Атомная крепость - Иван Цацулин

Офицер молча провел Шулленбурга в большую круглую комнату, где, кроме стола да нескольких кресел, ничего не было. Тотчас вошли генерал Шпейдель и Карл Функ – хмурые, озабоченные. Шулленбург понял – час решений настал.

Теперь, за время послеобеденного перерыва, надо было еще и еще раз о многом подумать и найти выход.

Шулленбург видел и понимал комбинации, к которым прибегали другие, но сам так действовать не мог. Лучше честно уйти в сторону, чем вести себя так, как вели себя крупные промышленники и генералы при Гитлере: старались, как говорят, и невинность соблюсти и капитал приобрести, заботились о фальшивом алиби. Как только Гитлер решал приступать к очередной авантюре, так Шредер, Тиссен и их приятели мчались за границу. Вместе с Гитлером генералы старательно разрабатывали планы походов на Восток, но когда поход начался и блицкриг провалился, они заметались, стали думать о будущем. Шулленбург с горечью усмехнулся: немцы слишком много думают о своем будущем, но, кажется, думают не с того конца… Фельдмаршал фон Браухич тоже думал о том, чтобы «сохранить себя для нации», и как только русские начали крепко драться под Москвой, он явился к Гитлеру и предложил отступить. Его поддержал один из крупнейших гитлеровских генералов – фон Бок. Это произошло 15 октября сорок первого года. Гитлер грыз ногти, страшно пучил глаза и бешено ругался: наступать, только наступать, русским скоро конец! Но генералы перетрусили: конца сопротивлению не было видно, кажется, наоборот, русские только-только начали воевать… Вскоре – первое крупное контрнаступление советских войск: «Они даже наступают, громят нас!» Это было ужасно смешно – можно подумать, что Гитлер и его генералы собрались не на войну, а на пикник, из которого, к сожалению, ничего не получилось.

Но генералы вспоминали 1918 год: они не хотели «снова быть захваченными врасплох». Девятое декабря. Опять совещание в ставке Гитлера. Фон Бок, фон Лееб, Рунштедт, Клейст, Манштейн, начальник генштаба Гальдер тряслись в панике и довели фюрера до исступления. Через три дня Браухич подал в отставку. Генералы шушукались о будущем, веру в которое они потеряли, как только поняли, что из молниеносной войны ничего не вышло. Гитлер послал Гиммлера на юг, к Рейхенау. Но теперь речь шла не только о назначении на пост главнокомандующего, а о большем… Гиммлер предложил Рейхенау ввести эсэсовских офицеров во все штабы, а разведывательный отдел армии слить со «службой безопасности СС» – это было условие: Гитлер попытался заставить своих генералов думать о войне, а не об их личной судьбе. Через две недели, одиннадцатого января сорок второго года, Рейхенау поставил в известность Гиммлера о том, что он не возьмет на себя командование и что требования СС армия не примет. Так повел себя Рейхенау, интимный друг Гитлера, этого терпеть было нельзя… Еще через пять дней эсэсовские офицеры Фриц Лайне, Пауль Радунский и Макс Пельке по поручению Гиммлера посетили Рейхенау в его штабе в Полтаве. Они ушли через полчаса, заявив, что с господином Рейхенау произошел удар и он скончался. Рейхенау был здоровяк, спортсмен, но фюрер оказался сильнее.

Потом поднялась возня, как в банке, наполненной скорпионами: генералы искали ту «черную лошадку», которая возьмет на себя ответственность за исход войны и за их военные преступления. Это было не ко времени и чертовски мешало успешному развитию военных действий, по крайней мере так думали за океаном, и американские агенты Канарис и Варлимонт убедили Гитлера самому превратиться в «черную лошадку» – фюрер стал главнокомандующим. Вот когда генералы почувствовали себя в «седле», теперь они не стеснялись: истребляли и угоняли на каторгу женщин, детей и стариков, расстреливали заложников и пленных – закона для них не существовало. Гитлер отдал приказ: всех голландцев выселить из их страны, чехов поголовно истребить. Топоры палачей падали на шеи тех немцев, которые пытались как-то возражать. Гестапо и СС, созданное Гиммлером специально на случай гражданской войны, бесчинствовали. Все эти функи и шредеры превозносили фюрера. Шулленбург отлично помнил бронепоезд, преподнесенный ими в подарок Гитлеру. Это был роскошно обставленный поезд из двенадцати вагонов, выкрашенных в маскировочный зеленый цвет: один вагон для географических карт – Гитлер часами изучал их, другой – для совещаний, третий – спальня, салон-вагон, в двух – личная охрана во главе с Дитрихом. Стекла окон, сделанные из непробиваемого пулями материала, почти всегда закрыты стальными шторами. Восемь зенитных пушек, от которых не отходили солдаты. К поезду не смел подойти никто, не принадлежащий к непосредственному окружению Гитлера или за кем он специально не посылал. Шулленбург помнил свой последний визит в ставку – тогда в вагоне Гитлера он встретил фельдмаршалов Листа, Кейтеля, проходимца Йодля. Шофер Гитлера – штурмбанфюрер СС Кемпа, провожая генерал-полковника, озабоченно шепнул: – Кажется, конец.

