Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич

   - Ты роды когда-то принимал?

   -Нет. Я сержанта позову, может он сможет?

   - Давай, только мухой, понял?!

   Ответом мне было, грохот сапог. Повернушись к мальчику, приказал:

   - Давай, дуй за водой, - Видя, что я еще не очень соображаю, добавил:

   - Колодец у садика в голове поезда.

   Пацан, схватив огромных размеров чайник рванул из вагона. В коротких промежутках между стонами и криками я узнал, что она жена кадрового командира, убежавшая из Владимира-Волынского. Женщина рожала в покинутом вагоне, а я стоял перед нею у нар, не зная, что делать, не зная, как ей помочь. Именно в этот момент в проеме появилась голова сержанта.

   - Где тебя черти носят? Тут вот-вот родит!!!

   Не говоря ни слова в ответ, сержант аккуратно снял с женщины покрывало, откинул подол платья и начал профессионально спокойным голосом расспрашивать женщину. Это ее вторые роды, первый ребенок родился одиннадцать лет назад. Воды были очень обильные, отошли еще ранним утром. Но дальше дело не идет.

   Повернувшись ко мне твердым голосом приказал:

   - Срочно нужен свет!

   Водитель, стоя внизу на насыпи, мгновенно среагировал:

   - У меня в машине есть переноска, сейчас...

   Тут запыхавшись, прибежал сын этой женщины, он быстро вскочил в вагон. Через несколько секунд он вручил мне большой металлический чайник с водой.

   Сливая воду, помогая мыть руки сержанту. После воды, он тщательно протирает руки водкой из бутылки, я даже не удивляюсь откуда она взялась. Пока сержант мыл руки, подъехал БТР и направил одну из уцелевших фар внутрь вагона. По команде сержанта мы очень аккуратно перенесли женщину ближе дверям вагона, где было больше света. Мне в руку сунули переноску, которой я должен был светить там, где не хватало освещения. Устроив женщину, сержант набрав в шприц каких-то лекарств, сделал ей укол в вену.

   Очень скоро у женщины начались схватки. Я стоял совсем рядом с ней, с переноской в руке, меня сковывал какой-то стыд, какая-то недозволенность. Выполняя указания сержанта, действовал в полусознании.

   Женщина вдруг утихла, а у сержанта в руках оказался

   малыш. Я отметил только, что он решительным движением его подхватил, действовал сержант ловко и сноровисто, сразу был виден большой опыт. Быстро прочистил рот ребеночка, как-то неуловимо изящно встряхнул его и шлепнул легонько по заду - раздался долгожданный крик. Тут он негромко начал что-то говорить. Только несколько мгновений спустя до меня начали доходить слова: "... день бедственный избавит его Господь. Господь да сохранит его, и сбережет ему жизнь, и дарует ему блаженство на земле, и да не предаст его в руки врагов его. Господь да поможет ему на одре болезни его!" При последних словах он показал ребеночка улыбающейся уже мамочке.

   - С сыночком тебя, Наташа! - Он широко улыбнулся, оглядывая всех в вагоне.

   Кто рядом с чувством произнес:

   - Человек родился!!

   Ребенка обмыли, обрезали пуповину, тем самым окончательно "завершив рождение" нового гражданина. Сержант смазал ранку йодом, перевязал стерильной салфеткой от индивидуального пакета. К большой радости, никаких разрывов не было Спустя некоторое время благополучно вышел и послед. Теперь окончательно можно было успокоиться. Ребеночка уже завернули какие-то тряпки и отдали матери успокоившийся кулек, не смотря на то что каждому хотелось его подержать.

   - Как тебя зовут? - спросила женщина уставшим голосом.

   - Сергей.

   - Хорошее имя. Я назову сына Сергеем. Загудел паровоз. Помогая друг другу, в вагон стали взбираться женщины. Мы попрощались с роженицей и соскочили из вагона как раз в тот момент, когда, залязгав буферами, поезд рывком дернулся и, набирая скорость, пошел на юг.

