«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - Изольда Иванова

Сразу вспомнил, как учили в училище преодолевать малозаметное препятствие (МЗП). Накинуть шинель или плащ-палатку и перебегать. Знаю, что эта проволока крепится на низенькие колышки, нащупал, выдернул. Сзади подползли партизаны. Одному даю кол и говорю: «Подними повыше! Попробуй, фриц, попади в руку». Где-то напротив должен быть другой колышек. Пополз под проволоку, за мной второй партизан движениями вытянутой кверху руки отдирал проволоку, цеплявшуюся за мою скатку (через плечо у меня висела плащ-палатка в скатке). Нащупал второй колышек на противоположной стороне МЗП, выдернул и поднял вверх, передал ползущему следом партизану, а он его тоже поднял, и отряд пополз под проволоку. Я же подполз к р. Полисть, через которую было переброшено толстое бревно — по нему можно вполне ходить. Но сил нет, равновесие не могу держать. Встал на четвереньки и потихоньку переполз на другую сторону. Немцы стрелять перестали. Вышел на берег, куда ни пойду — всюду речка. Попал в излучину, осторожно шагнул и чувствую: нога задела нить мины натяжного действия. Нагибаюсь, рассматриваю — оказывается, хмель. Сразу смело шагнул и очутился на тропе. Немного прошел и наткнулся на дзот с пулеметом.

Тихо-тихо подошел вплотную ко входу, из него высовывается голова в нашей каске. Я что есть силы зажал эту голову руками и спрашиваю: «Русский?» Отвечает: «Русский!» Я опять спрашиваю: «Свой?» Отвечает: «Свой!» Я его голову отпустил — это был пожилой боец. Объяснил обстановку, спросил, где командир роты, и пошел к нему.

К этому времени подошел весь наш отряд, и мы направились по ходу сообщения. Вот так и вышли в ночь с 23 на 24 июля 1942 г. в д. Любино Поле на участке 59-й армии. Идем, пехота сует в наши руки сухари, табак — все, что есть под рукой. Зубы не кусают, отвыкли. Еле-еле грызем сухари и хлеб и курим махру. Сами дают хлеб и сами уговаривают: «Ребята! Не ешьте, умрете!» Какое там! Жуем. Посчитали своих: из 18 человек троих убило, один боец и один партизан пропали без вести, семь человек вытащили ранеными, в том числе Николая Каргинова и его командира батареи 1002-го полка. А старшине отряда выбило один глаз, тоже живым остался. Не раненными вышли пять партизан, а от 305-й сд — один я. Подошел к раненым поговорить. Довольны, что я невредим, говорят: «Молодец, Сашка!» Какое там молодец! Повезло, и все тут. Отвели нас в баню, и мне стало плохо. Пошла пена изо рта, очень хотелось пить. Услышал голос командира: «Не давать пить, умрет!» — и потерял сознание.

Утром проснулся, вроде ничего. Над костром снял свою рубашку, чтобы избавиться от насекомых. Подошедший партизан-одессит сказал: «Саш, смотри-ка, где пуля у тебя прошла!» Входное и выходное отверстия под мышкой нижней рубахи. Надо же! И не задела тела. Потом в штабе полка, на территорию которого мы вышли, нанесли на карту все огневые точки противника, обнаруженные нами, в том числе и артиллерийскую батарею.

Увезли нас в штаб 59-й армии, помыли в самодельной бане, где я снова потерял сознание, затем уснул, а проснулся — и ничего не болит.

19 августа 1942 г. я принял 5-ю батарею 608-го артполка 165-й сд. И хотя не мог самостоятельно сесть верхом и вообще ходить, но пошел воевать, и мой НП был в Теремце-Курляндском за Мясным Бором. Встретил я в 165-й сд одного лейтенанта, командира взвода 45-миллиметровых пушек, который был в 1002-м сп. Он мне сказал, что майор Смирнов снял с обороны полк и увел на прорыв, что в момент прорыва сердце майора не выдержало и он умер. Полк прорвался и вышел к своим.