До катастрофы под Сталинградом все шло как будто ничего – война есть война. Однако гибель 6-й армии Паулюса и разгром южных группировок Манштейна и Гота изменили положение и поставили вот сейчас, через двенадцать лет после окончания войны, генерала Шулленбурга перед решением, которое он теперь должен будет принять.

После траура по трехсоттысячной 6-й армии Гитлер тоже принялся размышлять о будущем и разработал «план реванша». Он предельно конкретен, этот план: сохранить нужные кадры фашистов и военных специалистов и перевести побольше награбленных денег в заграничные банки. План строго секретный, выполнение его было поручено Гиммлеру и Мартину Борману, секретарю нацистской партии.

Подводная лодка доставила в Южную Америку представителя разведки генерала Фаупеля, в наличии «прочных связей» с Северной Америкой Гитлера заверил Канарис.

В голубом небе летели тяжелые, изуродованные свастикой и крестами гитлеровские самолеты: курс – Испания, Португалия. В Барселоне гитлеровские самолеты совершали посадку через каждые четыре часа. Кого тут только не было: нацистские чиновники, гестаповцы, авиаконструкторы, промышленники, эксперты, генералы, банкиры. Многие спешили скрыться подальше, в Бразилию, Аргентину. Это происходило, когда Шулленбург дрался в Арденнах, тогда он ничего об этом не знал.

Война шла к концу. В действие вступил первый, – Шулленбург усмехнулся, – «первый, конечно, относительно», американо-германский план, составленный Алленом Харвудом совместно с гитлеровским командованием.

Австрийские, Баварские и Северо-Итальянские Альпы поспешно превращались в «южный редут» – отступающая с Востока гитлеровская фашистская армия должна была получить возможность закрепиться там, выстоять против «орд варваров» – русских, украинцев, белорусов, казахов, сынов Поволжья, Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока, степных джигитов и таежных охотников, бьющих белку в глаз. Одновременно с созданием «южного редута», в котором могла бы отсидеться, прийти в себя и уцелеть от разгрома армия фашистской Германии, должно быть прекращено сопротивление «союзникам» на юге и западе, открыт фронт.

Сначала, казалось, все шло хорошо: укрепления строились, в Баварию прилетел непомерно толстый, заплывший жиром рейхсмаршал Геринг и объявил себя преемником Гитлера; англо-американским войскам открыли «зеленую улицу» – путь свободен, спешите на восток, берите Берлин! Наиболее боеспособные гитлеровские дивизии переброшены на восток. Под ружье поставили подростков и стариков – фольксштурм. По секретному приказу Гитлера на Восточную Германию пали «ночь и туман» – фашисты приступили к тактике «выжженной земли»: гремели взрывы, полыхали пожары, желтое пламя ненависти билось над фатерландом. Но заговор провалился – советские войска наступали слишком быстро, их танки и самолеты, сокрушая оборону гитлеровцев, стремительно промчались на запад и встретились с американцами на Эльбе. Поздно, слишком долго медлили с открытием второго фронта. Не учли умения русских воевать – Берлин пал под их ударом, и Германии пришлось капитулировать. Теперь вступал в действие предусмотрительно разработанный Гитлером «план реванша», рассчитанный на многие годы. И одновременно – второй – «второй, конечно, относительно», – опять усмехнулся Шулленбург, – заговор американских и германо-фашистских любителей «крестовых походов». Утверждали, что этот совершенно секретный план разработала гитлеровская военная академия. Однако Шулленбург-то знал, как было дело: в конце тревожного сорок четвертого года из американского плена вернулся майор фон Этрцен, он-то и привез из-за океана уже готовый план, составленный в Вашингтоне и Нью-Йорке. По этому плану в Западной Германии в течение первых же двух лет должны быть созданы замаскированные военные организации – костяк вермахта; следующие три года – второй этап заговора – отводились для массового вовлечения в эти организации солдат и унтер-офицеров и на подготовку перехода к открытому перевооружению страны; год пятидесятый – третий этап заговора – время «отпущения грехов» гитлеровским военным преступникам, превращения их в «мучеников», в «оппозиционеров» Гитлеру и в «жертвы» солдатскому долгу.