Я — твоя Кошка (СИ) - Нани Кроноцкая

Марусь, забирайте клиента. Сразу в Артековский лазарет, там дежурит большая бригада.

— Мне бы тоже… — борясь с подступающей тошнотой, я прохрипела.

— Ого, — на меня наконец сиятельное обратили внимание. — Хватай свою женушку и мухой из Сумерек. Смотрите, как ей поплохело.

Едва успев напялить штаны, Кот молча меня на руки подхватил и понесся зачем-то бегом сломя голову. А моя голова у него на плече вдруг рассыпалась на кусочки, на кубики, на осколки…

52. Звездный момент

«Любовь не может длиться вечно, но каждое утро можно начинать с новой грани вчерашней любви.» М. К. Кот «Дневники и записки»

— Да не бесись ты опять! — прямо над головой у меня раздалось злое шипение. — Мы сами такого не ожидали. Не каждый день, знаешь ли, сталкиваюсь с иномирными технологиями. Все больше мы по-старинке да с бубнами, видишь ли.

Открыла один глаз. И тут же закрыла, так увиденное мне не понравилось. Вот век бы еще эту рожу я не видала, честно. И ведь вполне ничего сохранился, невзирая на все переделки. А жаль.

Похоже, мои душевные переживания незамеченными не остались. Легкое прикосновение губ на лбу, горячие пальцы, схватившие руку. Совершенно другое дело. Вот это мне точно подходит.

— Вот видишь, живая! — прозвучало оптимистичное снова. Убила бы, честное слово, да грохнуть бессмертного чисто физически сложно, живучие они невероятно. Уж сколько попыток я видела, все безуспешно.

— Скорей вопреки, чем вам всем благодаря, — сипло я прохрипела, привставая и открывая глаза. Строго вредности ради. — Чем там все закончилось?

Нашла взглядом Кота — сразу же полегчало. Живой, невредимый, почти что здоровый. Похудевший ужасно опять, синяки снова выступили под глазами, но на лице мужа читается явное облегчение. Люблю я дарить близким радость.

— Все еще продолжается, дорогуша! — ответил мне именно тот, кого традиционно мне спрашивать не хотелось. — А мы с моим драгоценным свидетелем вместо того, чтобы…

— Просто заткнись, — наплевав на служебную субординацию, Марк произнес очень грубо: — И можно мы поговорим без свидетелей?

— Ой, не очень-то и хотелось! — Лер скривился, но с высокого госпитального стула все-таки встал. — Все равно всё узнаю. Жду тебя через десять минут.

И ушел. Даже дверью не хлопнул, хотя явно обиделся. Почему?

— А что я пропустила? — постаралась усесться удобнее и Марка перетащила к себе на кровать, крепко вцепившись в больничный халат. — И когда меня выпустят?

Он вдруг громко вздохнул, одним сильным движением вытащил меня целиком из постели, зачем-то обнюхал, и крепко обняв, усадил к себе на колени. Из всей одежды на мне оставалась лишь странного вида рубашка на тонких завязочках по бокам.

Нос сунув мне в волосы, Кот долго молчал, и я ощутила, как начинаю тихонько вибрировать от испуга. Что такое он хочет сказать? От чего так цепляется за меня? Что случилось?

— Что-то с нашим ребенком? — озвучила главный свой ужас, ставший внезапно реальностью.

— О! — Марк наконец от меня оторвался и выдохнул. — Нет, с беременностью все в полнейшем порядке, дело не в этом. Знаешь… там, в зеркалах, я чуть не рехнулся. Больше вместе никаких боевых выходов, никогда, слышишь?

— И все?! — я улыбнулась. — Котик, ну ладно тебе…

— Нет! — к себе лицом он меня развернул и смотрел почти зло. — Ты просто не понимаешь! Я — кадровый боевой офицер Инквизиции и всегда выполняю приказ. А сегодня я был вынужден выбирать между долгом и… долгом. Защищая тебя.

— Напарницу! — возразила упрямая я.

— Я всегда работаю в одиночку! — коты вообще очень упрямые твари, как выяснилось.

— Да ладно! — знакомый голос раздался у меня за спиной, вызывая улыбку.

— Маруся! — пискнула, попытавшись спрыгнуть с колен. Но меня не пустили, конечно.

— Мария, я просил дать нам поговорить! — рыкнул зло Кот.

— А я и даю, — она притащила букетик жасмина, явно наломанный неподалеку, и бутылку томатного сока в пакете, мне этим всем приветственно помахав. — Вы разговаривайте, не стесняйтесь, я тут постою. — Марусю таким не пробить.

— Я всегда предпочитаю работать один, — сообщил Кот устало. — Максимум, под прикрытием.

— Представляете, — как ни в чем ни бывало Маруся продолжила, — мимикрим жив остался, который мужик. И активно сотрудничает со следствием. Баба сломалась, конечно, рассыпалась на запчасти.

Кот глаза выразительно закатил и снова меня к себе притянул.

— А что души? — я нос высунула любопытный из-за мужского плеча и воззрилась на рысь.

— Пока их запихнули по колбам обратно, арестант наш помог. Теперь думают, что с ними делать. Скорее всего, раскидают по амнезийникам, подтерев предварительно память. Дадут второй шанс. Но это нас уже не касается.

— Мария, — подал голос Кот, — я считаю до трех. Если думаешь, что выкинув Гуло, я с тобой не управлюсь, то…

— Все-все! — она вскинула руки в притворном испуге, ставя бутылку на стол и ее подпирая букетом. — Жду в коридоре.

И выпорхнула из палаты.

— Подам рапорт на увольнение, — угрожающе прорычал вслед ей Кот.

— Ага, — я потянулась, оглядываясь вокруг в поисках хоть какой-то одежды. — Тогда у нас в семье будет один инквизитор, отлично. Я себя имела в виду, если что.

— Люсь, посмотри на меня! — очень требовательно прозвучало, и я замерла. — Я люблю тебя, очень-очень, — и глазах его я отчетливо видела боль. — Настолько, что страшно. Когда что-то тебе угрожает, я с ума схожу. Когда ты лежишь на больничной койке… И куда снова тебя понесло?

Я действительно выскользнула осторожно из его рук и сползала с кровати. Сбегала. От себя, от него, это взгляда этого горького, от слов справедливых.

— Так Маруся там ждет… Линяем?

Кот тяжко вздохнул. И как он меня терпит?

— Я вообще не это хотел сказать. Ты ничего странного не ощущаешь?

Прислушалась к себе. Нет. Все та же теплая звездочка где-то внутри. Все то же чувство к самому лучшему во всем этом мире мужчине, греющее мою душу.

— К тебе подселилась сторонняя сущность, разорвав нашу ментальную связь, — сообщил мрачно муж. — Я больше не слышу твоих мыслей.

Замерла, снова прислушиваясь. «Сторонняя сущность» не ощущалась. Кто знает, может сгорела, столкнувшись с моей мощной личностью. Как я ее понимаю…

Кота я чувствовала все так же: его тягостное смятение, вязкий страх, целая буря тревог, острая нежность. Так значит… неудавшийся ритуал тут не при чем, это сама я его так ощущала?

— Я перестала быть Зеркалом? — просто так вдруг спросила, отстраненно заметив, что меня это в сущности не волновало.

— Не знаю… — Кот грустно ответил. — Но мне неприятно и больно. Как будто ослеп и оглох.

— Буду болтать с тобой не замолкая, еще пожалеешь, — щедро пообещала ему добрая и бескорыстная