремительно захватывались важные переправы.

Та же группа Pz.IV с другого ракурса. Всего в этом месте стояло не меньше шести оставленных немцами танков, скорее всего, это сборный пункт аварийных машин.

Тем не менее, как справедливо писал позднее А.Х. Бабаджанян, Проскуровско-Черновицкую операцию можно было бы назвать одной из «блестящих наступательных операций, если бы не ложка дегтя — выход из окружения такого большого количества войск противника». Почему же это произошло?

Большая стратегия.

Решение загнать за Днестр целую танковую армию со свитой стрелковых дивизий трудно оценить однозначно положительно. Советское верховное командование в лице Ставки ВГК погналось за журавлем в небе — политической задачей выхода на государственную границу. Естественно, выполнение этой задачи сказалось на возможностях 1-го Украинского фронта удержать «синицу в руке», блокированную в районе Каменец-Подольского 1-ю танковую армию Хубе. В свою очередь командование фронта также погналось за «журавлем в небе», ориентируя войска уже на следующее наступление — в направлении Львова. Также имело место явление, которое на Западе называют wishful thinking — принятие желаемого за действительное, — когда прорыв в обход Каменец-Подольского и некие перехваты радиостанций в штабе 1-го Украинского фронта принимали за отход армии Хубе за Днепр. Соответственно осознание того, что на запад прорываются не «танки с десантом», а 1-я ТА целиком, пришло слишком поздно. Все это вместе помешало нанести противнику сокрушительное поражение.

Немецкий солдат осматривает подбитый Т-34 с башней-«гайкой» и командирской башенкой. Пробоины, скорее всего, от 75-мм снарядов.

Здесь же нельзя не обратить внимание на проблему ограниченности возможностей разведки, ясно видимую при анализе документов обеих сторон. Немецкое командование раз за разом ошибалось в оценке сил и планов противника, пропуская удары танковых армий. Перегруппировка последних оставалась незамеченной, а появление на фронте вскрывалось только на второй-третий день их наступления. Такие же проблемы с вскрытием перегруппировок противника испытывала советская сторона. Ни рокировка подвижных соединений на Проскуровское направление в конце февраля — начале марта 1944 г., ни прибытие II танкового корпуса СС в начале апреля 1944 г. не были своевременно вскрыты советской разведкой. Несмотря на технический прогресс, «туман войны» густо окутывал поля сражений.

Типичная картина для Украины весны 1944 г. — брошенные «Пантеры».

Техника и тактика.

Прежде всего,