Гайдамаки - Юрий Мушкетик

— Не знаю, может, и есть кто. Нигде я не бываю.

Чуб остановился. Дед Мусий тпрукнул на волов и тоже остановился.

— Что ж, поезжай тогда, диду, я сам в село наведаюсь. Не рад ты, неприветливо принимаешь. И в гости даже не позвал. Скажи хоть, как живешь теперь?

— Живу… При дочке и зяте. Они тоже в лес перебрались. Заходи в гости. А кого тебе в селе надобно?

— Всех, кто есть из наших. Слышал, может, атаман Пугачев на Дону казаков поднял? Призывает всех бедных людей добывать себе вольности. Вот мы и идем туда, я и ещё десяток хлопцев. Трое вместе со мною в гайдамаках ходили. И за Дунай вместе бежали. Думал, может, ещё кто пристанет. Охотнее гуртом, и идти безопаснее.

— Вон как. — Дед помолчал. — Оно правда, в гурте и каша вкуснее. А ты за Дунай махал? Или, может, служишь на кого?

— Вон ты, диду, о чём! Разве бы мне простил кто-нибудь гайдамачество? Плохо ты обо мне думаешь. Ну, это твое дело. Бывай!

— Подожди, Омелько!

— Некогда мне ждать.

— Вот ещё мне беда. Вели медведя к меду — уши оторвали, тянули от меда — оборвали хвост. Так и у нас выходит. Не решился я поначалу: никому не верь, такие теперь времена настали. Езжай со мной.

— Зачем?

— Поехали, говорю. В лесу, неподалеку от моего двора, хлопцы прячутся. Я сведу тебя с ними.

— Это другой разговор.

Всю дорогу они рассказывали друг другу о своей жизни. По приезде домой дед подозвал зятя и послал его куда-то в лес, а сам пошел задавать корм на ночь скотине. Чуб остался во дворе. Он видел, как из кустов вышли семеро людей. От деда Мусия он уже знал, кто скрывался в лесу.

Увидев давнишних товарищей, Омелько не выдержал, бегом кинулся навстречу. Крепко-крепко, как с родными братьями, обнялся с Миколой, Хреном и остальными гайдамаками. Потом все уселись на колоде под хатой, и поплыла длинная беседа.

Когда дед управился со скотом, он тоже подсел к ним. Гайдамаки закуривали уже по второй трубке. Не перебивая речи Чуба, Микола нагнулся к деду Мусию:

— Слышали, диду, Омелько рассказывает, будто Максим на Дону.

— Максим? Откуда бы ему там взяться?

— Как откуда? Думаешь, как заковали его паны, так и всё? Нет таких кандалов, которых бы не разбил Максим. Верю: он там. Люди напрасно говорить не станут.

Дед Мусий кивнул головой.

— Правда, орлиный клекот из-под туч слышно. А ты-то теперь как?

— Да уж не пойду снова на панов спину гнуть. На мертвых на них только могу глядеть. Да и что толку сидеть тут в лесу? С Чубом иду. Вместе волю будем добывать. Добудем её там, так и тут она будет.

Чуб стал собираться.

— Мне пора. Я хлопцам сказал, что сегодня вернусь. Значит, ждем вас завтра в камышах за монастырем.

Чуб попрощался и пошел. Дед Мусий проводил его за ворота и вернулся назад. Гайдамаки тихо советовались.

— Идите, хлопцы, заберите из куреня, что у кого есть, и приходите в хату, — сказал дед Мусий. — Повечеряем, по чарке выпьем. Спать в хлеву ляжете. Я буду сторожить и подниму на рассвете.

Всю ночь не смежил глаз дед Мусий, оберегал гайдамаков. Грустно-грустно было у него на душе. Тяжелые воспоминания заполнили седую голову. Но у него и мысли не было удерживать гайдамаков, отговаривать их. Так и просидел он до утра на колоде, выкуривая трубку за трубкой. А когда взошла утренняя заря, разбудил гайдамаков, проводил их далеко, за самый байрак, где расходились две лесные дороги. Около молодого ветвистого клена все остановились. Там и попрощались. Последним подошел к деду Микола.

— Иди, сынок! Пусть счастье будет с тобой во всех твоих делах. Я бы и сам пошел. Лета мои… — Дед смахнул непрошеную слезу. — Справедливо ты говорил вчера про волю. Тяжело её добывать. Ой, как тяжело! Но верю — добудут её когда-то люди.

Микола в последний раз обнял деда и побежал догонять товарищей.

СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ

Ага — старшина, начальник у татар, турок.

Адверсор — противник.

Аир — болотное растение.

Альтембас — род парчи.

Аргатал — работник, наемник.

Байдак — большое речное судно.

Бакун — сорт табака.

Бокун — отгороженное место в церкви для старшины.

Ваган — продолговатая деревянная миска для еды, вроде деревянного корытца.

Волока — завязка.

Войт — сельский староста.