   Часть 25

   Лейтенант Лучик

   Перед самым Стояновым, навстречу нам, по вязкой песчаной дороге, натужно завывая малосильным мотором, катил бронеавтомобиль с развернутой против движения башней. Не доехав до нас метров пять, броневик остановился, и через правую дверь из него вылез, плотного телосложения, в черной кожаной куртке военный. Я тоже рискнул выйти из БТРа. Сойдясь с ним где-то посередине, мы почти синхронно кинули руки в военском приветствии.

   - Старший сержант Косовский.

   - Лейтенант Лучик.

   - Товарищ лейтенант, по приказу командира эскадрона веду разведку местности.

   - А почему на восток, товарищ старший сержант?

   - Так, сплошного фронта нет, немцы постоянно маневрируют, нам и приказано вести разведку и наблюдение во все стороны.

   - Много разведали?

   - Передовой отряд противника занял южнее нас село Романовка, до которой отсюда километров двенадцать. На пути в соседнее село, - докладывал разведчик, - вражеские машины завязли в песке. Им остается преодолеть два километра проселка, а дальше сюда дорога с твердым покрытием. Кроме песка, немцам ничто не мешает.

   - Какие у немцев силы?

   - Около десяти мотоциклов с колясками, семь легких танков, четыре грузовика с пехотой и три орудия на прицепе.

   - Да... С нашими силами, против них много не навоюешь, одна пушка на твоем броневике и два пулемета на моем, да пяток солдат...

   - Тут на дороге, в двух километрах на восток застряли две установки комплексных пулеметов-закипели. Одна машина тянула другую, вот мотор и не совладал.

   - Что же Вы не помогли?

   - Аа мы сами себя, еле тащили. Мотор то у нас обычный, а весу больше чем у груженной машины...

   Во время разговора из броневика высунулся солдат и обратился к Косовскому:

   - Товарищ старший сержант, тут немец кажется до ветру просится!

   - Какой немец?

   - Да спеленали мы тут одного, когда их колона застряла.

   - Допросили?

   - Нет, товарищ лейтенант, языком ихнем у нас никто не владеет. А вы что сможете?

   - Попробую, давай его к нам.

   Повернувшись, двинулся к нашей "семидесятке". Уже подходя, крикнул во внутрь:

   - Начальника разведки на связь!

   - Готово тащ лейтенант!

   Обрисовав в нескольких фразах ситуацию, попросил капитана Суховея пригласить к радиостанции переводчика, что бы допросить немца побыстрей.

   Через полчаса, мы уже представляли что происходит в районе Стоянова. С противоположной от нас стороны к местечку подходил передовой отряд немецкой танковой дивизии. Скорость его движения была резко снижена состоянием местных дорог. Точнее их полным отсутствием по немецким понятием. Как высказался об этом пленный немец:

   - Но тут на первый план вышел новый противник, о котором никто не думал. Это была сама страна, которая, казалось, сопротивлялась нашему вторжению. После пересечения границы вдруг перед ними открылись огромные песчаные и болотистые районы. Они были помечены на картах, но им не придавали значения.

   Наши мотоциклы застревали в песке или болоте, тягачи противотанковых орудий буксовали. Пришлось в противотанковые пушки и пехотные орудия впрягать лошадей, которые могли тащить их вперед. Панцергренадеры из 11-й танковой дивизии, которые еще утром вышли к цепи высот недалеко от реки Западный Буг, идти дальше не могли, так как на юг, восток и север от этого места простиралось необозримое болото. Любое транспортное средство в нем безнадежно вязло, а солдаты лишились сапог, которые засосала трясина.

   Через минут пять после допроса на связь вышел наш командир и попросил, не приказал, а попросил на два-три часа задержать продвижение передового отряда, пока "мы тут что-то придумаем".

   Повернувшись к Косовскому спросил:

   - Что скажешь сержант?

   - А что тут сказать, выполнять надо!

   - Это понятно, но как?

   - Займем ближайшую высоту у дороги и будем держать её, сколько сможем. Немец он дороги по любому будет держаться, вот мы ему её-то и перекроем. Там впереди, - он махнул рукой в сторону границы, -через километр, как раз, есть подходящая.