Семь грехов куртизанки - Селеста Брэдли

Мик грустно улыбнулся. Он совсем забыл о подарке в безумной спешке подготовить выставку. О, кого он пытается обмануть? Он забыл обо всем прошлой ночью, в том числе и о подарке, и вовсе не потому что был занят. А потому что пронзительный ветер, дувший от холодного плеча Пайпер, превратил его в ледышку. Прошлой ночью он думал только о том, как из рабочей комнаты Пайпер испарился весь кислород, когда она поджала губы и спокойно сказала: «Мне нужно идти».

В один миг открытая, сладострастная, энергичная Пайпер, которую он полюбил, исчезла. Вернулась в свою пещеру. И все из-за него.

Пальцы Мика дрожали, когда он срывал упаковочную бумагу с подарка. Под оберткой была простая белая коробочка, какую дают в торговом центре, когда покупаешь булавку для галстука.

Он открыл крышку.

И почувствовал, что его желудок кувырком пролетел все тридцать две тысячи футов.

Пайпер подарила ему ключи от своей квартиры.

Мик судорожно глотнул и посмотрел в окно, раздавленный печалью и грузом собственной тупости.

Пайпер только набралась мужества предложить ему все, а он швырнул ей это предложение в лицо. Он знал Пайпер. Он понимал, что ей этот эпизод представился в знакомом свете десятилетней давности.

Только на этот раз она обнажила перед ним больше, чем свои идеальные груди, — она открыла ему свое идеальное сердце.

Мик развернулся на сто восемьдесят градусов и похлопал по плечу занятого мужчину в соседнем кресле. Тот оторвался от компьютера и вынул из уха наушник.

— Да?

— Где мы? — спросил Мик.

Парень тут же насторожился.

— Э-э. В самолете.

Мик рассмеялся, как человек, который трогается рассудком.

— В смысле, далеко ли еще до Чикаго?

Сосед пожал плечами и вставил наушник обратно. Мик стал нетерпеливо тыкать в кнопку вызова стюардессы.

Та сразу же появилась.

— Какие-то проблемы, сэр? — с некоторой тревогой спросила она.

— Когда мы приземлимся?

Стюардесса посмотрела на часы.

— Примерно через час. Вам нужна срочная помощь медицинского характера?

Мик запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. Он застонал от досады, потом усмехнулся.

— Нет. Я только что совершил самую страшную ошибку в своей проклятой жизни, вот и все. Спасибо, что поинтересовались.

Стюардесса повернулась на каблуках и зашагала обратно по проходу.

— Забыл принять дозу! — весело прокомментировала она.

Мик начал мысленно составлять список дел, которые ему нужно сделать, когда они коснутся земли: он поменяет билет, скажет агенту, чтобы та позвонила людям из «Компаса» и предложила им катиться ко всем чертям, если они не могут подождать несчастных пару дней, и попросит Каллена привезти в Логан[46] смокинг и забрать его, Мика, в город.

Мик возвращался домой.

Пайпер не верила тому, что видела в зеркале. В отражении стояла скандально известная англичанка из первой половины девятнадцатого века, а вовсе не девица из двадцать первого, которая скоро останется без работы.

Она вздохнула и разгладила алый атлас на лифе, который повторял контуры ее тела чуть более отчетливо, чем было принято в приличном обществе.

— Я бесконечно благодарна тебе за это платье, Бренна. Оно идеально. Его сшили по примеру того, в котором Офелия выступала на суде, да?

— Совершенно верно. Я решила, что сегодня идеальный вечер, чтобы появиться в нем на публике.

Бренна встала у нее за спиной и расплылась в гордой улыбке.

— Все будут у твоих ног, Пайпс. Ты ошеломительно прекрасна.

Пайпер встала к зеркалу боком, чтобы проверить прическу, спину с театральным воротником и неистово глубокий вырез.

В ответ на похвалу подруги она лишь хмыкнула.

— Я хотела бы, чтобы у моих ног оказался Мик.

Бренна наклонилась к ее уху.

— Он уже сражен, милая. Знаю, ты расстроена, что его сегодня не будет. Это правда отстойно.

Пайпер кивнула, и ее лицо сморщилось от эмоций.

— Сколько его звонков ты проигнорировала сегодня? — поинтересовалась Бренна с явным неодобрением в голосе.

— Несколько. Мне сейчас не до него. Пожалуйста, давай я переживу сегодняшний вечер, а потом уже буду разбираться со своими демонами. Ладно?

Бренна пожала плечами.

— Я просто говорю, что…

— Я испорчу макияж, если опять расплачусь.

Подруга похлопала ее по плечу.

— Для плача нет причин. Он нормальный парень, который пытается поступать правильно. В конечном итоге поймет, что облажался.

— Знаю, знаю. Умом я это понимаю, но — клянусь тебе, Бренна! — я только и вижу, что его спину, когда он уходил из моей квартиры.

Бренна взяла ее за плечи и повернула к себе лицом.

— О какой квартире идет речь?

— О квартире, которую я снимала во время учебы.

— Когда это было?

— Что? О чем ты? Говорю же, это было, когда я училась в магистратуре.

— Ах-ха! Сколько лет прошло с тех пор?

Пайпер рассмеялась.

— Ладно. Я поняла, к чему ты клонишь. Это случилось десять лет назад, а не сегодня. И то, что Мика сейчас нет рядом, это не одно и то же.

— Видишь? — Бренна поцеловала ее в щеку и тут же вытерла следы помады. — Я свое дело сделала.

— Да, но я все равно на него злюсь. — Пайпер схватила с постели ридикюль на шнурке и выключила свет в спальне. — Пойдем, не хочу опоздать на собственную казнь.

Только через долгих четыре часа после посадки в О’Хара[47] офицеры транспортной безопасности и агенты ФБР дали Мику зеленый свет возвращаться в Бостон. По всей видимости, любая неожиданная смена маршрута, означавшая отказ от второй части оплаченного перелета, обращала на себя внимание охраны. Плюс «необычная» беседа Мика со стюардессой обеспечила ему эскорт, как только он покинул борт самолета.

Первым, что он сделал, после того как его отпустили, это набрал номер Каллена. Он объяснил брату, что передумал, рассказал о стычке со службой безопасности аэропорта и пояснил, где и когда Каллен должен его встретить.

— Не забудь мои запонки, — сказал он.

— Ради бога, Магнус! Ты что, собираешься переодеваться в смокинг, пока я буду шпарить по туннелю Теда Вильямса?

— Такой был план.

Потом Мик позвонил своему агенту. Она пришла в замешательство, но согласилась связаться с «Компасом» и передать послание Мика дословно.

— По-моему, ты только что выстрелил себе в ногу, — сказала она.

Глава тридцать четвертая

Лондон

Второй день моего разбирательства начался так же, как и первый, с промозглого и серого рассвета, под стать обстановке в моей камере. Каждое мое движение отдавалось эхом в тесной комнатушке. Я чувствовала себя отрезанной от мира, отгороженной от него милями камня. С чем-то, похожим на ностальгию, я гадала, что сейчас делают Хетти и Берта.