Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах. - Джон Робинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красноречие их принесло добрые плоды, особенно во Франции. К середине 1239 года клятву крестоносца принесло значительное число дворян, включая герцога Бургундского, графа Петра Бретанского, графа Генриха де Бара и графа де Невера, коими предводительствовал Тйбальд Шампанский, он же король Наваррский. Во французский крестовый поход отправлялась тысяча рыцарей, не считая эсквайров, слуг и оруженосцев.
Зато Фридрих II, считавший Святую Землю своей вотчиной, получил лишний повод осерчать на Папу. Отрок Конрад – законный наследник трона, и Фридрих, будучи его опекуном, полагал себя королем Иерусалимским. Даже Святой Город Иерусалим, каковой возвращен крещеному миру радением Фридриха, был вверен его заботам. Посему, как ему казалось, если Папе нужен крестовый поход, созывать его надлежит только через посредство Фридриха II. Еще одной причиной размолвки послужило то, что новое крестоносное войско составили одни французы, как и почти все бароны Заморья. Даже военные ордена, не считая тевтонских рыцарей, были по существу французскими. Общность традиций и языка служила хорошей предпосылкой для куда более охотного сотрудничества местного населения с французскими крестоносцами, нежели с германцами и итальянцами Фридриха. Более того, существовала реальная угроза, что оно сплотится против германского императора, дабы отринуть его притязания на Ближний Восток.
Срок договора с султаном аль-Камилом истек в августе 1239 года. А Тйбальд Шампанский прибыл в Акру 1 сентября. Тотчас же созвали совет, дабы согласовать порядок действий, и на сей раз рыцари Храма, все еще таившие злобу на Фридриха, с радостью приняли в нем участие. Великий Магистр де Перигор и командиры тамплиеров растолковали новоприбывшим пертурбации, расколовшие мусульман, и выгоды такого раскола. Они рекомендовали выступить против Египта, но многие из присутствовавших на совете европейских крестоносцев считали, что первым делом нужно взять Дамаск. Местные бароны возражали, поскольку Дамаск по-прежнему служил средоточием караванных путей, тем самым поддерживая бойкую торговую жизнь и в их портовых городах. У тамплиеров, вкладывавших излишки средств в ростовщичество, в сирийской столице имелся ряд крупных клиентов-мусульман.
Тйбальд уладил спор, порешив взять и Каир, и Дамаск, и наконец остановился на мысли сперва отвоевать Аскалон и Газу, палестинские врата Египта, а затем двинуться в Сирию. Потратив месяц на споры и обсуждение планов, крестоносное воинство направилось на юг, к египетской границе, избрав первой целью Газу. Вместе с ним выступили отряды тамплиеров и госпитальеров под предводительством своих Великих магистров.
Номинально войском командовал Тйбальд Шампанский, но на деле верховные дворяне, считая себя независимыми суверенами, подчинялись ему не во всем. Близ Яффы графу Петру Бретанскому донесли, что неподалеку замечен богатый купеческий караван мусульман. Не видя нужды испрашивать чьего бы то ни было соизволения, сказанный граф решился действовать исключительно на свой страх и риск.
Караван, следуя торговым путем из Аравии в Дамаск, уже вступил в долину Иордана, расположенную на территории ан-Насира Керакского. Поспешно сколотив отряд из двух сотен рыцарей, пожелавших отправиться с ним, Петр Бретанский повел их к Иордану, опередив караван и подготовив засаду. Большой отряд легкой кавалерии, охранявший караван, держался на славу, но в конечном итоге тяжеловооруженные рыцари одержали верх и с торжеством погнали завоеванные табуны и стада к крестоносному войску. Свежая пища желанна любой армии на марше, к тому же первая кровь, пролитая при вылазке, принесла победу христианам. Героев очень потешили громогласные восхваления их деяний.
Тем временем в Кераке, распахнувшем врата для израненных, потрепанных мусульман, возмущенный ан-Насир созвал своих эмиров, дабы предложить им план достойного возмездия за кровавое вторжение в его пределы.
Египтяне, прекрасно осведомленные о каждом шаге противника, ведали, что крестоносцы идут войной на Газу, и отрядили туда войско. К несчастью, разведка крестоносцев более полагалась на слухи, нежели на факты, и христиане поверили крайне преуменьшенному донесению, что численность египетской армии не превышает тысячи человек. Завидуя похвалам, излившимся на графа Петра Бретанского, граф Генрих де Бар решил предпринять атаку против египтян сам по себе, рассчитывая ошеломить их превосходящими силами. Переговорив с друзьями, тоже рвавшимися в бой, он быстро заручился сотрудничеством герцога Бургундского, местного графа Вальтера Яффского и даже одного из д'Ибелинов – Иоанна Арзуфского. Проводя смотр своим приспешникам, они насчитали общим числом около пятисот рыцарей и конных сержантов, и около тысячи пехотинцев – более чем достаточно, чтобы в пух и прах разгромить тысячу египтян.