Гайдук — солдат надворной стражи.

Гало — круглый стеклянный шар, который служил утюгом.

Гельда — укрепление в центре города.

Гузырь — место, где завязывается мешок.

Джура — казацкий слуга-товарищ, оруженосец в походах и битвах.

Диссидент — раскольник, отступник.

Довбешка — молоток деревянный, ступа.

Довбиш — литаврщик.

Дойда — охотничья собака.

Дука — богатей.

Дуля — кукиш.

Дядина — жена дяди.

Жлукто — род кадки, выдолбленной из цельного дерева для бучения белья, полотна.

Запаска — женская одежда, кусок шерстяной ткани, заменяющий юбку.

Зимовник — селение; зимнее жилище запорожца за пределами Сечи.

Золотарь — золотых дел мастер, ювелир.

Инсигатор — церковный титул в католической церкви.

Кавун — арбуз.

Кадовб — плетенная из соломы большая кадка для зерна.

Каймакан — начальник санджака (округа) у татар.

Канчук — плеть, кнут.

Карбованец — рубль.

Карнавка — кружка для сбора церковных денег.

Кашник — горшок для каши.

Кирея — длинная суконная одежда, подобие плата.

«На кирею встать» — казацкая дуэль с близкого расстояния — на концах разостланной киреи.

Китайка — ткань

Клейноды — атрибуты власти, регалии.

Ключ — несколько деревень или хуторов, составляющих одну общину или одно имение

Кобеняк — род мужской верхней одежды типа бурки, с капюшоном.

Кош — Запорожская Сечь.

Копа — 50 копеек

Куль — вымолоченный сноп.

Лайдак — ругательство: мерзавец, подлец, негодяй, прохвост, прощелыга.

Луг («Казак из Луга».) — Луг, Великий Луг — так называлась у Запорожцев низменность по левой стороне Днепра ниже острова Хортицы

Макотра — большой глиняный горшок для хранения муки, масла.

Макуха — жмыхи, выжимки; избой.

Малый Воз — созвездие Малой Медведицы.

Налыгач — веревка, связывающая рога волу или корове.

Низовик — казак, выходец из низовья; запорожский казак с низовьев Днепра.

Нукер — телохранитель.

Официал — служащий.

Очипок — головной убор замужней женщины, вроде чепца.

Паланка — небольшое укрепление, обнесенное частоколом.

Палисад — забор, ограда из тычин; военный палисад состоит из сплошного частокола.

Панщина — барщина.

Пернач — булава, в которой вместо шара ряд металлических дощечек, расположенных вокруг стержня (называющихся перами); знак власти полковника.

Плав — небольшой островок, образовавшийся из камыша и других растений.

Плахта — женская одежда вместо юбки: кусок толстой шерстяной ткани в виде длинного четвероугольника, сшивается с другим таким же куском; на половине плахта перегибается и обертывается вокруг талии.

Посполитый — крестьянин

Пригребица — вход в помещение гончарни, передняя часть погреба; свод под ступеньками.

«Пугу! Пугу!» — «Казак из Луга» — казацкий пароль

Пьятро — полки у горшечника, на которые ставится готовая посуда.

Реент — регент.

Ретрашемент — земляные укрепления.

Рядно — толстая пеньковая ткань, род плотной и толстой дерюги, род простыни или одеяла из такой ткани.

Семак — семь копеек.

Сенатус консилиум — заседание Сената.

Ситняг — болотное растение

«Строго горлом» — покарать на смерть.

Титарь — ктитор, церковный староста.

Тузулук — уха, соляной раствор для рыбы.

Универсал — послание короля сейму в старой Польше.

Фигура — сооружение из 20 бочек, поставленных одна на другую.

Хоругвь — известный отряд войск; знамя.

Червонная Русь — так называли Галицию в старину.

Шеляг — старинная мелкая монета.

Ясырь — добыча, состоящая из пленных.

Ятка — балаган, палатка на базаре, на ярмарке.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

После знаменитой Переяславской Рады Россия и Украина вели продолжительные войны с Польшей, которая не хотела мириться с потерей украинских земель.

В 1667 году между Россией и Польшей был заключен так называемый Андрусовский договор, по которому Украина делилась на две части: Левобережная отходила к России, Правобережная (исключая Киев) — к Польше. Больше ста лет (до второго и третьего раздела Польши) Днепр оставался границей разделенного на две части единого народа

Украинские земли по правой стороне Днепра оказались в руках польских магнатов Непосильное бремя панщины упало на плечи украинского крестьянства. Его хищнически эксплуатировали польские и украинские феодалы, арендаторы имений и шинков, сборщики податей и судейские чины Нищета прочно поселилась в крестьянской хате. Отбывая панщину, которая иногда достигала шести дней в неделю, крестьянин был ещё обязан платить подати. Он платил за сбор грибов и ягод в лесу, за переезд через мост, за помол зерна, за окна в избе, — и не платил разве только за воздух.