Восстановить картину прошлого мне помогло одно из моих объяснений, которое я писал 22 апреля 1945 г., когда 165-я сд переподчинялась другой армии. Это объяснение я изъял из своего личного дела по совету полкового уполномоченного СМЕРШа. Он мне сказал: «Поверь моему опыту, тебя сживут со света, если ты скажешь, что был в окружении». Впоследствии оказалось, что он был прав. Ведь много лет жила ложь о добровольном переходе 2-й ударной в плен к немцам. Надеюсь, что эта книга расскажет правду о трудной судьбе воинов 2-й УА.

С февраля 1943 г. я командовал дивизионом. После тяжелого ранения выбыл из 165-й сд и заканчивал войну в 1-й Брестской сд. В марте 1946 г. демобилизовался по болезни в звании майора. После войны работал доцентом в юридическом институте на кафедре политэкономии. Живу в Екатеринбурге.

А. С. Добров,

майор в отставке,

бывш. командир 5-й батареи 830-го ап 305-й сд

В. С. Кондрашов

Трудные испытания

После тяжелых оборонительных боев под Москвой 18-й артиллерийский полк резерва главного командования, вооруженный 152-миллиметровыми пушками, пополненный личным составом и транспортом, в январе 1942 г. прибыл на Волховский фронт.

Здесь, в районе Селищенского поселка, в ночь на 6 января дивизионы заняли боевой порядок. Подвезли боеприпасы. На НП полка прибыл командующий 2-й УА генерал-лейтенант Н. К. Клыков. На рассвете 7 января началась артподготовка. Батареи полка открыли сокрушительный огонь по врагу, засевшему на левом берегу Волхова. В воздух взлетали вражеские доты и блиндажи, дрожала земля от разрывов тяжелых снарядов.

Пехота форсировала Волхов и вела ожесточенный бой на левом берегу.

— А ну, ребята, поддай огоньку! — говорил генерал, и бойцы старались вовсю.

Командир 1-й батареи первого дивизиона лейтенант Т. Е. Швец приказал вывести орудия на прямую наводку, расчет сержанта Я. Молчанова и наводчика Н. Андреева разрушил два дзота и уничтожил закопанный танк, который своим огнем мешал продвижению наших войск. Стрельбу прямой наводкой обеспечивали младший политрук А. П. Булатов и зам. политрука И. И. Дидок.

Второй дивизион капитана И. И. Кулика подавлял Вражескую артиллерию и разрушал укрепления врага в районе Спасской Полисти, пока не закончились снаряды. Не получая поддержки, пехота залегла под яростным огнем противника, затем по приказу отошла на исходные позиции.

13 января началось новое наступление наших войск. Преодолев все трудности при форсировании Волхова и прорвав первую линию обороны противника, войска армии устремились к Коломно и Мясному Бору. Артразведчики полка В. Алтунин, Н. И. Клыков и лейтенант А. Филимонов находились в наступающих батальонах. Они выявляли новые огневые точки врага и корректировали огонь наших батарей. Деревню Спасскую Полисть — опорный пункт вражеской обороны — наши части обходили слева, со стороны Мясного Бора. От 18-го артполка была выделена разведгруппа во главе со старшим лейтенантом А. Ф. Гавриловым. Под покровом ночной темноты разведчики на лыжах углубились в расположение противника, где за домами и сараями Спасской Полисти обнаружили немецкую минометную батарею. Разведчики притаились в лесу, дождались фронтальной атаки пехоты и c тыла ударили по врагу, уничтожив несколько огневых точек противника. А сержант Николай Клыков забрал в одном из захваченных блиндажей у убитого им немецкого офицера документы и карту с нанесенной на ней схемой обороны. За бесстрашные действия и захват важных документов старший лейтенант Гаврилов, В. Алтунин, Н. Клыков и другие (всего 9 человек) были награждены орденами и медалями.