Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Ты собираешься идти босиком? — Роджер бросил скептический взгляд на ее ноги, потом вперед на склон горы, где тропинка заросла кустами ежевики и была усеяна упавшими ветками.

— Совсем немного, — уверила она его. — Я часто ходила босиком, когда была маленькой. Папа — Фрэнк — водил нас в горы каждое лето, в Уайт-Маунтинс или Адирондак. После недели путешествий мои подошвы так грубели, что я могла ходить по раскаленным углям.

— Я тоже ходил босиком, — сказал он и снял башмаки. — Хотя, — продолжил он с кивком на заросшую тропинку, которая пролегала через кустарник и выступающие скальные образования, — ходить по берегу Несса или по гальке залива Ферта намного легче, чем здесь.

— Да, — сказала она, глядя на свои ноги с несколько хмурым видом. — Как давно ты прививался против столбняка? На тот случай, если ты наступишь на что-то острое.

Он уже поднимался по тропинке впереди нее, осторожно ставя ноги.

— Я сделал прививки от всего, что только было возможно, прежде чем пройти через камни, — уверил он, оглядываясь через плечо. — Тиф, холера, тропическая лихорадка и другие. Я думаю, в том числе и от столбняка.

— Тропическая лихорадка? Думаю, я тоже сделала прививки против всего, но про тропическую лихорадку даже не вспомнила.

Зарываясь длинными пальцами в ворохи высохшей травы, она сделала несколько длинных шагов и догнала его.

— Здесь эта прививка не понадобится.

Тропа шла вдоль крутого склона, поросшего желтыми растениями, и ныряла под нависающие ветви черно-зеленой тсуги. Он приподнял тяжелые ветви, и она, предусмотрительно спустив ружье с плеча, нырнула под них в ароматный полусумрак.

— Я не знал, куда мне придется отправиться, — раздался сзади нее приглушенный во влажной темноте голос Роджера. — Если бы пришлось попасть в прибрежные города или Вест-Индию, то там водились… водятся, — автоматически поправил он себя, — африканские болезни, завезенные рабами. Решил, что лучше быть готовым.

Она использовала неровности почвы, чтобы не отвечать, но была немного встревожена и в то же время приятно обрадована узнать, насколько он был готов искать ее.

Земля была покрыта коричневыми иглами тсуги, обильно пропитанными влагой; под ее ногами они не издавали треска и совсем не кололись. Они были прохладными и слегка пружинили — слой игл на земле был, по крайней мере, в фут толщиной — давая ее подошвам приятное ощущение.

— Оу!

Роджер, не столь удачливый, как она, наступил на гнилую хурму и, поскользнувшись, схватился за куст падуба, который уколол его иголками, расположенными на концах листьев.

— Дерьмо, — сказал он и пососал раненный палец. — Хорошо иметь прививку против столбняка, да?

Она согласно рассмеялась, но тревога поселилась в ее сердце. А как же Джемми, когда он начнет лазить босиком по горам? Она видела, что маленькие МакЛеоды и Чизхолмы, не говоря уже о Германе, постоянно были в синяках и царапинах, и почти еженедельно получали какие-нибудь травмы. Она и Роджер были защищены от таких болезней, как дифтерия и тиф, но у Джемми такой защиты не было.

Она сглотнула, вспомнив предыдущий вечер. Этот кровожадный конь укусил руку отца, и Клэр, усадив мужа перед огнем и сняв с него рубашку, обрабатывала и перевязывала рану. Джемми высунул любопытную голову из кроватки, и дед, улыбаясь, вытащил его и усадил к себе на колени.

— Скачем-поскачем, — приговаривал он, подкидывая восхищенного Джемми вверх и вниз. — Этот проклятый конь! Скачем-поскачем. К черту его и в огонь!

Но не эта очаровательная сценка, когда две рыжеволосые головы весело хихикали, довольные друг другом, пришла ей на ум, а свет очага, мерцающий на чистой нежной коже ее сына, яркое серебро паутины шрамов на спине отца, и темно-красная рана на его руке. Время сейчас было опасное для мужчин.

Она не могла уберечь Джемми от вреда, она знала это. Но мысль о нем — или Роджере — заболевших или травмированных, заставила ее желудок сжаться, и холодный пот выступил на ее лице.

— Как твой палец? — она повернулась к удивленному Роджеру, который совершенно забыл о нем.

— Что? — он озадаченно взглянул на нее. — Ах да, хорошо.

Она взяла его руку и поцеловала уколотый палец.

— Будь осторожен, — сказала она яростно.

Он рассмеялся немного удивленно под ее пристальным взглядом.

— Хорошо, — сказал он и кивнул на ружье в ее руках. — Не волнуйся, хотя я не стрелял из такого ружья, я немного знаю о них, и я не отстрелю себе пальцы. Как ты думаешь, вот это место подойдет для небольшой практики?

Они вышли на свободное пространство, высокогорный луг, покрытый травой и рододендронами. На его дальней стороне росли осины; остатки золотых и темно-красных листьев на их ветвях трепетали на фоне синего неба. Где-то булькал невидимый ручей, и краснохвостый ястреб кружил вверху. Солнце поднялось уже довольно высоко, согревая теплом его плечи.

— Подходит, — сказала она и спустила ружье с плеча.

Это было красивое оружие больше пяти футов длиной, но так отлично сбалансированное, что из него можно стрелять, положив дуло на вытянутую руку, и оно не дрогнет, что Брианна и продемонстрировала.

— Видишь? — сказала она, одним плавным движением вскидывая ружье. — Кладешь левую руку так, правую на курок, приклад упираешь в плечо. Аккуратно, помни об отдаче.

Она слегка ударила ореховым прикладом в свое плечо для иллюстрации, потом вручила ружье Роджеру, выказав при этом больше нежности, чем вручая ему дитя, с насмешкой отметил он. С другой стороны, насколько он мог сказать, Джемми был более крепким, чем ружье.

Она показала ему порядок действий. Он, закусив губу, тщательно имитировал ее движения: откусить зубами бумажную закрутку на пуле, забить ее в дуло, утрамбовать и проверить. При этом он испытывал раздражение от своей неловкости и в тайне был очарован — и более того возбужден — естественной, свирепой грацией ее движений.

Ее руки были почти такой же длины, как и его собственные, хотя с более тонкими костями, и она обращалась с огромным ружьем с такой же легкостью, как другие женщины с иглой или метлой. На ней были полотняные бриджи, и ее длинные мускулы вырисовались под ними, когда она присела возле него на корточки, роясь в кожаной сумке.

— Что? Ты взяла с собой обед? — пошутил он. — Я думал, мы кого-нибудь пристрелим и приготовим обед из него.

Она, проигнорировав шутку, вытащила рваный белый платок, чтобы использовать его в качестве мишени, и встряхнула, критически рассматривая. Когда-то он считал, что она пахнет жасмином и травой, теперь же она пахла порохом, кожей и потом. Он вдохнул запах, поглаживая деревянный приклад.