История конницы - Джордж Денисон

Отряд Моргана был обучен по тактике для конницы Мори, к которой Морган прибавил много эволюции для полков и бригад. Строй рот, подразделение, спешивание, развертывание в сторону фронта, флангов или тыла — все это было такое же, как и в регулярной коннице; отряд был вполне обучен всему, что касалось перестроения из развернутого строя в колонны и обратно, движения по различным направлениям, правильного действия поддержек и резервов и т. п.

Описание образа действий Моргана генералом Дюком, наверное, заинтересует каждого читателя.

Пусть читатель представит себе прежде всего развернутый одношереножный строй одного полка; фланговые роты — рассыпаны иногда фланкерами верхом, иногда стрелками пешком и притом так, что закрывают фронт всего полка; остальные люди спешены (коноводами были по одному человеку в каждом отделении из четырех человек и капралы) и развернуты в одну линию на интервалах в 6 футов между стрелками; затем эта линия продвигается вперед широким шагом, чаще — почти бегом — вот образ действий Моргана.

Те же самые эволюции производились и в конном, и в пешем строю; но последний способ действий употреблялся чаще — мы были скорее конными стрелками, чем конницей. Небольшая часть людей оставалась на конях в виде резерва, чтобы действовать на флангах, прикрыть отступление или преследовать; вообще люди редко сражались верхом, кроме как во время рейдов. Правда, все люди были отличными ездоками, с детства привычными ездить на самых диких лошадях, но условия местности, где нам приходилось действовать (густые леса, высокие заборы и недостаток времени для выездки лошадей), делали маневрирование большими конными частями очень затруднительным. Конечно, было легко произвести атаку по дороге в колонне по четыре, но очень трудно было атаковать по открытому месту, в развернутом строю и при этом сохранить еще подобие строя[114] Кроме того, мы почти никогда не действовали саблей, а огнестрельное оружие значительной длины не очень удобно для конных эволюции. Наконец, мы находили бой пешком более действенным; мы могли с большей легкостью маневрировать и наносить противнику большие потери, не подвергая себя таковым. Длинную гибкую линию, применявшуюся ко всякой местности, было очень трудно прорвать; если она была оттеснена на одном пункте, то отовсюду направлялся сильный огонь на этот пункт. Кроме того, она была очень удобна для маневрирования, могла быть свободно передвигаема в стороны и позволяла простым поворотом и быстрым движением собрать людей, куда было нужно.

Следует заметить, что Морган очень редко сражался вместе со всей армией; поэтому его отряд должен был быть совершенно самостоятельным. Если он терпел неудачу, то не мог укрыться за пехоту и там оправиться. Он должен был сражаться против пехоты, конницы, артиллерии; брать города, в которых каждый дом был крепостью; атаковать укрепления без всякой поддержки. Поэтому он был вынужден держаться такого образа действий, который давал ему возможность совершить многое в короткое время и постоянно, как при успехе, так и при неудаче, иметь людей в руках. На расстоянии 400–500 (английских) миль от всякой поддержки волей-неволей приходится рассчитывать только на себя.

Как офицеры, так и люди предпочитали среднюю винтовку Энфильда, но вначале люди были вооружены тем, что они могли найти. Поэтому одна рота имела длинные, другая — короткие, третья — средние винтовки Энфильда, четвертая — винтовки Миссисипи, пятая — охотничьи ружья, шестая — карабины Энфильда. Кроме того, почти каждый человек имел револьвер, иные — по два; впоследствии, когда было захвачено достаточное число их, все получили по два. Наиболее предпочитаемым был револьвер Кольта.

Морган имел еще 2 горные гаубицы, которые возились двумя лошадьми каждая и проходили почти по всякой местности. Эти орудия оказывали неоднократно существенные услуги и были страшно любимы людьми, которые называли их bullpups (буйволятами, телятами буйвола) и приветствовали всякое их появление в бою радостными криками.

Рассмотрев вооружение и образ действия Моргана, перейдем теперь к описанию его деятельности.

Морган, как говорят, был изобретателем дальних поисков или рейдов. По всей вероятности, мысль эта родилась у него в голове совершенно самостоятельно, так как вряд ли он слышал о действиях Чернышева, Теттенборна и вообще партизан в тылу французской армии в 1813 г. Вместе с тем его рейды по своим основаниям были вполне схожи с действиями Чернышева в 1813 г. и Дембинского в 1831 г. с той только разницей, что у Моргана не было пехоты и всего только два орудия.

