Телохранитель - Мери Каммингс

И действительно, когда Мэрион, подбежав, обхватила его за шею, отец не стал ехидничать «Что, давно не виделись?», а посмотрел на них, как ей показалось, с умилением. Рэй тоже подыграл — как положено, обнял ее.

Лишь когда они поднялись в его комнату и остались вдвоем, он невесело усмехнулся:

— Ну, на этот раз ты все сама видела и слышала. А парик твой блондинистый где?

Мэрион отмахнулась: сейчас не до подколок!

— Я выступлю, расскажу, как было дело!

— Возможно… Завтра приедет Доусон — скорее всего, в понедельник он тебя вызовет на свидетельскую трибуну и хочет с тобой заранее все вопросы «пройти».

Она кивнула — да, конечно, все, что угодно, если это может помочь Рэю!

— Как ты вообще в зале оказалась? Ты же, вроде бы, нас проводила, а сама дома осталась? Или опять за сидением спряталась? — вспомнив ее детские проделки, Рэй усмехнулся чуть повеселее.

— Я через полчаса после вас выехала. Но потом еще в пробку попала и приехала, когда папа выступал. А как ты меня узнал?

— Милая моя! — он обнял ее и легонько поцеловал ее в кончик носа. — От меня ты все равно никогда не замаскируешься. Я просто знаю, что это ты, и все тут.

— А что там было до того, как я пришла?

— Ри, — Рэй продолжал обнимать ее, но глаза посерьезнели, — давай не будем больше об этом говорить. Просто забудем до понедельника и о суде, и обо всем, что с ним связано. От нас сейчас ничего не зависит — ни от тебя, ни от меня — и я хочу эти выходные прожить спокойно и счастливо, не думая ни о чем плохом. В конце концов, мы же с тобой молодожены! — улыбнулся, почти весело, и приподнял ее.

Мэрион жалобно взглянула на него, но — что поделаешь — вздохнула и кивнула. Даже не стала просить, чтобы он ответил хотя бы на один-единственный, больше всего мучавший ее вопрос: «Почему все-таки Доусон не стал спорить с мерзкой жабой миссис Хадсон и объяснять, как в действительности обстояло дело с той дракой?!»

Вопрос этот она задала отцу, когда через пару часов после обеда зашла в гостиную, где он сидел в кресле перед новым приобретением — огромным плазменным телевизором.

— Это что, Рэй тебе рассказал? — поинтересовался он в ответ.

— Э… да! — Упс, чуть не проговорилась!

— Видишь ли, — отец хотел сделать пальцы «домиком», но не обнаружил перед собой стола и просто сплел их на груди, — Доусон отличный адвокат. Лучший из тех, кого я знаю. И, я полагаю, у него есть определенные основания поступать именно так.

— Ты его не спрашивал об этом?! — перебила Мэрион.

— Нет. Не считаю этичным, дело сейчас целиком в его руках.

Видя, что тут вразумительного ответа не добиться, она решила зайти с другой стороны:

— Папа, а что сегодня вообще было в суде?

— А тебе Рэй не рассказал?

— Он… он рассказал очень мало, а потом заявил, что до понедельника не хочет больше об этом ни говорить, ни вспоминать. Хочет спокойно провести выходные! — против воли Мэрион, в голосе ее прозвучало возмущение.

— Не сердись на него. — Отец успокаивающе похлопал ее по руке. — Он не хочет, чтобы ты нервничала и переживала, поэтому старается тебя от всего этого уберечь, насколько может.

— Я знаю, что вы оба до сих пор считаете меня маленькой девочкой! — окончательно вспылила Мэрион. — Но я уже взрослая — понимаешь, взрослая замужняя женщина! — и я тоже имею право знать, что к чему!

— Ну, для меня, сколько бы тебе ни было лет, ты всегда останешься моей маленькой девочкой, — меланхолично заметил отец.

— Папа, ну хватит!

— Доусон хочет в понедельник вызвать тебя на свидетельскую трибуну. Завтра он, наверное, приедет…

— Да, я знаю, Рэй мне говорил! — отмахнулась она. — Но все-таки, что было еще сегодня в суде?

Отец вздохнул.

— Первым, с утра, выступал Тони Ринальди.

— Ну, и?!! — Так вот что, самое важное, она пропустила!

— Для начала он пожаловался на бедность, которая толкнула его на, как он выразился, «неблаговидный поступок» — имеется в виду твое похищение. Ну а дальше про Рэя — как тот внезапно начал угрожать ему пистолетом, а потом выстрелил в ногу. Рассказывал, как ему было больно и страшно, как он умолял Рэя прекратить, говорил, что ничего не знает — а тот в ответ снова выстрелил. Ему, якобы, до их пор по ночам снятся кошмары…

— Ему — кошмары?! — задохнулась от возмущения Мэрион. — Ему?! Гад ползучий!

— Да, — кивнул отец, — именно кошмары. Хотя привезли его прямо из тюрьмы, но он был одет в приличный костюм и тщательно выбрит; идя к месту свидетелей, картинно прихрамывал, вид имел респектабельный и в то же время вызывающий жалость — словом, чувствуется, что Куган его хорошо поднатаскал. Правда, под конец Доусон его прижал — спросил, как же это он собирался отпустить тебя, если ты могла его выдать. Ведь ты, единственная, знала, что именно он дал тебе колу со снотворным. Тони вякал и мякал, а потом заявил, что намеревался сначала перебраться за границу, а потом, уже из другой страны, позвонить и сообщить, где ты находишься. Доусон спросил, как он собирался выехать из Италии, и когда Тони ответил, что машиной, тут же подсчитал, что если бы Рэй не стал тебя спасать, а заплатил выкуп, то тебя бы освободили как минимум часов на двенадцать-пятнадцать позже…

Кошмары ему, сволочи, по ночам, видите ли, снятся! — злилась и никак не могла остыть Мэрион. На самом деле кошмары снились ей самой, особенно первое время после похищения. Теперь уже реже, но до сих пор она раздергивала перед сном занавески: пусть с улицы хоть немного, да просачивается свет, чтобы, если проснется среди ночи, не показалось, что она снова там, в этом бетонном гробу, и не зашлось сердце от ужаса.

— Ну вот, а потом выступил я, — продолжал папа, — и сделал все, чтобы сгладить впечатление, произведенное Тони на присяжных…

Это Мэрион уже видела своими глазами, но продолжала с заинтересованным видом слушать и время от времени кивать.

— …Ну, а про учительницу про вашу, как я понимаю, тебе Рэй уже рассказал.

— Папа, а кто еще остался из свидетелей защиты, кроме меня? — поинтересовалась Мэрион.

— Не знаю, — отец покачал головой. — Думаю, кто-то еще есть, но Доусон не любит раньше времени раскрывать карты. А спрашивать его, как я уже сказал, я считаю неэтичным. — Чуть помедлил и добавил: — Скорее всего, в понедельник все закончится.

— Что закончится?

— Суд. С утра выступят свидетели, затем пройдут прения сторон — и во второй половине дня присяжные вынесут вердикт.

— Так скоро, уже?!

— Да. — Он пожал плечами. — Видишь ли, это дело представляется важным и значимым только для нас — для Рэя, для тебя и для меня. Объективно же такие дела — те, в которых речь идет о двух-трех годах тюрьмы — считаются мелкими и рутинными и порой вообще разбираются в одно заседание.