Когда весть об этом достигла слуха Тибальда, тот собрал небольшую группу единомышленников и поспешил к графу Генриху, уже выступавшему из лагеря, в надежде убедить его одуматься. Тибальда сопровождал Великий Магистр тамплиеров де Перигор, ставший его правой рукой, и граф Петр Бретанский. Оба умоляли графа Генриха отказаться от вылазки ради совместной экспедиции крестоносного войска, указуя, что он идет на бессмысленный риск. На что граф Генрих обвинил их всех в трусости, ответствуя, что ни Тйбальд, ни кто-либо иной не смеет отдавать приказания ни ему, ни его спутникам. Они-де расценили сложившиеся обстоятельства самым разумным образом, и обстоятельства сказанные требуют незамедлительно выступить против египтян. Дескать, друзья Генриха – истинные крестоносцы – пришли в Святую Землю сражаться, а не предаваться пустым речам. Какие бы аргументы Тйбальд и Великий Магистр тамплиеров ни пускали в ход, ничто не могло поколебать решимость Генриха, и он все-таки продолжил свой ночной поход.
К рассвету войско графа Генриха вошло в глубокую ложбину между песчаных дюн у побережья близ Газы, и он приказал воинам укрыться и отдохнуть перед грядущим сражением. Люди, шагавшие всю ночь, с радостью воспользовались возможностью наверстать упущенный сон. При этом никому и в голову не пришло выставить часовых или выслать лазутчиков, поскольку все до последнего пребывали в прискорбном заблуждении, что устроили привал незаметно для врага.
Египетский командующий едва осмелился поверить в столь невероятное везение: мало того, что его армия впятеро крупнее, нежели считают христиане, что недруги довели себя до изнеможения ночным переходом, так они еще и расположились на отдых, даже не позаботившись об обороне! Даже часовых не выставили. И отрядил лучников, дабы те ползком скрытно обогнули дюны, окружив крестоносцев со всех сторон. Мусульманское кольцо почти сомкнулось, когда бодрствовавший Вальтер Яффский вдруг осознал происходящее. Изведав на многолетнем опыте предательскую сущность глубокого, мягкого песка, он поспешно предупредил Генриха, что маневрировать на этой зыбкой почве не смогут ни кони, ни люди, увязающие в ней по щиколотку. И настоятельно рекомендовал отступать сию же минуту, чтобы выскользнуть из египетской западни. Остальные дворяне вняли его доводам, и когда Вальтер тронулся прочь из огромной песчаной котловины, последовали за ним – все, кроме графа Генриха, не пожелавшего покинуть приведенную сюда инфантерию, да еще кроме двух-трех друзей, решивших сохранить ему верность до самого конца. Благородное, безрассудное предприятие стоило Генриху жизни. Вслед за смертоносным дождем стрел развязалась стремительная, беспорядочная сеча.
Песок пропитался кровью почти тысячи христиан, перед смертью изведавших разницу между надежной, поросшей травой почвой родины и обманчивым, текучим струением сухого песка, беспомощно барахтаясь в нем. Около пятисот пленных отправились в кандалах в долгий переход до казематов Каира. Потери египтян не стоили и упоминания. Зато небольшая крестоносная армия понесла такие утраты, что уцелевшие скрепя сердце отказались от похода на Газу и заковыляли обратно в Акру.
Настал черед ан-Насира, надумавшего наказать христиан за налет на караван ударом по самому больному месту. И он выступил на Иерусалим. Передав заботы о Святом Городе Риккардо Филанжьери, Фридрих заодно вменил ему в обязанность отстроить стены, но тот в неустанном стремлении к власти пренебрег своим долгом. Изрядная часть стены по-прежнему лежала в развалинах, и войско ан-Насира просто въехало в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Цитадель, называемую Давидовой Башней, отстроили, но численность ее гарнизона сильно не дотягивала до нужной. Ан-Насир решил взять защитников цитадели измором, обойдясь без штурма. Снабжением твердыни провизией пренебрегали еще более, нежели всем прочим, и не прошло и месяца, как голодающие воины сдались, заручившись обещанием ан-Насира пропустить их на волю. К исходу года отстроенные участки стены опять развалили, а Давидову Башню вообще сравняли с землей.