Первый его рейд был произведен в 1862 г. в Кентукки. Он вышел 4 июля из Ноксвилля (в Теннесси) и двинулся через Спарту и Гласгов, между которыми переправился через реку Кумберлэнд, на Лебанон, где захватил значительные магазины с запасами разного рода. Оттуда Морган пошел через Спрингфильд и Мэквилль на Харродсбург, Лауренсбург и Мидуэ — железнодорожная станция между Франкфуртом и Лексингтоном. Последнее место было главным опорным пунктом федералистов, и как там, так и во Франкфурте находились сильные отряды, значительно превосходившие отряд Моргана. Тем не менее ему удалось искусными маршами, удачной высылкой отрядов и одновременной угрозой нескольким пунктам смутить федералистов и вселить в них сомнение насчет пункта, где они должны ожидать главного удара. Необыкновенная подвижность высылаемых им летучих колонн делала собирание сведений об их силах и намерениях крайне затруднительным. Способность войск Моргана к большим переходам видна из того, что ко времени приближения к Мидуэ они сделали за 8 дней несколько более 300 английских (или 75 немецких) миль и, несмотря на это, были совершенно свежи и бодры.

Прибыв в Мидуэ и имея, таким образом, превосходные силы на обоих флангах, Морган прибег к содействию телеграфа, для действия которым находился в его штабе необыкновенно искусный в этом деле канадец Эльсфорс. Заставив телеграф действовать в обе стороны, он соединил между собой обоих федералистских генералов, перехватывал их приказания, посылал депеши, вследствие которых войска северян были разосланы по различным, совершенно ложным направлениям.

Успех этого рейда, который был доведен до Цитияны, на железной дороге Лексингтон — Цинциннати, был чрезвычайный: о достигнутых при этом результатах говорится в донесении Моргана следующее:

Я выступил из Ноксвилля 4-го сего месяца с почти 900 человек и вернулся в Ливингстон 28-го с 1200 человек, пробыв, таким образом, в отсутствии 24 дня. За это время я сделал более 1000 миль, взял 17 городов и уничтожил все имевшиеся там правительственные запасы и оружие, рассеял около 1500 человек местной милиции (home-guards) и отпустил на слово около 1200 человек регулярных войск. Моя потеря убитыми, ранеными и пропавшими без вести простирается до 90 человек.

При втором рейде в августе 1862 г. Морган захватил железную дорогу Луисвилль — Ношвиль у Галлатина, в тылу армии Буэля и тем вынудил этого последнего, отрезанного, таким образом, от базы, отступить к Луисвиллю.

В происшедшем вскоре за взятием Галлатина бое у Гартсвилля часть отряда Моргана столкнулась с федеральной конницей, бросившейся на нее с саблями в руках. Об этой стычке Дюк говорит: Изгородь, шедшая с восточной стороны луга, была разрушена; около 300 человек ворвались в него и бросились наискось с обнаженными саблями на линию лошадей. Между тем роты В, С, Е и F[115] спешились и стали на колени за низким забором по ту сторону дороги; подпустив неприятеля на 30 ярдов (около 36 шагов), они дали залп, действие которого было убийственно. Тут можно было видеть силу огня этой длинной линии, которую так легко было прорвать. Каждый стрелок стоял свободно и мог выбрать, в кого целиться; поэтому, как только дым рассеялся, было видно, что две трети людей и лошадей лежали на земле. Конница этим залпом была отброшена и поспешила пробраться через то узкое отверстие в заборе, через которое вошла; наши люди поспешили за ней и дали второй залп, совершенно ее рассеявший. Тем не менее они еще попытались атаковать, но были опять отброшены. Затем остававшиеся на конях люди бросились преследовать отступавшего неприятеля и продолжали это на три мили, пока Джонсон не собрал своих людей и не спешил их на крепкой позиции за холмом. Преследовавшие, не долго думая, также спешились под прикрытием холма и взяли эту позицию штурмом.

Действовавшие здесь федеральные войска были отборные; конница была собрана наилучшая и поручена генералу Джонсону, который считался лучшим и храбрейшим кавалерийским офицером и был специально выбран для уничтожения отряда Моргана. Тем не менее Джонсон, который — напоминаем это вторично и просим никак не забывать — рассчитывал исключительно на холодное оружие, был наголову разбит и взят в плен с большей частью своих лошадей. Генерал Дюк вполне признает безупречную храбрость как офицеров, так и людей федеральной конницы и, рассказав об их атаке холодным оружием, прибавляет, что генерал Джонсон был выдающимся офицером, но, как кажется, совершенно не оценил нового рода конницы.